Десять желаний (СИ) - Славина Анастасия

— Да ни за что! — она направилась к выходу.

— Кэт! — Ян повысил голос — несколько пар обернулось. Боров пригнул голову. — Тебе нужно остаться. Побудь здесь еще немного.

— Я же сказала — нет.

Он сжал ладонями ее плечи.

— Останься. Так надо.

— Я не хочу!

— Кэт. Это мое желание.

Ян подождал, пока не увидел в ее глазах: она останется. И только тогда отпустил ее плечи.

* * *

Он ушел, не оглядываясь. За ним, виляя бедрами, устремилась женщина в костюме ведьмы, с которой недавно любезничал Ян. Катя машинально сделала несколько шагов в ту же сторону — и заметила, как один из охранников, словно скопировав ее движения, тоже приблизился к выходу. Она невольно остановилась и уже из-за колонны наблюдала, как руки Яна набрасывали даме на плечи шубу из такого же отливающего серебром меха, как волосы ее обладательницы.

Так вот почему Ян оставил ее в компании этого липкого толстосума, чью руку она до сих пор чувствовала на своей спине — хотя он только что отошел в поисках свежего бокала «Шампанского». Даже улыбка у псевдо вампира была липкой — хотелось отодрать ее от своего лица.

Просто Ян такой. Встретил свою старую — или новую — подружку и захотел с ней уединиться. А, учитывая последние месяцы неопределенных отношений с квартиранткой, ему было неловко приглашать девицу к себе вместе с Катей. Вот и все. К чему негодовать? Она всегда помнила, кто такой Ян. Просто иногда ей нравилось в нем ошибаться.

Катя выпила еще один бокал и, чувствуя легкое головокружение, подумала, что желание находиться подальше от назойливого ухажера может дорого обойтись ее здоровью.

Ян, ну, что во мне не так?..

— Еще!

Глаза толстого заблестели. Он произнес восторженное «о-о-о!» и побежал за следующим бокалом. При этом его ноги и руки смешно выворачивались.

Ян хотя бы заметил, на кого меня оставил?..

— Балет! Посмотри, какой балет! — восхищенно перекрикивал классическую музыку папаша, снова елозя рукой по ее спине.

Катя поперхнулась последним глотком.

— Хочу еще, — заявила она и указала на дальний конец длинного стола. — Только теперь — водки.

Она так и не заставила себя улыбнуться. Смотрела в его бегающие масляные глазки и думала о том, что ее вот-вот стошнит: то ли от выпитого спиртного, то ли от того, что его рука все еще блуждала по ее спине.

— Один момент!

Толстяк отошел на пару шагов, потом, словно почувствовав ее намерение, обернулся и помахал рукой. С улыбкой, одними губами произнеся «пошел к черту», Катя послала ему воздушный поцелуй. Он прислонил ладонь к уху: не услышал. Катя покачала головой: ничего страшного. Потом взяла со столика чужой бокал с «Шампанским» и, улыбаясь и кивая незнакомым людям, стала пробираться к туалету. Что-то ей подсказывало — через главный вход она не выйдет.

Если бы не повезло здесь, Катя искала бы незакрытые окна в подсобках, пробиралась через кухню — она была уверена, что найдет способ сбежать. Но ей повезло. В туалете оказалось окно, под самым потолком. Оно даже было приоткрыто, словно поджидало ее. Залазить на высокий подоконник в длинном платье — непросто. Но мотивация, как было написано в ее любимых книгах, решает очень многое. Катя добралась до подоконника, используя ручку кабинки, как ступеньку, и выползла из окна на улицу. Асфальт обжог ладони холодом. Поднялась, отряхнулась. Изо рта шел пар, но от выпитого алкоголя воздух казался по-летнему теплым.

Ноги заплетались и подкашивались. Катя сняла туфли на шпильках и в колготах, порванных во время побега, пошла по тротуару, у самого бордюра, голосуя рукой, в которой была зажата обувь. Сквозь голые ветви деревьев просвечивалась луна. Город утопал в огнях: свет фонарей конусами падал на асфальт, скользили фары встречных машин, чадили окна кафе и ресторанов.

Даже не закрывая глаз, Катя видела, как Ян, смеясь, снимает рубашку, а потом бросает на кровать сероволосую девицу, которая теперь не казалась высеченной из камня — улыбка преобразила ее лицо, сделала его живым, красивым, почти детским. Одной рукой Ян зажимает ей запястья над головой, второй расстегивает блузку… Нет, не блузку, они же только с вечеринки… Значит, пропускает руку под коротенькое платьице…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На глазах навернулись слезы.

Она шла, чувствуя, что пьянеет сильнее и сильнее, хотя уже не пьет. Возможно, тело и мысли сдерживало нервное напряжение, а теперь, когда оно прошло, наступила очередь «Шампанского». Катя уже и забыла, почему шла вдоль дороги с вытянутой рукой, когда ее ослепил свет фар резко притормозившей машины. Она села в машину, толком не разглядев, что за марка, не обратив внимания на водителя. Откинула голову и прикрыла глаза.

В салоне тихо играла музыка. Было тепло. Тонко и приятно пахло мужским парфюмом. И мужской голос, который спросил, куда подвезти, тоже был приятным.

Катя нехотя открыла глаза: картинка качнулась и поплыла, увлекая ее за собой. Она снова прикрыла глаза и назвала адрес.

* * *

Ян назвал таксисту адрес дорогой гостиницы, и машина тронулась. Чем дальше такси удалялось от ресторана, тем бледнее становилось лицо Яна.

— Все в порядке? — с легким волнением спросила ведьма, выглядывая из норковой шубы.

— Возможно, черви в креветках были настоящие… — болезненным голосом предположил Ян. На лице спутницы застыла гримаса отвращения. — Плохо мне… Давно столько не пил… — Шеф, тормозни!

Держась за живот, Ян вышел на морозную улицу и прислонился к машине. Водитель закурил, приоткрыв окно. Ян постоял так некоторое время, достаточное, по его мнению, чтобы прийти в себя, потом достал из кармана несколько крупных купюр — последние деньги — и бросил таксисту в окно.

— Отвези леди, куда она пожелает.

Денег было жаль, но, по крайней мере, этот широкий жест гарантировал, что «испанка» не вернется на вечеринку. Ян открыл дверцу со стороны девицы и, опираясь ладонями о колени, сбивчиво произнес:

— Прости, красотка, но сегодня не я твой леший.

Похоже, выглядел он и в самом деле неважно, потому что взгляд у его спутницы был глубоко сочувствующий.

Едва такси скрылось из вида, Ян бросился в обратную сторону. Пару кварталов пролетели за считанные секунды. Он подбежал к ресторану как раз в то время, когда пузатый недовампир помогал какой-то девушке сесть в «Мерс» с затемненными стеклами: черная туфелька на шпильке скрылась в салоне за секунду до того, как захлопнулась дверь машины. Пузатый закатился в «Мерс» с другой стороны. Машина умчалась, а Ян притаился через дорогу, за углом казино, подальше от окон ресторана. Он собирался, во что бы то ни стало, дождаться Кэт — убедиться, что с ней все в порядке.

Но Кэт не появлялась.

Ян продрог так, что стучали зубы. Он набрал ее номер. Слушал длинные гудки, пока не включился голосовой ящик. Набрал еще раз. И еще. Тот же результат.

Султан, конечно, слыл зверем — но зверем осторожным и расчетливым. Кэт ничем ему не насолила, а давить на Яна сейчас, до возврата долга, было бы сверх глупости. Значит, оставалось два варианта: либо Кэт выскользнула из ресторана в те минуты, что Ян отсутствовал, либо все еще веселилась на вечеринке.

Через два часа ресторан начали покидать гости, но Кэт среди них не было. И тогда появилась мысль, от которой Ян невольно сжал кулаки. А если в мерс села она? От обиды. Или, чтобы отомстить. Или потому, что — такой вариант тоже нельзя было исключать — «папик» на мерсе, несмотря на внешность, оказался привлекательнее безденежного Яна? Она же согласилась исполнить десять его желаний ради какой-то комнаты. Неужели не выполнит всего одно — ради другого ценного приза? Ян гнал от себя воспоминания, но они возвращались, более четкие, более детальные — и после трех часов ожидания уже почти не оставалось сомнений, что черная туфелька на шпильке, исчезнувшая в глубине мерса, принадлежала именно Кэт. Он саданул кулаком в стену — и даже не почувствовал этого. Некоторое время Ян так и стоял в темноте, словно подпирая стену кулаком, потом пошел домой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})