Ожог - Артем Тихомиров

Снегов почесал обратным концом ручки возле правого уха. Черт, настоящее расследование получается.

Что следующим пунктом? Он вспомнил даты, которые называл ему Дмитрий.

Авеличева умерла в середине прошлого августа, а тетрадь появилась у Дмитрия… восемнадцатого августа этого года. Годовщина!

Максим записал: «Налицо связь. Прошел год. Какие-то непонятные вещи происходят с человеком, у которого вещь самоубийцы. Призраки бывают привязаны к вещам, это очевидно. Это не случайность. Надо поразмыслить».

Снегов стал перелистывать страницы дневника одну за другой. С края обреза листы немного истрепались, обложка загнулась на углах. Контур листков кое-где засалился, встречались пятна от кофе или чая.

Один раз попалось совсем крошечное пятнышко, напоминающее кровь. Максим рассмотрел его при свете настольной лампы. Да, кровь.

Ничего больше из разряда сенсационного он не нашел, однако ощущение прикосновения к реликту не прошло, наоборот, стало четче.

Максим обернулся через плечо, уверенный, что за спиной уже появилось это существо. Призрак, возможно, являлся Кочневу, но тот мог и не говорить, знал, что Снегов воспринимает его рассказ с изрядным скептицизмом.

Что же там произошло у него дома?

Максим сходил на кухню и налил себе сока, вернулся в комнату. По спине прошлась холодная волна, легкие пальчики ужаса пробежали по позвоночнику.

Снегов ожидал услышать за спиной легкий шаловливый смешок.

Тетрадь лежала на краю стола, хорошо освещаемая лампой дневного света на подвижной ножке. Обложка на лицевой стороне приподнялась, точно рот.

Может, выбросить ее, пока не поздно? Ночь еще не наступила, а я уже чувствую, как сюда ползет какая-то мерзость… Как там Дина рассказывала?

Призрак выполз на четвереньках из дневного проема?..

Максим сглотнул сок, тот с трудом прошел через горло.

— Что же тебе нужно? Ты здесь? Зачем ты приходишь?

Он не осмелился произнести это вслух, инстинктивно боясь спровоцировать угрозу. Потом громко кашлянул. Было уже не так страшно, минутная слабость прошла.

У него где-то была пленка, неэкспонированная, он вспомнил про нее и пошел в большую комнату и стал рыться в комоде. Пленка нашлась быстро, лежала неподалеку от фотоаппарата. Хорошо бы сфотографировать комнату Дины, но вряд ли она на это пойдет. Девчонка испугана, на ней просто лица нет, а иногда появляется совершенно жуткое выражение. Словно призрак пробует посмотреть на мир ее живыми глазами.

Максим разглядывал пленку, вспоминая ту ночь, когда был пьян и когда произошло некое событие, выпавшее из памяти. Глаза… Подумав о них, он снова почти поймал это воспоминание, но опять же память захлопнула дверь у него перед носом.

Писатель зарядил фотоаппарат пленкой, щелкнул, чтобы промотался первый кадр. Охваченный сомнением, Максим поставил камеру обратно на полку, потом долго смотрел на нее.

Внезапно ему расхотелось всем этим заниматься, лучше про все забыть, вышвырнуть из головы и начать думать над новым романом. Работа всегда была спасением от повседневной рутины, хотя и сама часто становилась таковой. Но перспектива напряженного труда в течении многих дней ничто в сравнении с этой давящей атмосферой, этим постоянно тлеющим страхом и необходимостью оглядываться назад.

Дом перестает быть убежищем, в него пробралось зло.

Максим протянул руку и взял фотоаппарат. Единственная возможность победить ужас — заглянуть в его глаза. Ему известно о призраке, чем, возможно, не мог похвастаться Дмитрий, а значит у него есть шанс противостоять чудовищу… Какой абсурд! Как противостоять?!

Снегов отправился обратно в комнату и сделал несколько снимков чтобы запечатлеть интерьер под разными углами. То же повторилось в других комнатах. Руки у Максима дрожали, спина покрылась холодным потом, он еле заставил себя вернуться в кабинет и взять тетрадь.

Писатель смотрел на нее и не видел, не способный отвязаться от мыслей о сотовом. На нем можно снять несколько минут видео и просмотреть ролик сразу.

Он сделает это потом, ближе к вечеру. Или ночью. И если почувствует что-то неладное…

Снегов занял место в кресле, открыл тетрадь на последней странице, прошелся по строчкам глазами. Почерк самоубийцы менялся. Последние записи, примерно с девяносто второй по девяносто пятую, были хаотичными, полными восклицательных знаков. Максим не стал вникать в их смысл, с него было достаточно на сегодня.

Прядка русых волос под скотчем была аккуратно срезанной. Что-то произошло 20 сентября 2003 года, кроме того заявления, что Ксения хочет оставить себе напоминание о молодости?

Дина описывала привидение как женщину с короткими стрижкой, под ежик.

Может быть, Авеличева в этот день расправилась с волосами, которые до того были длинными.

Женщина никогда не меняет кардинально свой облик, если на то нет веских причин. Наверняка в дневнике указание на это событие.

Максим погладил прядку волос через скотч, испытывая сильное желание освободить их из плена, подержать в руке, понюхать.

Ее тела уже давно нет, оно распалось, а волосы тут, их можно пощупать.

Снегов сжал руку в кулак. Он внимательно прислушивался к своим ощущениям и боялся, что подобные мысли не принадлежат ему, а продиктованы извне.

Тетрадь Максим положил между книгами, стопка которых громоздилась возле монитора. Ему не хотелось ежеминутно видеть ее перед глазами.

Самое время сделать звонок.

— Алла?

— Да… это я…

— Привет, это Макс.

— Привет…

Он не мог определить по ее голосу, знает она что-нибудь о смерти бывшего мужа или нет. Максим подождал несколько секунд, пока Алла дышала в трубку. У него появилась догадка, что она не совсем трезва.

— Ты меня слышишь, Ал?

— Да, Макс…

— Значит, Валерия уже звонила.

— Ага.

— Соболезную. Так нелепо все получилось, я вообще ничего не могу понять до сих пор.

— Значит, правда, что с ним произошло… самовозгорание это.

— Единственная версия такая. — Алла чего-то отпила и вернула рот к микрофону. Снова тяжелое шумное дыхание. — Недаром он не отвечал.

— Я ему тоже звонила вчера вечером, а он, значит, был уже кучкой невесть чего… — Последние слова почти слились, Максим едва разобрал. У Аллы была превосходная дикция и если она начинала сваливать все в одну кучу, то это явный показать, что она пьяная. — Ну как это бывает, Макс? Был человек — и нету человека. Что мы должны хоронить, спрашивается?

Да уж.

— Помочь как-то с похоронами? — спросил Максим.

— Нет, не надо. Я договорилась уже, помогут ребята из театра, Валерия…