Синдром паники в городе огней - Матей Вишнек

День открытых дверей 29 марта. Брассерия Вивальди. Несравненное Лидо. Сберкасса. Бальтазар, свободолюбивый характер. THIMBERLAND MANMADE OUTSOLE U.S. Pat. No D475,834. Салон студента: выбираем профессию. Замки, затворы, охранная сигнализация. Супермаркет БИО. Ковры шерсть и плюш, линолеум. Установка любого оборудования. Лицензия. KIKKOMAN SOY SAUCE naturally brewed… FREE LINK PANTA SHOP 98 % COTON 2 % ELASTHANNE.

Поначалу слова из зеленого блокнота показались Ярославе совершенно бессмысленными. Впрочем, Ярослава вообще осилила целиком только две первые страницы. Поскольку на остальных девяноста восьми текст продолжался в том же духе, Ярослава стала перескакивать, пропуская большие куски. Ну и ну, думала Ярослава, такое скопище слов на сотню страниц… не иначе как творчество сумасшедшего. Ни одна фраза не связана с другой… впрочем, не это ли было целью того, кто тщательно вывел их на бумаге при помощи ручки с черными чернилами?

Так какова же была цель автора? Кому доставляло удовольствие до бесконечности копировать в блокнот банальные словосочетания с рекламных щитов, с дверей и ворот, из метро, с витрин и с ярлыков всякого вида и сорта?

Читая и перечитывая слова, обороты и фразы из блокнота, Ярослава уловила все-таки, что логика тут присутствует. Они не были сгруппированы по темам, но все же тот, кто их записал, постарался чередовать рекламные призывы с формулами запрета, указания для туристов с текстом этикеток и так далее и тому подобное. В эту огромную операцию по сбору слов и фраз из окружающего пространства автор вдохнул малую толику души.

К двум часам ночи, одолев еще несколько десятков страниц со словесным конденсатом, выжатым из всего чего угодно, Ярослава вспомнила, что на тротуаре, где она подобрала этот блокнот с зеленой корочкой, валялась еще примерно дюжина таких же блокнотов. Ни минуты не колеблясь, Ярослава обулась, накинула плащ и бегом бросилась к тому месту, где она выловила блокнот.

Оказавшись у дома на рю дю Паршан, она увидела, что вещевой курган стоит целехонек. Может быть, кто-то из прохожих слегка и порылся в нагромождении мебели, кухонной утвари, книг и шмоток, выкинутых из окна, но конфигурация кургана радикальным образом не изменилась по сравнению с той минутой, когда она подошла к нему в первый раз вместе с тремя детьми семейства Лажурнад, которых она забрала из школы и провожала до дому.

Ярослава сразу узнала ящик, откуда четыре часа назад она извлекла, абсолютно наугад, один блокнот в зеленой обложке из целой груды других таких же. Первым ее импульсом было немедленно перелистать все блокноты — проверить, не исписаны ли они все таким же манером, что и тот. Но боясь, что вдруг ее кто-то застукает, да хоть бы и сам владелец имущества, Ярослава сгребла в охапку сразу все и быстро ушла, прижимая их к груди.

Да, интуиция ее не подвела. Все тринадцать блокнотов были исписаны словами. Ярослава, как в озарении, увидела титанический труд, который предпринял автор: он заполнил тысячу четыреста страниц словами, собранными на улице, списанными с одежды, с вывесок над промышленными объектами, с машин, со всего, что двигалось и принадлежало урбанистическому миру.

В смятении, прямо-таки потрясенная этим удивительным открытием, Ярослава попыталась установить хронологию блокнотов. Но безуспешно, потому что на этот счет не было никаких критериев. Их владелец не проставил ни одной даты, нигде. Ярослава решила прочесть все, без пропусков, очень внимательно, в надежде, что этот конгломерат слов и выражений все же скрывает историю, нарратив.

Чтение заняло у нее два месяца.

47

— Шедеврально! — воскликнул мсье Камбреленг, тоже прочтя, от корки до корки, причем всего за три дня, эти четырнадцать блокнотов в зеленой обложке. — Шедеврально! — громогласно повторил он, с жаром обнимая Ярославу, после чего поскакал через ступеньку в салон на втором этаже кафе «Сен-Медар», чтобы сообщить нам событие века: литература не умерла, некто нашел путь к живому слову.

Мсье Камбреленг заставил нас всех прочесть строчка за строчкой, слово за словом, четырнадцать найденных блокнотов. Несколько раз он организовывал читки, на которых каждый по очереди зачитывал вслух по двадцать страниц.

— Вы отдаете себе отчет, а? Отдаете ли вы себе отчет в том, что мы имеем дело с первым анонимным современным романом? Соскоб с города, а?

Мсье Камбреленг заходился от восхищения: подумать только, какой-то одиночка, анонимный автор, предпринял такой сизифов труд: собрать натуральные слова с кожного покрова города, из нутра города, со всех этажей городского инферна (мсье Камбреленг в последний момент решил, что словосочетание «городская цивилизация» слабовато).

— Что такое Париж, в сущности? Книга, разве нет? В наше время большие города превратились в самые настоящие книги, разве нет?

Никто не мог бы возразить мсье Камбреленгу. Города и вправду испещрены словами, то есть они стали самыми настоящими книгами. Улицы — все в словах, здания прикрыты словами, то же самое можно сказать и о вокзалах, подземных переходах, залах ожидания… Нет такого промышленного объекта, который остался бы ненадписанным. Анонимный автор же просто-напросто скопировал все эти надписи к себе в блокнотик, то есть экстрагировал слова из их естественной среды и перенес на бумагу.

— Какой труд, какой труд, какой труд! — прямо-таки вопил мсье Камбреленг от счастья, что наконец-то встретил автора, который по-настоящему работает.

Этот человек, эта скромная душа (он даже не подписывает свои блокноты, ни на первой, ни на последней странице), этот гениальный анонимный автор предпринял настоящую исследовательскую работу. Он извлек слова из самых неожиданных и недоступных мест города. Конечно, по большей части это были формулы, собранные с вывесок, с рекламных щитов, с указателей улиц и с табличек туристической информации. Еще он списал тысячи слов с дверей разных контор, ресторанов и бистро, с мостовой и с перекрестков, со стен метро, вокзалов и магазинов. В то же время он собрал и письмена с привкусом тайны, которые встречаются только на крышках канализационных люков, на металлических опорах мостов или в туннелях метро. Значит, этот человек спускался, в поисках слов, в городскую канализацию, в катакомбы Парижа, в подвалы разных домов, в подземелья… Анонимный автор не пропустил и десятки гостиничных холлов, вестибюлей публичных зданий и частных фирм, прочесал сотни ресторанов, от дешевых до класса люкс, посетил бассейны и гимнастические залы города. А сколько слов было извлечено из больших парков, из музеев, из галерей искусств! Ничто не ускользнуло от анонимного автора, даже катакомбы Парижа. Может быть, его труд растянулся не на один десяток лет…

Мсье Камбреленг различил в огромной массе слов и выражений, складированных автором в блокнотах, два типа вербальных сегментов: мобильные и устойчивые. В отношении устойчивых все было ясно: их списали с твердых опор. Но ведь анонимный автор зафиксировал и тысячи мобильных слов, слов, которые передвигаются по городу, будучи занесены на майки, сумки, шляпы, кепи и на другие разновидности одежды и обуви.

Зараженные энтузиазмом мсье Камбреленга, мы так и видели анонимного автора — как он сидит на террасе кафе где-нибудь на оживленном перекрестке и лихорадочно заносит в блокнот слова, которые расхаживают мимо него, имея опорой людей, машины, автобусы, мотоциклы, велосипеды, детские коляски, наручные часы, палки и трости, униформы всех видов, от тех, что носят полицейские, до тех, что носят военные.

Что правда, то правда, слова заполонили большие города, слова снуют по городу, как быстрые букашки, каждый день индустрия общества потребления выплескивает на нас свежую порцию слов, все новые и новые комбинации слов и цифр, все новые и новые символы и знаки. Мы все носим на себе слова. Чуточку терпения — и можно в любой момент сделать список слов, которые живут на нас, как паразиты.

Чтобы убедить нас в этом, мсье Камбреленг попросил меня залезть на стул и снять пиджак.

— Скажите нам, пожалуйста, что написано на вашем пиджаке, — попросил он меня.

— ZARA CASUAL LINEN SINCE 1975 XL, — ответил я.

— И все?

— Стирать при 30 градусах, — добавил я.

— Прекрасно, — продолжал мсье Камбреленг. А теперь я попрошу вас снять ремень. Что написано на вашем ремне?

— OR CAVALIERI ORIGINAL VERA PELLE MADE IN ITALY, — ответил я.

Мсье Кабреленг попросил меня снять и рубашку. Что написано на моей рубашке? На моей рубашке написано: CRUMBLE THE SHIRT FOR MEN… А на моих башмаках, что написано на моих башмаках? На моих башмаках написано: THIMBERLAND MANMADE OUTSOLE U.S. Pat. No D475,834.A на джинсах, что написано на моих джинсах? На моих джинсах написано: FREE LINK PANTA SHOP 98 % COTON 2 % ELASTHANNE…