Конец всех песен - Майкл Муркок

Гигант переступил ногами в пыли и почесал огромную голову.

- Говоря прямо, Юшарисп, мне тоже стала надоедать эта - гм - драма.

- Драма! Скр-р-риии! Это не драма, Лорд Монгров. Вы сами сказали (скр-р-р) это!

- Ну!...

- Как видите, сержант Шервуд, нельзя больше оспаривать наличие дьяволов в Аду. Поглядите на тех ребят там. Это дьяволы, других не бывает! - это был Гарольд Ундервуд, появившийся из-за корабля пуплианцев. - Вот вам и скептики! Вот вам и Дарвин! Вот вам, сержант Шервуд, и ваши хваленые науки! Ха! - он приблизился к Юшариспу, с некоторым удивлением рассматривая его через пенсне. - Какое искажение человеческого тела, искажающее, конечно, искажение духа внутри, - он выпрямился, снова повернувшись лицом к сержанту, - Если повезет, сержант Шервуд, мы скоро увидим самого Врага Рода Человеческого! - кивнув тем из компании, кого он узнал, Гарольд Ундервуд зашагал дальше.

Миссис Ундервуд смотрела, как удаляется ее муж.

- Должна сказать, я никогда не знала его таким спокойным. Жалко, что его не привезли сюда прежде.

- Я умываю свои (скр-р-р) ноги от вас всех! - сказал Юшарисп. Он казался мрачным, когда отошел, чтобы прислониться к боку своего корабля. Большая часть уже сбежала!

- Нам можно опустить руки! - спросил Герцог Королев.

- Делайте, что (скр-р-р) хотите...

- Интересно мои люди поймали Латов? - сказал инспектор Спрингер, - Не то, что это много значило теперь, просто я не люблю оставлять незаконченные дела. Понимаете, что я имею в виду, Герцог? - он взглянул на часы.

- О, конечно понимаю, инспектор Спрингер. У меня был план вечеринки, которая затмит все остальные, и я готов был приступить к выполнению этого проекта - репродукция в натуральную величину древней планеты Марс со всеми ее главными городами и набором различных культур из истории. Но при таком положении вещей...

Он посмотрел на черную бесконечность за чертой города, перевел взгляд на руины внутри.

- Я полагаю, больше нет материалов.

- Или средств, - напомнил ему Монгров. - Вы уверены Герцог, что не хотите принять участие в этом плане спасения.

Герцог сел на полурасплавленный металлический куб.

- Он не очень привлекательный, дорогой Монгров. И нельзя не почувствовать что вмешательство...

Куб, на котором он сидел начал ворчать. Герцог с извинениями встал.

- Это Судьба вмешивается в вашу бесполезную идиллию! - сказал Юшарисп с некоторым раздражением. - А не люди с Пупли. Мы действовали (скр-р-р) из благородных побуждений.

Снова потеряв интерес к беседе, Джерек потянул Амелию прочь. Она на момент сопротивлялась его руке, затем пошла с ним.

- Путешественники во времени и в космосе не знают еще о присутствии друг друга, - сказала она. - Не сказать ли им? Ведь только несколько ярдов разделяет их!

- Оставим их всех, Амелия. Нам нужно уединение.

Выражение ее лица смягчилось. Она пододвинулась к нему ближе.

- Конечно, дорогой Джерек.

Он расцвел от удовольствия.

- Будет жаль, - сказала немного позже меланхолическим тоном, умереть, когда мы признались друг другу в чувстве.

- Умереть, Амелия?

Что-то вроде мертвого дерева, но сделанного из мягкого камня, начало мерцать. На стволе появился экран. На нем изображение мужчины заговорило, но звука не было. Они понаблюдали немного перед тем, как продолжить.

- Умереть? - сказал он.

- Ну, мы должны принять неизбежное, Джерек.

- Быть названным по имени! Ты не знаешь, Амелия, каким счастливым делаешь меня!

- Кажется нет больше смысла отказывать себе в выражении моих чувств, так как у нас осталось мало времени.

- У нас есть вечность!

- В каком-то смысле возможно. Но всем ясно, что город должен скоро погибнуть.

Будто опровергая ее слова, под ногами началось устойчивое пульсирование. Оно обладало силой и означало присутствие большого количества энергии, в то же время свечение от окружающих руин приобрело вокруг более здоровый оттенок - ярко-голубого цвета.

- Вот! Город восстанавливается! - воскликнул Джерек.

- Нет, просто видимость выздоровления, которая всегда предшествует смерти.

- Что это за золотистый цвет там? - он показал на линию от все еще вращающихся цилиндров. - Он похож на солнечный свет, Амелия!

Они побежали к источнику света. Скоро они могли ясно видеть что лежит впереди.

- Последняя иллюзия города, - сказал Джерек. Они оба с благоговением смотрели на простое, не слишком соответствующее окружению зрелище. Это была маленькая травянистая поляна, полная цветов, покрывающих пространство только в тридцать футов, хотя, совершенных до мельчайших подробностей, с бабочками, пчелами и птицами, сидевшими на невысоком вязе. Они слышали как они поют, чувствовали запах травы.

Держась за руки они шагнули в иллюзию.

- Будто память города воспроизвела последний образ земли в ее прелести, - сказала Амелия. - Что-то вроде памятника.

Они присели на холмик. Руины и призрачный свет видны были все еще ясно, но их можно было игнорировать.

Миссис Ундервуд показала поддерево.

Где на траве была разложена ткань в красно-белую клетку, на которой стояли тарелки, кувшины, фрукты, пирог.

- Не проверить ли нам, съедобен ли пикник?

- Сейчас, - он наклонился и понюхал воздух. Может быть, запах гиацинтов, который он почувствовал раньше, пришел отсюда.

- Это не продлится долго, напомнила ему она. - Мы должны воспользоваться им, пока сможем. - Она легла так что ее голова оказалась на его коленях. Он погладил ее голову и щеку. Она дышала глубоко и ровно с закрытыми глазами, слушая насекомых, наслаждаясь теплом невидимого несуществующего солнца на коже. - О, Джерек...

- Амелия, - он наклонил голову и нежно поцеловал ее в губы во второй раз с тех пор, как они пришли в город, и она без колебаний ответила. Его прикосновение к ее голому плечу, ее талии, только заставляли ее прижиматься ближе к нему и целовать его более крепко.

Я как юная девушка, - сказала она, спустя некоторое время. Все так как должно быть.

Он не понял ее слов, но не спросил ее. Джерек просто сказал:

- Теперь, когда ты зовешь меня по имени, Амелия, означает ли это, что мы женаты, что мы можем...

Она печально покачала головой.

- Мы никогда не сможем, никогда не будем мужем и женой...

- Нет?

Нет, дорогой Джерек. Слишком поздно для этого.

- Я вижу, - он печально потянул за травинку.

- Ты знаешь, развода не было. И нас не связывает никакая церемония. О, я многое могла бы объяснить, но не будем терять минуты, которые у нас есть.

- Эти... эти условности. Они достаточно важны, чтобы запретить нам выражение нашей любви?

- О, пойми меня правильно, дорогой, я знаю теперь, что эти условности не универсальны, что они не существуют здесь - но не забывай, что я подчинялась им годы. Я не могу в своей душе восстать против них в такое короткое время. Я и так ношу вину, которая угрожает заполнить меня.