Шлак 2.0 (СИ) - Велесов Олег

За всё это полагались талоны на бесплатное питание, шестьдесят статов в день и премиальные за рейды.

— Что за рейды? — спросил я.

— Сегодня увидишь, — не стал вдаваться в подробности Гоголь.

Задачи патрульных заключались в том, чтобы бродить меж комплексов, реагировать на устные заявления граждан и пресекать любые бытовые склоки, при необходимости проводить следствие и суд. Гоголь показательно разобрал передо мной несколько дел, сводившихся к банальному воровству постельного белья и продуктов питания. Во всех случаях наказание ограничилось предупреждением.

Совершив пару кругов, мы отправились в столовую. По бесплатным талонам получили хлеб, зелёную кашу, масло и чай. Я рассчитывал на большее, как минимум на макароны и сосиску, на раздаче всё это было, но исключительно за статы.

— Ремонтников на ТЭЦ лучше кормят, — присаживаясь за стол, сказал я.

— Это стандартный завтрак по всем бесплатным талонам для жилых блоков, — пережёвывая кашу, резко ответил Гоголь. — Чему ты удивляешься?

— Да я не удивляюсь. Просто констатирую.

— Констатирует он… Не нравится, иди назад к ремонтникам.

Я прожевал ком каши, одновременно языком сковыривая остатки с зубов, и сглотнул.

— Что ж ты злой-то такой? Рычишь на меня с самого начала, словно я у тебя жену увёл.

Он поперхнулся, побагровел. Что, действительно увёл? Так вроде у меня здесь ещё ни с кем не было. Белая с Малкой пытались, да я отказался.

— Ты… Ты вообще нехера не помнишь?

— Что я должен помнить?

— Сука, — он ударил кулаком по столу, я едва успел кружку подхватить, чтоб не опрокинулась. — Ты меня подстрелил на шоу! Тебе мало?

Подстрелил? На шоу? Вот так встреча. Он, оказывается, один из тех охотников, которые пытались завалить меня в Развале. Только который конкретно?

— Я там до хрена кого подстрелил. Можешь место уточнить?

— Возле киоска. Ты засел, а мы…

—…из калашей меня выкуривали, — продолжил я. — Помню, помню. Трое против одного. А получили дырку от бублика.

— Ты в меня попал!

— Ты тоже мог в меня попасть. И чё теперь, предъявы друг другу кидать будем? Ты хотел не за хрен собачий премиальных срубить. Выбрался такой смелый с калашом на безоружных, а теперь обиженного корчишь.

Гоголь запыхтел, но крыть ему было нечем. Он, конечно, молодец против овец, но против молодца сам овца. Так что пускай злобу свою усмиряет.

— Ладно, проехали, — доедая кашу, выдохнул он и протянул руку. — Мир.

— Мир, — согласился я.

Пока пили чай, прилетело сообщение:

Управление внутренней охраны: патрулю шестого блока пройти к месту Ч-19. Заявитель с места Ч-16, заявлена пропажа одной дозы нюхача.

Отдельной ссылкой было прикреплено видео. Я посмотрел. Соплюшка лет десяти-двенадцати что-то толкает глаголам. Те довольные вручают ей предмет. Что конкретно, не ясно, картинка всё время дёргалась, словно снимали из-под полы, хорошо различимы только лица и сам факт передачи.

— Вот и первое преступление, — усмехнулся я.

Гоголь, посмотрев видео, скривил губы:

— Мелочёвка. Девчуха что-нибудь стащила у соседей или родителей и поменяла у глаголов на безделушку, а добрая душа стуканула. Надо проверить. Если родителей обокрала, погрозим пальцем, они ей и без нас неплохо всыпят, если у соседей…

Он не договорил и, дожёвывая на ходу хлеб, поспешил к выходу.

Комплексные места «Ч» находились за помывочной. Блочные трущобы. Вентиляция не работала, вонь шла такая, что в пору задохнуться. Жили здесь нюхачи да подёнщики, перебивающиеся обычным ежедневным сотрудничеством, либо воровством. Дети с малых лет приучались к тому же. На каждом месте по реестру числилось минимум двое, а то и четверо. Ч-19 располагалось внизу, одноместные нары, но проживали трое: мать, отец и дочь. Родители нюхачи. Молодые, меньше тридцатника, но глаза уже замыленные. Если не остановятся, то год-два — и в яму.

Всё семейство сидело, забившись на нары, и пробитыми глазами смотрело на жирного мужика. Тот пыхтел, тряс кулаком, но им было абсолютно плевать все его потуги. У отца семейства под глазом набухал свежий синяк.

— Ты его? — тут же наехал Гоголь на жирного.

— Сам он, начальник. Они уже с утра нюхнули, вон, соседи подтвердят. Сидят, смотрят на мир сычами. А дочка ихняя, эта тварь, воровка…

Он долбанул кулаком по стойке, сотрясая нары.

— Ладно, спокойно. Разберёмся. — Гоголь оттеснил мужика от нар. — Конкретно, что пропало?

— Как что? Я в заявлении указал: пакетик с нюхачом. Доза целая. Эта прошмандовка!..

Он снова занёс кулак над головой, и Гоголю пришлось хватать его за майку.

— Успокойся уже. Ещё раз дёрнешься, я тебе променад до ямы устрою за неподчинение.

Толстяк скрипнул зубами, но напор снизил.

Я стоял за плечом Гоголя, следил за его действиями. Он вывел на экран планшета форму «Протокол», начал заносить данные: имена, номера. Вся ситуация сильно смахивала на полицейский сериал, с той лишь разницей, что в нашем сериале наркотики разрешены, а продавцы наркоты преступниками не являются. Опрос свидетелей показал, что девчонка стащила у соседа пакетик с нюхачом и сдала его глаголам за тюбик дешёвой губной помады. Тюбик был изъят, девочка, как бы странно это не звучало, арестована. Тут же на месте состоялся суд. Гоголь назначил ребёнку три дня принудиловки и вызвал конвоиров. Вот и вся судебная система Загона.

— Начальник, и чё? — взвыл толстяк. — Кто мне нюхач вернёт?

— Вот тебе тюбик, — Гоголь отдал ему помаду, — иди, договаривайся с глаголами. Захотят они сделку назад провернуть, ради бога. Не захотят — твои проблемы.

— Чё? Да эта хрень столько не стоит. На пакетик десяток таких надо.

— Видео ты снимал?

— И чё?

— Через плечо. Если б ты попытался сделку остановить, тогда было бы основание для возврата потерянного имущества. А ты решил наградку за донос получить. Получил?

— Получил. Двадцать статов. Но за пакетик-то я полтинник отдал!

Гоголь едва сдерживался, чтоб не взматериться.

— Слушай… Я тебе только что объяснил, что надо было делать. У тебя чем уши забиты? — и уже тише процедил. — Сдрисни, сука, с глаз моих, пока я тебя реально в яму не отправил.

Толстяк обиженно заскулил, а мы, подхватив девочку под руки, направились к старосте. Там уже стояли двое конвоиров. Нацепили девчонке наручники и повели к выходу. Она отреагировала на это по-детски легко. Посмотрела Гоголя и спросила:

— Дядь, а на принудиловке хорошо кормят?

— Голодной не останешься, — буркнул тот.

А вот я бы не был столь уверен. За два дня, что я там провёл, мне дали лишь несколько листьев крапивницы.

До обеда мы сделали ещё круг. Занятие нудное. За шестьдесят статов кружить по жилому блоку, разбирать склоки, отправлять народ на принудиловку… На кой чёрт Мёрзлый меня сюда сослал? Заниматься следственной практикой? Приобретать опыт общения с внутренней охраной? Вся охрана, хоть внутренняя, хоть внешняя подчиняется Центру безопасности Загона, который находится под контролем Мёрзлого. Мёрзлый — один из высокопоставленных конторщиков. Сколько их всего я не знаю, вряд ли больше десяти, и между ними просто обязаны быть разногласия. Это я так мягко называю внутривидовую войну. Контора разделена на враждующие кланы, как минимум на два. Этот вывод исходит из наличия среди конторщиков общего количества проводников. Один клан возглавляет Мёрзлый, другой — тот, кого он назвал человеком из Конторы.

Мёрзлый наверняка в проигрыше. На меня он сделал ставку. Я ему нужен для каких-то особых поручений, которые в состоянии выполнить только человек, обладающий особыми способностями — проводник. Я не против. Все миры делятся на наших и не наших, и если ты не примешь ничью сторону, то будешь отгребать и от тех, и от тех. Не знаю чем, но Мёрзлый мне нравится, хоть я его и побаиваюсь. К тому же, он приложил руку к моему выживанию в шоу и обещал разыскать семью. Это основание к доверию. Возможно, через какое-то время выяснится, что Мёрзлый самый главный подонок Загона, а тот человек из Конторы в действительности наше великое светлое будущее… Мне нужен Гук. Очень нужен. Я хочу поговорить с ним. Только ему я доверяю… И ещё Алисе. Наверное.