Чернильное сердце - Корнелия Функе

До конца дня Мегги почти не разговаривала. Под вечер Мо повёл её в маленький ресторан в нескольких кварталах от гостиницы. Когда они вышли оттуда, уже смеркалось и на темнеющих улицах было полно народу. На одной из площадей скопление людей было особенно велико, и, протиснувшись поближе, Мегги и Мо увидели, что гуляющие столпились вокруг огнеглотателя.

Стало совсем тихо, когда Сажерук поднёс зажжённый факел к своей оголённой руке и её облизали языки пламени. Пока он кланялся, а зрители хлопали в ладоши, Фарид обходил их с маленькой серебряной чашей и собирал монеты. Кроме этой чаши, всё вполне подходило к окружающей обстановке. Скажем, Фарид почти ничем не отличался от мальчишек, которые слонялись по пляжу и всякий раз, когда мимо проходила какая-нибудь девочка, начинали толкать друг друга. Разве что кожа у него была немного темнее и волосы немного чернее, но никто, завидев его, никогда бы не заподозрил, что он попал сюда из истории, в которой летают ковры, расступаются горы и лампы могут исполнять желания. На нём было уже не прежнее голубое, до пят, одеяние, а брюки и футболка. В них Фарид выглядел старше. Наверное, и то, и другое купил ему Сажерук, как, впрочем, и ботинки, в которых он ступал так осторожно, словно его ступни ещё не совсем к ним привыкли. Заметив в толпе Мегги, он смущённо кивнул ей и быстро пошёл дальше.

Сажерук выпустил изо рта последний огненный шар, такой большой, что отпрянули даже самые храбрые зрители, затем отложил факелы в сторону и стал жонглировать мячиками. Он подбрасывал их так высоко, что люди запрокидывали головы, ловил и коленкой снова посылал их ввысь. Его руки двигались стремительно, как будто их дёргали за невидимые нити, мячики неожиданно выскакивали у него из-за спины, словно ниоткуда – маленькие танцующие шарики… Всё казалось лёгким, невесомым, чудесной игрой, если бы не лицо Сажерука. Среди круговерти мячиков оно оставалось серьёзным, будто не имело никакого отношения к танцующим рукам, к их сноровке, к их беззаботной лёгкости. Мегги спросила себя, по-прежнему ли у него болят пальцы. Они всё ещё были красные, но, возможно, на них просто падал отсвет огня.

Когда Сажерук нагнулся и вновь запихал свои мячики в рюкзак, зрители разошлись не сразу, но в конце концов остались только Мо и Мегги. Фарид сидел на мостовой и подсчитывал собранные деньги. Он выглядел счастливым, словно никогда в жизни ничем иным не занимался.

– Значит, ты всё ещё здесь, – сказал Мо.

– Почему бы и нет?

Сажерук собрал свои вещи: две бутылки – их он использовал ещё в саду Элинор, потухшие факелы, плевательницу, содержимое которой небрежно выплеснул прямо на мостовую… Он приобрёл себе новую сумку – старая, очевидно, осталась в деревне Каприкорна. Мегги подошла к рюкзаку, но Гвина там не было.

– Я надеялся, что ты давно ушёл отсюда – в такое место, где Баста тебя не найдёт.

Сажерук пожал плечами.

– Сначала мне надо раздобыть ещё немного денежек. Кроме того, мне нравится здешняя погода, и тут больше людей останавливается посмотреть моё представление. И народ здесь щедрый. Правда, Фарид? Какова на этот раз добыча?

Мальчик вздрогнул, когда Сажерук обернулся к нему. Он совсем позабыл про чашу с деньгами и как раз собирался засунуть в рот горящую спичку. Он мигом её погасил. Сажерук едва сдержал улыбку.

– Он во что бы то ни стало хочет научиться играть с огнём. Я показал ему, как работать с маленькими тренировочными факелами, но он очень спешит. Поэтому вечно у него на губах волдыри от ожогов.

Мегги украдкой взглянула на Фарида. Он делал вид, что не обращает на неё внимания, и засовывал вещи Сажерука обратно в сумку, хотя Мегги была уверена, что он ловил каждое слово их разговора. Дважды она поймала взгляд его тёмных глаз, и на второй раз он так резко отвернулся, что чуть не уронил одну из бутылок Сажерука.

– Эй, ты, поосторожней! – набросился на него Сажерук.

– Надеюсь, ты остался здесь не по иной причине? – спросил Мо, когда Сажерук снова повернулся к нему.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Сажерук. – Ах, да, я понял. Ты думаешь, я могу вернуться туда из-за книги? Ты меня переоцениваешь. Я трус.

– Не говори глупостей. – В голосе Мо прозвучало раздражение. – Элинор сегодня едет домой.

– Я рад за неё. – Сажерук бесстрастно смотрел на Мо. – А ты? Ты с ней не едешь?

Мо посмотрел на окрестные дома и покачал головой.

– Я хочу кое-кого навестить.

– В этих краях? Кого же? – Сажерук просунул руки в короткие рукава пёстрой рубашки, разрисованной большими цветами, которая плохо шла к его обезображенному шрамами лицу.

– Есть человек, который, очевидно, владеет ещё одним экземпляром. Ты же знаешь…

На лице Сажерука не дрогнул ни один мускул, но пальцы выдали его волнение. Вдруг они перестали застёгивать рубашку – у них это просто не получалось.

– Этого не может быть! – сказал он хрипло. – Каприкорн не мог упустить из виду ни одного экземпляра.

Мо пожал плечами:

– Кто знает? И тем не менее я хочу попробовать. Человек, о котором я говорю, не библиотекарь и не букинист. Возможно, Каприкорн даже не догадывается о его существовании.

Сажерук огляделся по сторонам. В одном из окрестных домов кто-то закрывал ставни, а на другой стороне площади стайка детей резвилась между ресторанными столиками, пока официант не спугнул их. Пахло горячей едой и огненными забавами Сажерука, и между домами нельзя было повстречать ни одного человека в чёрном, если не считать официанта, со скучающей миной расставлявшего стулья по местам.

– И кто же этот таинственный незнакомец? – Сажерук понизил голос почти до шёпота.

– Человек, который написал «Чернильное сердце». Он живёт неподалёку отсюда.

К ним не спеша подошёл Фарид, он по-прежнему держал в руках серебряную чашу с деньгами.

– Гвин всё никак не вернётся, – сказал он Сажеруку. – А у нас ничего не осталось, чтобы его приманить. Давай я куплю ему несколько яиц.

– Не надо. Он сам позаботится о пропитании. – Сажерук потрогал шрамы на своём лице. – Положи вырученные деньги в кожаный кошелёк. Ты помнишь – он в моём рюкзаке! – сказал он Фариду.

В его голосе слышалось нетерпение. Мегги посмотрела бы на Мо с укоризной, если бы он вот так говорил с ней, но Фарид счёл это в порядке вещей. Он незамедлительно помчался к рюкзаку.

– Я уж в самом деле решил: пути назад нет и не будет…

Сажерук умолк и посмотрел на небо. Ночное небо пересекал самолёт, посверкивая разноцветными огнями. Фарид тоже смотрел вверх. Он спрятал деньги и стоял около рюкзака в ожидании. Что-то пушистое прошмыгнуло через площадь, впилось когтями в его брючины и вскарабкалось ему на плечо. Улыбнувшись, Фарид сунул руку в карман и протянул Гвину кусок хлеба.

– А что, если в самом деле сохранилась ещё одна книга? – Сажерук ладонью начесал на лоб свои длинные волосы. – Ты дашь мне ещё один шанс? Ты ещё раз попробуешь своим чтением вернуть меня обратно? Один-единственный раз. – В его голосе звучала такая тоска, что Мегги стало жаль его.

Но на лице Мо он прочёл отказ.

– Ты не сможешь вернуться в эту книгу! – сказал Мо. – Я знаю, ты и слышать об этом не желаешь, но это так. Может быть, когда-нибудь я смогу тебе помочь. Есть у меня одна идея, довольно бредовая, но…

Мо не договорил, покачал головой и пнул носком ботинка пустой спичечный коробок, валявшийся на мостовой.

Мегги изумлённо посмотрела на него. О какой такой идее он говорил? Она у него в самом деле была или он просто хотел утешить Сажерука? Если второе, то он не достиг своей цели.

Сажерук смотрел на него с прежней неприязнью.

– Я поеду с тобой, – сказал он. Когда он коснулся шрамов на своём лице, его пальцы оставили на нём немного копоти. – Я поеду с тобой, если ты собираешься навестить этого человека, а там посмотрим…

Позади них послышался смех. Сажерук оглянулся. Гвин пытался взобраться на голову Фарида, а мальчик хохотал, как будто нет более приятных ощущений, чем острые когти куницы на коже.

– У него вообще нет никакой тоски по родине, – пробормотал Сажерук. – Я его спрашивал. Ни капельки! Ему здесь, – он показал рукой вокруг себя, – вот это всё нравится. Даже шум и вонь автомобилей. Он рад, что попал в этот мир. Ему ты, похоже, оказал благодеяние.

Он удостоил отца Мегги таким взглядом, что девочка непроизвольно ухватилась за руку Мо.

Гвин спрыгнул с плеча Фарида и с любопытством принюхивался к мостовой. Один из детей, которые только что бесились между ресторанными столиками, нагнулся и изумлённо разглядывал маленькие рожки. Но прежде чем он протянул руку к зверьку, подбежал Фарид и снова посадил куницу себе на плечо.

– И где же живёт этот… – Сажерук осёкся на полуслове.

– Примерно в часе езды отсюда.

Сажерук молчал. На небе вновь зажглись огни самолёта.

– Иногда рано поутру выйдешь умыться к колодцу, – пробормотал он, – а над водой жужжат крошечные феи, чуть больше ваших стрекоз, синие, как лепестки фиалок. Они любили залететь кому-нибудь в волосы, а иногда могли и в лицо плюнуть. Они были не слишком дружелюбны, но по ночам феи мерцали, как светлячки. Бывало, поймаю одну и посажу в банку. И если перед сном её отпустить, потом тебе снятся чудесные сны.