Второе предупреждение. Неполадки в русском доме - Сергей Кара-Мурза

Бывает, впрочем, что и мошенник, обобрав простаков, умело вкладывает деньги и становится рачительным хозяином, понемногу возвращая простакам «долг». У нас — не тот случай. Рачительным хозяином власть не стала. Это видно хотя бы по тому, в какое состояние она привела ЖКХ страны. Уж тут-то нечего было мудрить — содержи в порядке то, что получила по наследству, меняй вовремя ржавые трубы, не воруй деньги, отложенные на ремонт. Не получилось. Хотели как лучше, но соблазн пересилил благие намерения.

Про то, как власть обеспечивает безопасность страны и граждан, даже говорить не будем — слишком тяжелая тема. А вот то, что власть сумела расколоть на враждующие части народ, в котором давно уже утихли распри и взаимные обиды, составляет особую вину. И главное, власть продолжает вести нас по этой же дорожке. Например, разделение между новыми богатыми и новыми бедными продолжает углубляться, и починить этот разлом будет все труднее.

Выхода из кризиса легитимности пока не видно, и его должны искать все должностные лица — от милиционера до президента.

Камень, который не обойти

После выборов 7 декабря 2003 г. возникло общее ощущение, что кризис в России перешел в новую стадию. Оптимизма этот переход не породил, ибо он явно не вызван появлением какого-то связного проекта преодоления кризиса. Никаких существенных изменений ни в мышлении, ни в планах, ни в действиях власти не произошло. Нет и признаков того, что власть намерена начать общественный диалог об альтернативах программах действий — это показал телефонный «разговор Президента с народом».

В чем же новизна предстоящего этапа? Образно говоря, в том, что за первый срок правления В.В.Путина были созданы возможности «подморозить» кризис. Хаос разрушения, в который страна была погружена при правлении Ельцина, в существенной мере загнан в рамки пусть хлипкого, но порядка. Можно хотя бы перевести дух и осмотреться. Признаков порядка довольно много — достаточно для того, чтобы сделать предварительные выводы о природе этого порядка.

Прежде всего, на страну наложены «приводные ремни» от власти во все сферы жизни на всей территории — собрана, оформлена и обеспечена ресурсами унитарная «партия власти». Не мудрствуя лукаво, ее сразу создали по образцу поздней КПСС. И это случилось не само собой. Это произошло даже не потому, что кадровый костяк этой партии составлен из бывших функционеров партийно-государственной номенклатуры среднего звена, несущих в себе «культурный генотип» КПСС. Сам тип партии был выбран сознательно. Ее «строители» исходили из того, что поздняя КПСС была носителем двух качеств — полной подчиненности высшему эшелону власти и столь же полного отсутствия всякого творческого импульса. Идеальный «приводной ремень», чтобы подморозить все процессы самоорганизации и развития.

Общество устало от разгула ельцинской смуты с ее бесовскими сварами и приняло предсказуемое бюрократическое ярмо «единороссов». Но приняло без энтузиазма, ибо нельзя не видеть — принимая это ярмо, мы пожертвовали тем креативным потенциалом, которым чреват хаос, даже такой мерзкий, как хаос Ельцина с его березовскими и гусинскими. Строя загоны и перегородки для обуздания хаоса, администрация В.В.Путина сознательно выбрала такую их конфигурацию, чтобы лоботомировать, выхолостить этот хаос, убить в нем зародыш развития — меньше проблем! Были придушены или интегрированы в систему источники беспокойства и справа, и слева. Более того, удалось притупить даже деятельную, ищущую компоненту самого центра — заменить «лицо Примакова» на «лицо Слиски».

Был ли неизбежен такой исход из эпохи ельцинизма? Могла ли администрация В.В.Путина пойти на риск принять на свои плечи творческий потенциал, скрытый в энергии распада? При поиске ответа на этот вопрос нельзя следовать фатализму истмата — мол, объективные предпосылки, непреодолимые закономерности, баланс классовых сил… Нет, при наличии ясных идеалов и целей, опирающихся на политическую волю, государство способно мобилизовать колоссальные общественные силы. За примерами не надо далеко ходить — энергию разрушения семилетней войны и революции большевики направили на строительство с форсированным развитием, и мы помним, как это делалось. Но все же поговорим именно о «предпосылках». Ведь без их трезвого учета не может быть проекта, на одних идеалах далеко не уедешь.

«Карта реальности» многопланова. Возьмем один ее срез — каковы те матрицы поведения людей и их жизненных планов, которые сложились за последние 15 лет? Они, конечно, еще не застыли, еще очень подвижны и могли бы быть выправлены или изменены, будь на то политическая воля. Или, наоборот, государство может способствовать их отвердению и опереться на них, что потребует гораздо меньше усилий.

Понятно, что в развитом обществе стереотипы поведения и установки, господствующие в разных слоях, различаются. Но все же в стабильном состоянии общества есть в нем культурное ядро, связывающее разные группы общим представлением о добре и зле, в самых главных чертах. В моменты потрясений это ядро разрыхляется или даже распадается, вплоть до открытого конфликта групп и классов. В фазе стабилизации происходит сборка новых матриц, связанных новым культурным ядром.

В ХIХ веке эти матрицы в России развивались в рамках сословного общества. Подавляющее большинство принадлежало к сословию крестьян (в конце века 85%), с возрастающей долей рабочих, сохранивших связь с землей и деревней. Представления этого большинства народа о благой жизни складывались, прежде всего, под воздействием тех «структур повседневности», в которых жил великорусский пахарь — тяжелого необходимого труда, сверхусилий и взаимопомощи в страду, общинного размышления и самоуправления. Непосредственное участие в создании этого порядка принимали помещики (организация барщины и оброка, участие в управлении), власти (сбор податей и наведение порядка), священник и учитель, царь как самодержец. Через разные каналы шел обмен информацией, нужный для укрепления общенародного культурного ядра (купцы и коробейники, ярмарки и отхожий промысел, нищие и паломники, армия и тюрьма).

Большинство людей, воспитанных такой жизнью, имело общие четко выраженные установки на упорный сложный труд, стойкость, непритязательность и уравнительность (на Западе об этом свойстве говорили: «общинный крестьянский коммунизм»). Из условий бытия вырастал и становился частью культуры патриотизм и государственное чувство. Эти установки сильно влияли и на остальные сословия русского общества, что хорошо отражено в нашей литературе.

С разложением сословного общества под влиянием капитализма возник острый конфликт установок. Дворянство (1% населения) проматывало в казино Монако и борделях Парижа больше денег, чем тратила вся Россия на покупку сельскохозяйственных машин. В 1910 г. в России был один железный плуг на две деревянные сохи. Произошла революция.

Советское государство стало средствами культуры и управления утверждать матрицы поведения, сложившиеся в общинном крестьянстве, но уже в их модернизированном виде («советский коммунизм»). Соединив общество на основе тех же установок на труд, стойкость и уравнительность, СССР провел индустриализацию, выстоял в войне и стал великой мировой державой. Люди-символы, которые воплощали эти установки — Стаханов и Чкалов, Жуков и Гагарин. Однако имевшиеся в обществе 20-х годов культурные предпосылки вовсе не были реализованы автоматически, длительная разруха и вынужденная борьба за выживание резко усилила в массовой психологии стереотипы «гунна». Это отмечено теми наблюдателями, которые оставили скрупулезные описания тогдашних «структур повседневности» (например, М.М.Пришвиным).

20-30-е годы — это время выполнения сознательно выполняемой государством программы по «воспитанию нового человека». В последние годы мы слышали много издевательств якобы над этой формулировкой, но на деле в них сквозила ненависть именно к сущности программы. А ведь эта программа были исключительно новаторской и всеохватной — от обучения людей мыть руки и кипятить воду, от ликвидации массового сифилиса и гельминтозов — до массового притока молодежи в аэро— и радиоклубы. Насколько сложным и неизведанным был этот путь, говорят драматические и даже трагические столкновения в ходе обсуждения и реализации этой программы — и в связи с отношениями полов (сексуальная революция — или семья), и в связи с религией.

В 70-80-е годы объективные условия для сохранения «крестьянского коммунизма» иссякли — благополучная городская жизнь и ставшая привычной безопасность усилили индивидуализм и «установку на удовольствия». На этой волне прошла перестройка и началась реформа. В политических целях государство всеми средствами укрепляло эти установки, вновь выполняя программу «воспитания нового человека» — но теперь совсем другого. С продуктом этой программы мы и входим сегодня в стабильный период правления В.В.Путина.