Развернуться на скорости (СИ) - Николаева Елена

— О, Боже… Дааа! — выгибается Яна, не сдерживая громкого стона. Пульсируя на члене и сжимаясь, ногтями царапает кафель.

Её нещадно трясёт, разносит от оргазма на микрочастицы. Коленки подкашиваются.

Пьяный от нашей близости, от того, как наслаждение лупит разрядами тока по нервам, от её сладостных стонов, делаю последние сокрушительные удары.

Напряжения в теле становится слишком много. Дрожь волной проносится по позвоночнику, ударяет в голову мощным потоком и сметает напрочь рассудок, скручивая нутро резким спазмом удовольствия. Кровь гулко стучит в висках. Впиваюсь пальцами в бёдра, натягивая девочку на член до упора и с удовлетворённым рычанием кончаю вслед за ней, опускаясь лицом между её подрагивающих лопаток.

— Охренеть, как хорошо. Просто сердце на разрыв…

Среди шума воды и нашего прерывистого дыхания воцаряется тишина.

— Малыш? — очнувшись от резкой смены положения тела, ловлю её почти у пола. — Яна?! Черррт. Яна?! — сгребаю в охапку, разворачивая к себе. — Блять! Яна! — сердце пропускает удар. — Слышишь меня? Твою же…

— Иди к черту, Захаров… — сиплым голосом прерывает мои метания, втягивая судорожно воздух в лёгкие.

— Я с тобой больше не трахаюсь… — добавляет, едва ворочая языком. — Можешь зарубить себе на члене. Псих…

— Не зарекайся, колючка, — приходя в себя, зачесываю пальцами челку назад. Выключаю воду. Укладываю Яну на плечо и в одну минуту выношу девочку в спальню.

— Ты просто чудо. У меня нет слов, чтобы выразить свой восторг, — опускаю малышку на кровать, укутывая тёплым одеялом. — Я принесу тебе что-нибудь поесть.

— Жень? — ловит взволнованным взглядом мои глаза.

Наклоняюсь, целую её в губы, затем в висок.

— Я посмотрю, как там Тим, — шепчу ей на ушко, — поспи, Яна. Ни о чем не беспокойся. Поняла меня?

В ответ последовала тишина и мирное сопение.

— Уснула? — мои губы невольно растягиваются в улыбке. — Все-таки отключилась, слабачка. Обещаю, ты скоро забудешь об этом кошмаре… как и я забуду о своём…

Глава 26

Приятное знакомство

Яна

Обнимаю ладонями чашку с горячим чаем, пытаясь воскресить в памяти папино лицо, и не могу…

— Вика? А когда ты станешь взрослой, сколько бы ты хотела иметь детей? Я, например, хочу троих, — наклоняюсь ближе к напитку и вдыхаю запах лимона с корицей.

— Мне ещё рано об этом думать, а тебе тем более. Ешь, давай, стрекоза маленькая, — добродушно ворчит сестра, подсовывая ко мне тарелку с бутербродами.

— Почему это рано? — оспариваю я. — Все когда-нибудь начинают об этом думать. Ты только представь: в один прекрасный день встретишь своего красивого принца, вы поженитесь, он заберёт тебя в свой замок, родишь ему кучу детей и будете жить долго и счастливо.

— Ян! В жизни сказок не бывает, — сестра притягивает руку к моему лицу и отводит за ухо упавший завиток, смотрит на меня пронзительно, а я с непониманием ищу в её глазах ответы.

— Ты так говоришь, потому что папа от нас ушёл? Да?

Скользнув пальцем по моей щеке, одёргивает руку.

— Ну всё. Хватит! Мама услышит, расстроится. Ешь быстрее. Опоздаем в школу на занятия.

— А ты его совсем не помнишь..? Папу, — хочу понять за что он нас бросил.

— Ох, Янка. Ну что ты заладила? Разве нам плохо с мамой живётся? Я не хочу о нём говорить. Любил бы нас папка — не бросил бы… Мамка столько слёз пролила…

— Он ушёл из-за меня? Да? Не хотел девочку? Почему мужчины больше хотят сыновей чем дочек?

— Откуда я знаю? Допивай свой чай, пока не остыл. Не все же такие, как наш отец. Кто-то одержимо хочет сына и с ума сходит от этой мечты, а кому-то и дочки в радость.

— Вик, ты никогда со мной не говоришь, как со взрослой.

— Ян, вот вырастешь, встретишь своего принца, тогда и поговорим.

— У моих детей будет самый лучший папа в мире! — выкрикиваю в сердцах, стирая со щёк скатившиеся слезинки. — Вот увидишь. Он их никогда не бросит! Никогда!

— Никогда… Никогда… — звучит в моей голове набатом, а губы всё шепчут и шепчут, приводя меня в сознание: — Никогда… Никогда…

Отпустив последние ниточки сна, прихожу в себя, потирая лицо ладонями.

Господи, она мне так часто стала сниться. Особенно в ярких снах из далёкого детства. Вся наша прошлая жизнь оживает в реалистичных картинках. Заставляет сердце сжиматься от тоски. После таких снов возвращаться в жестокую реальность совсем не хочется…

Тим! — осознание настоящего приходит внезапно.

Сажусь на постели, оборачиваясь одеялом и беспокойно осматриваюсь по сторонам: чужая просторная спальня, залитая ярким солнечным светом. Вокруг царит тишина. Я одна на огромной кровати. Женя либо не ложился, либо совсем рано ушёл.

Сколько же я провалялась в постели? Судя по ощущениям, проспала я достаточно долго.

Воспоминания о вчерашней ночи пронизывают кожу предательскими мурашками, наполняют тело ощущением тепла. Щёки и уши вспыхивают так, что хочется к ним приложить лёд.

Как стыдно, Боже…

Если бы не спиртное, я бы сгорела со стыда ещё вчера… в ванной. Сегодня меня ничто не спасёт от угрызений совести. Больше не позволю ему делать это со мной.

Откидываю одеяло в сторону, осматривая своё тело. На светлой коже бёдер красуются синяки, грудь ноет, к соскам невозможно дотронуться, они стали слишком чувствительными. И там… внизу, всё натёрто, горит и пульсирует воспоминаниями.

Всё было слишком хорошо, поэтому и пугают ощущения, которые Женя заставил пережить. Он поднял меня так высоко, что страх сорваться вниз и разбиться вдребезги до сих пор не покидает меня. Боюсь, привыкну к нему настолько, что не смогу без него дышать.

— В душ! — прерываю раздумья.

Мне срочно нужен тёплый душ, чтобы окончательно привести тело и мысли в порядок.

Водные процедуры, естественно, не помогли…

Стоило мне войти в кабину, и меня накрыло дополнительной дозой эмоций. Наскоро помывшись, поспешила оттуда прочь.

Одеваться пришлось в чужую одежду. Кроме вещей сестры я никогда ничего чужого не носила, а уж белья тем более. Хозяйка дома расщедрилась на новый комплект. Только вот не такое откровенное бельё я ожидала на себе увидеть.

Поправляю спортивные штаны, застёгиваю кофту, собираю волосы в хвост и выхожу из спальни. Тревога о Тиме окончательно овладевает мной.

— Зеня, Зеня! Смотли, он ест! Он меня не боица. Ха-ха… — радостный голосок Тимочки, словно бальзам на душу проливается, проскальзывает в сердце и покалывает огненными искорками.

— Мой малыш, — шепчу, ускоряя шаг по направлению к лестнице. — Радость моя проснулась.

— Не тлогай его за хвост. Симба не юбит. Будет лычать, — в рассудительном тоне белокурой малышки звучит предостережение.

Дети, растянувшись на ворсистом ковре посреди зала, мирно беседуют. Рядом с ними виляет пушистым хвостом маленький шпиц. Рыжий комок шерсти ластится, выпрашивая корм в форме косточек.

На последней ступеньке лестницы застываю статуей и молча наблюдаю за ними. Они такие хорошенькие, словно два ангелочка. Похоже, одногодки. Девочка — вылитая мать. Тимка так похож на своего отца.

Господи, не представляю, как поступить с открывшейся мне правдой. Ведь у нас с Женей даже не отношения, а так… Какая-то безумная, внезапно вспыхнувшая страсть. Обычно такая перегорает быстро, как и воспламеняется. «Он женат!» — в тысячный раз напоминаю себе. Несмотря на все его старания я боюсь потерять Тима. Лучше бы Вика родила девочку, может быть тогда она никого особо не интересовала бы, как я, например, не волновала своего отца. Тимочка настолько милый мальчик, его сложно не любить. Уверена, стоит Жене узнать кем он ему приходится, и я останусь далеко за бортом этого знатного корабля… Захлебнусь болью. Утону. Исчезну…

— А знаес, вот мама плиедет, и я поплосу её купить мне домаснево питомца, — слова Тима в очередной раз сердце острым скальпелем режут. Вцепляюсь намертво в перила, чтобы не упасть от внезапного головокружения. Горло сдавливает безысходность… — Я тозе буду его любить и ухазывать за ним.