Тетя Маша Крокодил - Надежда Осипова

Так проходит четверть часа, потом полчаса.

– Коля, хватит, – наконец, не вытерпев, говорит жена. – Сколько можно ждать, пельмени уже остыли.

Хозяин цыкает недовольно на возникшую голосовую помеху, смеющую отрывать его от столь увлекательного творческого процесса. Бутылка шампанского в его руках вздрагивает, раздается оглушительный хлопок, искалеченная уродливая пробка со свистом выуживается из горлышка, ударяется об косяк и приземляется где-то уже в районе прихожей. Пенистое содержимое бутылки неукротимым потоком вырывается вслед за пробкой на долгожданную волю и выливается на прическу и праздничное одеяние Марьи Петровны, впрочем, часть напитка попадает и в ее чашку с пельменями.

Присутствующие пораженно молчат. Но уже ровно через минуту, словно сговорившись, встают неловко из-за стола и разбредаются по дому. Сын Алексей вспоминает о служебном долге и уезжает второпях на работу, мокрая теща выскальзывает в ночь вместе с внуком, шепча, что теперь уж ноги ее точно в этом доме не будет. До вульгарного крика, как интеллигентная женщина, она не снисходит. Ее никто не останавливает ввиду полной и очевидной безуспешности подобных действий. Марина начинает укладывать дочку спать, Евгений курит папиросу на крыльце. Наталья засыпает, угревшись под кофтой хозяйки в свободной комнате Алексея. Ольга Александровна, обхватив голову руками, сидит, крепко задумавшись, в спальне. А Николай Алексеевич, враз покинутый домочадцами, одиноко хлебает деревянной ложкой шампанское из тещиной чашки с пельменями. Дать объективную оценку происшедшему он пока не в состоянии, хотя в глубине души Коля все-таки рад, что семейная традиция не нарушена, – Новый год полноценно вошел и в его дом тоже.

Екулькины забавы

Первая треть школьного моего детства протопала интересно и насыщенно по огромному яблоневому саду, где на одной из аллей скромно притулилось старенькое учебное зданьице бывшей церковной сторожки. Школьная библиотека за стенкой, да нас два десятка учеников населяли школьный филиал. Там на отшибе от людской суеты на воле мы постигали азы грамоты. Где-то примерно в четвертом классе к нам прибилась новая ученица – Валька Казанцева, по прозвищу Екулька.

С нами попервоначалу училась ее младшая сестра Катя, неприглядная, малорослая, тихая и застенчивая, малозаметная девочка, которая все время будто чего-то стыдилась. Валька была ее полной противоположностью. Буйный характер новенькой проявился с первых секунд знакомства. Она отвесила полновесный подзатыльник прямо на торжественной линейке за ехидное хихиканье нашему классному хулигану-двоечнику Саньке Куропаткину. От могутного удара Санька не удержался на ногах, юзом проехал метра два-три до щелястых ступенек крыльца, а потом пораженно вытаращился на Вальку. Молоденькая учительница, как и все мы, в не меньшем изумлении воззрилась на новенькую, только младшая сестренка ее отнеслась к происшедшему, как к рядовому событию.

Заслуживал внимания не только вздорный Валькин нрав, но и потрясная ее внешность. Маленькая, несоразмерная туловищу, черноглазая головка ее, всегда находилась в работе. Валька Екулька крутила ею направо и налево, выискивая потенциальных насмешников неустанно. Короткая мальчишеская стрижка не прикрывала оттопыренных безобразных ушей. Орлиный с горбинкой нос грозно возвышался среди круглых с четким румянцем щек. Тонкая ниточка губ едва прикрывала здоровые белые зубы, а верхняя губа, кое-как стянутая до ноздрей синеватым послеоперационным шрамом, окончательно уродовала её лицо. Смышленые, пронзительные, черные глаза Вальки Екульки положения уже не спасали. Всяк, впервые ее увидевший, долго не мог оторвать от нее ошеломленного взгляда.

Прозвище Екулька прилипло к девчонке с раннего возраста. Когда-то несколько поколений назад жила в деревне дурочка Акулина Стульникова. Память людская ничего не сохранила о ней, кроме имени. Давно уж на деревенском кладбище истлели ее косточки, а некоторые сельчане по глупости и по въевшейся привычке иногда прозывали в гневе или в припадке язвительного высокомерия представительниц женского пола за оплошность или какой-то физический недостаток Акульками. Так вышло и с Валентиной. Акулька в процессе тысячекратного использования трансформировалось в Екульку, так и повисло обидное прозвание на неординарной девочке гнетущей ношей пожизненно.

Валька, несмотря на всевозможные сопровождающие ее денно и нощно катаклизмы, старалась не унывать. Она каждую весну умудрялась внедриться в число второгодников. Нас она года на два-три превосходила по возрасту и по немалой доле бесшабашной храбрости, а потому уже через неделю весь класс крепенько держала в своем маленьком железном кулачке. Даже опытные учителя не могли с ней справиться, когда им в виде переходящего вымпела она доставалась. Про нашу зеленую учительницу Галину Васильевну, едва окончившую педучилище, и говорить было нечего: плакала от Валькиных проказ каждый день.

Сказать честно, сбагрить хулиганистую Екульку из школы намучившиеся учителя пытались многократно. Но все их попытки были безуспешными, Валька гранит знаний грызть не жаждала, но ходить в школу она почему-то сильно любила. Администрация школы не раз направляла Валентину Александровну Казанцеву на комиссию в район на предмет проверки ее предполагаемой дебильности, благо, что внешность ее для незнакомых людей на первый взгляд предполагала подобный расклад в отношении Валькиных умственных способностей. Но Валентина Александровна щелкала мгновенно задачки про березы с яблоками и в расставляемые комиссией ловушки ни разу не попалась, наоборот, она располагала весь ее состав к концу испытаний настолько к своей особе, так рьяно проявляла свое желание учиться, что члены комиссии единодушно делали вывод: это учителя не хотят заниматься с девочкой, они даже признавали Валентину весьма способной ученицей.

Конец ознакомительного фрагмента.