Голод. Одержимые - Любовь Попова

только крошечная мысль, что пуля могла задеть Василису или ее живот, снесла все разумные барьеры хладнокровия, которыми я славился.

Самое отстойное, что Глызина упустили.

Хочу быть спокойным, задать наводящие вопросы, но как только вижу виноватую физиономию Лёни, срываюсь, ору:

— А если бы в нее попало?!

Удар в челюсть и Лёня валится на пол, а я иду в кабинет, где меня ждет она.

Другая и все-таки моя. Те же крупные глаза, тот же упрямый подбородок, только вот волосы уже не как пакля, потому что я просто не давал времени привести их в порядок.

Теперь они лежат ровными волнами, блестят как в чертовой рекламе шампуня, манят в них зарыться. Но больше всего меня манит грудь. Более округлая под тонкой тряпкой, особенно это бросается в глаза, когда она так часто дышит.

Смотрит почти ошалело, оглядывая меня с ног до головы.

Я быстро взглянул, нет ли повреждений на Майе, и посмотрел на Василису. На мой личный сорт кокаина, который после ее появления в своей жизни даже принимать больше не требовалось.

От нее штырит. Одно прикосновение к этой Малышке и тело бьет ток. Состояние извечной обдолбанности накрывает с головой, как приливной волной. И ты захлебываешься, погибаешь, подыхаешь, но хочешь снова и снова окунуться в нее. Утонуть.

Без нее плохо, ломка до дрожи, но и с ней рядом тяжело.

Тяжело держаться от нее подальше. Особенно сейчас, когда даже дрочка стала казаться преступлением. Хочется в нее, хочется просто кончить и смотреть, как кончает она, выдыхая так томно: Макар.

— Поздороваться не хочешь, дорогая?

— Не хочу… — поджимает она губы и, наконец, отводит горящий, как пламя свечи, взгляд… — Дорогой.

— Библиотека? — слышу сквозь оглушающее биение сердца голос Данила и вижу, как Майя благодарно кивает, поднимается с дивана, но эта сучка за ней.

— Я пойду с тобой.

— Черта с два, — делаю пару шагов. — Я очень соскучился и готов обсудить нашу проблему.

Дергаю на себя только Васю, но та тянет за собой Майю. Обе вскрикивают.

Но последняя быстро понимает ситуацию и идет с Данилой в библиотеку, пока эта психованная со всей дури лупит меня по лицу, оставляя обжигающие следы на коже.

Рефлекторно бью в ответ, стараясь не выкладываться на полную.

— Давид приедет и убьет тебя за то, что ты меня ударил, — кричит она мне в лицо, замахивается снова.

— Если я не убью тебя раньше, — откидываю руку, разворачиваю к себе спиной, замечая, что дверь в библиотеку вовремя закрылась.

Эта идиотка вырвалась, ударила меня еще раз и замерла, то ли ожидая от меня ответа, то ли ожидая новой порции обоюдных обвинений.

Она так близко.

Дыхание такое частое, горячее, что опаляет кожу лица.

Темные зрачки почти полностью перекрыли голубую радужку, а ее саму буквально трясет. Ломка. Да, Малыш. Как я тебя понимаю. Как хочу забить на все проблемы и просто окунуться в твою тугую влажность, снова ощутить вкус губ.

Собственно, теперь она никуда не денется и обсудить вопросы мы всегда успеем. Позже. Гораздо позже.

— Макар? — смотрит настороженно, наверняка наблюдая изменения дыхания. Оно всегда становится спокойнее, когда принимаю решение. Решение трахнуть ее прямо сейчас.

— Малыш… — хриплый звук, рука на щеке, и она вздрагивает, прикрывает глаза, давая мне условный сигнал. Другой рукой обхватываю, сжимаю тончайшую талию, буквально впечатываюсь в пухлые, такие желанные губы.

И в долгу Вася не остается. Мычит, рвет мне волосы, первая толкается в рот языком, затевает борьбу, войну желаний.

Делаю подножку, валю на диван, руками оглаживая давно принадлежащее мне тело. Хочу. Хочу, бл*ть… Просто коснуться, просто ощутить обжигающую влажность, кончить, в конце концов.

Задираю юбку, почти сразу пробираясь в трусы, тут же выдыхая.

— Мокрая, всегда мокрая для меня…

— Просто заткнись… Дай его мне, — буквально рвет она ремень. Нетерпеливо. Жадно. Моя голодная девочка.

— Проголодалась…Малыш… — рвано шепчу, снова жаля губы, руками сжимая пополневшую грудь. Охрененную… Упругую, как воздушный шарик. Но как только касаюсь соска, она шипит…

— Не надо, они капец чувствительные стали… Макар…

— Бл*ть, Вася… — смотрю в глаза и вижу, что страсть мгновенно схлынула и ей хочется услышать главное. — Нужно сделать…

— Не говори, не говори… — начинает она вырываться и отталкивать меня, но я быстрым броском накрываю ее губы, коря себя, что вообще заговорил.

Лезу между складок пальцем, нахожу клитор и начинаю медленно потирать. Кто его знает, что у нее еще чувствительное стало.

И я уже чувствую заветную ладошку на члене, как вдруг… гаснет свет.

— Что это? — спрашивает Вася, когда свет гаснет. Ответа у меня, собственно, пока не было. Я резко встаю и поднимаю ее за собой.

— Помнишь, рассказал тебе насчет разведки, им не нравится, что я не подчиняюсь, — шепчу в волосы и подталкиваю ее к двери библиотеки. — Останешься с Данилой. Я сам разберусь.

— Я с тобой, — тут же говорит моя смелая девочка, вцепляясь в мою шею и виснет, но я заталкиваю ее в комнату, бросая на ходу Даниле:

— Головой за них отвечаешь.

Сидя в кутузке спустя пару часов, я только перебираю последние события. Пытаюсь собрать все в единую мозаику и не могу.

В голове вертятся несколько имен, среди которых мелькает генерал Ланкин и Андронов.

Есть слух, что они заодно, поэтому контора, на которую я работаю много лет считает, что убрать генерала с поста, значит придавить яйца и Андронову. Этот тип много лет промышляет человеческим рабством, и раньше я поставлял ему девчонок, которые хотели лучшей жизни в Европе. Но стоило узнать, что с ними там делают, как я прикрыл лавочку.

Андронова я частенько вижу в своем клубе. Давно имел желание не только выгнать его, но и перекрыть доступ к кислороду.

Но был очень четкий приказ его не трогать.

Еще не давало покоя, как связать все это с покушением на Василису и имитацией минирования клуба.

Неужели меня так удачно