Щит времен - Пол Андерсон

— У меня не было повода, сэр, — негромко произнесла она. — Вы чрезвычайно добры, великодушны, но… я не хотела показаться назойливой.

— Я тоже.

«Маститый агент-оперативник совсем засмущал новобранца Патруля. Несправедливо. Она может и обидеться», — подумал Эверард.

— Впрочем, если бы я знал, сколько прошло времени для вас…

Действительно долгий срок, и не потому только, что минуло сколько-то лет, измеряемых ударами пульса, а потому, скорее, что эти годы были полны событий, необычайных приключений, трудностей, побед, веселья, печалей. И романов? Фигура Ванды обрела зрелость, как заметил Эверард, но прибавила не пышности, а твердости. И черты лица стали тверже — события оставили на нем свой след. Но истинная перемена все же трудно уловима. Ванда была девушкой, или, как угодно современным феминисткам, молодой женщиной, совершенно юной. Девушка в ней не умерла, и он сомневался, что это вообще когда-нибудь произойдет. Напротив него сидело источающее молодость создание, но оно стало женщиной в полном смысле этого слова. Сердце у него забилось неровно.

Эверард выдавил смешок.

— Хорошо, давайте прекратим жеманство, — сказал он. — И, пожалуйста, запомните, мое имя — не сэр. Здесь, с глазу на глаз, мы можем вести себя естественно, Ванда.

Она быстро овладела собой.

— Спасибо, Мэнс а рассчитывала на это.

Он вытащил из пиджака трубку и табак.

— А как насчет этого? Не возражаете?

— Нет, дымите. — Она улыбнулась. — Поскольку мы с вами одни.

И про себя: «Дурной пример тем, кому курение смертельно опасно! Медицинская служба Патруля искореняет или излечивает все, что не убивает нас открыто. Ты родился в 1924 году, Мэнс, выглядишь лет на сорок. Но сколько ты на самом деле прожил? Каков твой истинный возраст?»

Он вряд ли откроется ей. Во всяком случае, не сегодня.

— Я просмотрел вчера ваше досье, — сказал он. — Вы проделали великолепную работу.

Она посерьезнела и взглянула на него уже спокойно.

— А в будущем?

— Я не запрашивал такую информацию, — поспешно ответил он. — Это невежливо, неэтично, и мне не сообщат ничего, пока я не представлю обоснованной причины для подобного запроса. Мы не заглядываем ни в наше завтра, ни в будущее наших друзей.

— И тем не мене, — пробормотала она, — информация там есть. Все, что вы или я когда-либо совершили, все, что я открою в жизни прошлого, известно там, в грядущем времени.

— Эй, мы ведь на английском говорим, а не на темпоральном. Парадоксы…

Золотистая головка согласно кивнула.

— Разумеется. Работа должна быть выполнена. Она должна завершиться на определенном этапе. Не было бы никакого смысла, если бы это мне уже было известно; что же касается опасности возникновения причинно-следственного вихря…

— Кроме того, ни прошлое, ни будущее не отлито в бетоне. Именно поэтому и существует Патруль. Но, может, довольно повторять вводную лекцию курса?

— Извините меня. Я до сих пор не могу осознать некоторые вещи и вынуждена повторять для себя основные постулаты. Моя работа — это… движение вперед. Подобно освоению неведомого континента. Ничего похожего на то, чем занимаетесь вы.

— Пожалуй. Я вас понимаю. — Эверард плотно набил трубку. — Без сомнения, вы и в будущем будете замечательно работать. Наше руководство более чем довольно вашими достижениями в Вер… гм… Берингии. Не только устными докладами, аудиовизуальными материалами и прочим, но и тем, что вы — я, правда, ничего не понимаю в вашей науке — нащупали модель естественной истории той эпохи. Вы проникли в ее суть и таким образом внесли существенный вклад в общую картину.

Ванда напряглась и задала не дававший покоя вопрос:

— Почему в таком случае они перевели меня оттуда?

Он помедлил, прежде чем зажечь трубку.

— Хм, я понял, вы сделали ровно столько, сколько необходимо для обследования Берингии. После того как вы отгуляете честно заработанный отпуск, они предложат вам какой-то другой аспект плейстоцена.

— Да я почти ничего не сделала! Сотни человеческих лет мало для настоящего исследования.

— Понимаю, понимаю. Но вам известно, или должно быть известно, о нехватке людей в Патруле. Мы, ученые из грядущих времен, и сам Патруль, должны создавать обширную общую картину, а не зацикливаться на повадках кучки аборигенов.

Она вспыхнула.

— Вы же знаете, что я имела в виду нечто совсем другое, — отпарировала Ванда. — Я говорю в целом о приполярной миграции биологических видов, о двустороннем движении между Азией и Америкой. Это уникальный феномен, экология во времени и в пространстве. Если бы я хотя бы могла выяснить, почему популяция мамонтов сокращается, вернее, сократилась так быстро в Берингии, когда на другом континенте они еще долго существовали! Но моим планам положили конец. И все, что я получила, это те же рассуждения вокруг да около. Я надеялась, что хоть вы поговорите со мной по-человечески.

«Характер, — подумал Эверард. — Не только не желает заискивать перед агентом-оперативником, но готова даже отчитать, если он того заслуживает с ее точки зрения».

— Извините, Ванда. Я не хотел вас обидеть. — Затем, глубоко затянувшись, добавил: — Факты таковы, что пришельцы, с которыми вы столкнулись, меняют все. Разве вам этого не объяснили?

— Да. До известной степени. — Она заговорила мягче. — Но неужели мои исследования действительно могут испортить дело? Один человек, тихо передвигающийся по степи, по холмам, лесам, вдоль побережья? Когда я жила среди тулатов — вы знаете, это аборигены, — мое присутствие никого не беспокоило.

Эверард хмуро уставился на трубку.

— Я не осведомлен в деталях, — согласился он. — Вчера я просмотрел кое-что, но совсем немного из-за нехватки времени. Мне, однако, показалось совершенно очевидным, что ваши тулаты не играют важной роли в перспективе исторических событий. Они исчезают, не оставив после себя значительных следов, сколь-нибудь отчетливых, как, например, в стойбищах Роанок и Винлэнд. Палеоиндейцы станут истинными американцами доколумбовой эпохи. Однако на раннем этапе их внедрения трудно определить, что может вызвать существенные перемены и внести разлад в будущее. — Эверард поднял руку. — Конечно, конечно. Это маловероятно. Мелкие волны и морщинки в общем потоке истории непременно будут разглажены. Это касается и ваших… тулатов. Что же касается палеоиндейцев, то кто способен гарантировать устойчивость ситуации на данном этапе? К тому же управление Древней Америки хочет, чтобы за их историей велось наблюдение без всякого изм… вмешательства в развитие культуры.

Тамберли сжала кулаки.

— Ральф Корвин отправился жить среди них!

— Ах вот оно что! Прекрасно. Он профессионал в таких делах, авторитетный антрополог, я просмотрел и его досье. У него отменный послужной список, начиная с работы с более поздними, чем тулаты, народами. Он сведет до минимума свое влияние, но в то же время узнает достаточно много о том, чему действительно суждено случиться; так же как и вы проделали работу для выяснения истинной картины животного и растительного мира Берингии. — Эверард выпустил дым тонкой струйкой. — Это основополагающая проблема, Ванда. Пришельцам предопределено вступить во взаимодействие с аборигенами. Оно может состояться легко или не очень легко, но процесс неизбежен, и не исключено, что он окажется очень запутанным. Мы не можем допускать анахронизмов на сцене истории. Они способны вызвать такую сумятицу событий, которая будет необратима. Особенно потому, что вы не обладаете опытом Корвина. Понятно? В конце концов, ваши исследования в области экологии весьма ценны, но сейчас абсолютный приоритет отдается изучению человека. Вне всякой связи с вашей личностью возникла необходимость положить конец этому проекту. Вы получите другое задание, и руководство постарается обеспечить вам выполнение работы до конца.

— Да, понятно. Это мне уже втолковали.

Некоторое время Ванда сидела безмолвно. Когда она подняла глаза, взор ее был твердым, а голос спокойным.

— Но здесь дело не только в науке, Мэнс. Я боюсь за этот народ, за своих тулатов. Они славные люди. Примитивные, часто по-детски наивные, но хорошие. Безгранично добрые и гостеприимные, и по отношению ко мне они были такими не потому, что я загадочна и сильна, а по сути их натуры. Что станется с ними? Что уже там случилось? Они забыты, потеряны в истории. Почему? Ответ страшит меня, Мэнс.

Он кивнул.

— Корвин изложил свое мнение конфиденциально после беседы с вами. Он повторил рекомендацию прервать ваше задание в Берингии, поскольку опасался, что вы можете поддаться… искушению, соблазну вмешаться в события. Или, по крайней мере, действовать вслепую, не имея специальной на то подготовки и без контроля экспертов. Не считайте его подлецом. Он выполняет свой долг. Корвин предложил вам заняться более ранним периодом.