Туманный город - Эжен Славев

Нравы жителей старомодны, а взгляды консервативны. И только в таких мелочах, как цвет волос к примеру, проявляется их необычность.

Так же, жители Туманного города обожают всевозможные механические изобретения и игрушки, так что почти все мальчики с детства мечтают стать инженерами, конструкторами, изобретателями.

Девушки же, в свою очередь, чаще всего думают о семье и доме, или становятся художницами, как моя мама, или актрисами, музыкантами.

Я наблюдала за девушкой лет двадцати с голубыми локонами, которая сидела на траве рядом с темноволосым молодым человеком.

Он увлеченно рассказывал ей что-то, жестикулируя руками, а она поглядывала на него из-под полуопущенных длинных ресниц и улыбалась.

Они смотрелись очень мило. Я подумала, что мы с Эоном, наверное, со стороны тоже смотримся как очаровательная влюбленная пара.

Оказавшись на рынке, я стала бродить между торговых рядов, изучая длиннющий список продуктов, составленный мамой, как вдруг услышала, что кто-то кричит мое имя.

Я обернулась на голос и стала высматривать того, кто меня звал.

Через мгновение я заметила, что у лавки с фруктами стоит высокая худая девушка и изо всех сил машет рукой, пытаясь привлечь к себе мое внимание.

В ней я узнала свою одноклассницу Малию и радостно замахала ей в ответ.

Мы двинулись навстречу друг другу.

– Сколько лет, сколько зим! – Малия кинулась ко мне обниматься и крепко прижала меня к себе. – Когда мы виделись в последний раз?

– Кажется, на выпускном, – ответила я, и мы рассмеялись.

– Ну же, рассказывай, как твои дела, – нетерпеливо задергала меня Малия.

Я покачала головой и произнесла с улыбкой:

– А что, сарафанное радио нынче плохо работает? Я думала, уже все в курсе, что нас с Эоном снова поймали на кладбище за кражей могильных ценностей.

Малия всплеснула руками:

– О, что, снова жадные родственники покойного не поделили наследство и заставили тебя будить беднягу, чтобы узнать, кому должны достаться его последние носки?

– Ну, почти, – усмехнулась я, – моя любимая тетушка убедила себя, что ее муж втайне от нее обладал несметными богатствами, и потребовала выяснить, где он их прячет.

Малия прыснула от смеха.

Я была рада видеть ее, мы неплохо общались в школе, но, как это часто бывает, после школы наши пути разошлись.

– Так, а где же твой подельник Эон? – поинтересовалась Малия. – Мне казалось, что вы повсюду ходите вместе.

– Эону иногда приходится отвлекаться на работу, – ответила я. Многие шутят, что мы с ним как два попугая неразлучника, не расстаемся ни на минуту. – Скажи-ка лучше, как твои дела, есть ли интересные новости о наших общих знакомых?

– Да я вот иду к своей мечте стать знаменитой балериной, – начала рассказывать Малия, – получила главную роль в новой балетной постановке. Собираюсь объехать с представлениями всю Горную Долину.

Я радостно поздравила ее с успехом.

– А вот знакомые… – продолжила Малия, понизив голос и слегка склонившись ко мне. – Ты помнишь Елену?

Я утвердительно кивнула головой.

– Она вскоре после школы вышла замуж. Я была на ее свадьбе. Такая красивая невеста была, – Малия со вздохом мечтательно посмотрела на небо. – А потом у них с мужем появился малыш. Они были так счастливы! Но он вскоре умер, этот кучерявый ангел. Проглотил что-то и задохнулся, кажется… Ужасная трагедия.

Я знала об этой истории, но предпочла промолчать.

Елена тогда приехала ко мне ночью вместе со своим супругом. Она задыхалась от слез, а он держал на руках безжизненное тело их маленького трехмесячного сына. Я знала, о чем они меня попросят, и заранее знала, что мне придется им отказать.

Они надеялись, что я смогу все исправить, что их малыш Левон будет жить.

Я объяснила им, что он пробудет с ними недолго. Что мои способности действуют не так, как им хотелось бы. Что я могу лишь ненадолго продлить умершим жизнь, чтобы их родные могли сказать им что-то на прощание, о чем-то спросить или попросить прощение.

Не было никакого смысла на несколько дней продлевать жизнь младенца.

Я сказала Елене, что им придется смириться с утратой.

Они ушли, осыпая меня проклятиями, и обвинив меня в бессердечности.

Елена после этого случая еще долго распускала обо мне грязные слухи, пополняя ряды моих недоброжелателей. Увы, такое случается в моей жизни.

Я отвлеклась от своих грустных воспоминаний и произнесла ровным голосом:

– Да, очень жаль.

– Ну, а ты? – Малия непринужденно сменила драматичный тон на бодрый. – Собираешься создавать семью?

– Нет, – пожала я плечами, – Я пока не думала об этом.

Внезапно у меня появилось ощущение, будто я забыла о чем-то важном. Я охнула и хлопнула себя ладонью по лбу.

– Кстати о детях! Я совсем забыла! Сегодня в церкви состоится крещение дочки моей кузины! И я обещала быть там!

Я посмотрела на часы и поняла, что мне нужно незамедлительно ехать к церкви, если я не хочу опоздать.

Я торопливо попрощалась с Малией, заверив ее, что буду звонить ей как можно чаще и обязательно посещу хоть один ее спектакль, и, решив отложить покупку продуктов до лучших времен, отправилась в главную городскую церковь.

К моему приезду у церкви уже собрались близкие моей кузины Геры, и сама она стояла рядом, держа на руках свою прелестную дочурку.

Она заметила меня издалека, и на ее лице засияла лучезарная улыбка.

– Я думала, ты не приедешь! – воскликнула она. – Только тебя и ждем!

– Между прочим, был риск, что я не приеду, – я виновато потупила взгляд, – во-первых, я была под домашним арестом, а во-вторых, я чуть было не забыла, что крещение будет уже сегодня.

– Домашний арест? Ну и ну, – округлила глаза Гера.

– Долго объяснять, – отмахнулась я.

– Ладно, расскажешь потом подробнее. Хорошо, что ты все-таки здесь, – примирительно подытожила кузина и обратилась ко всем собравшимся:

– Пойдемте вовнутрь скорее! Пора начинать!

Все радостно засуетились и начали переступать порог церкви. Я накинула на голову платок и зашла последней.

Я нечасто бываю в церквях, мне вполне достаточно нашей домашней молельни. Я не слишком набожна, но верю в существование высших сил. Иначе откуда еще взялись мои способности?

Навстречу к кузине вышел пастырь Геворг.

Они начали обсуждать что-то между собой, но пастырь вскоре наткнулся на меня глазами и замолчал на полуслове.

– Ну, что еще? – пробубнила я себе под нос, предчувствуя проблемы.

Пастырь медленно поднял руку и указал на меня пальцем.

– Что ОНА делает ЗДЕСЬ? – громко провозгласил он.

Гера замерла в недоумении и спросила:

– А в чем дело? Это Лира, моя родственница.

– Я прекрасно знаю, кто ОНА, – пастырь Геворг снова сделал упор на слово «она», – это ведьма!

Я подумала, что сейчас сгорю со стыда, на моих щеках начал появляться жгучий румянец.

– Что Вы такое говорите? – кузина попыталась заступиться за меня, но я знала, что у нее ничего не выйдет.

– Ведьма должна убраться отсюда! – вынес свой приговор пастырь. – Или вам всем придется покинуть дом Всевышнего навсегда! Я отлучу вас всех от церкви!

Он грозно оглядел всех собравшихся, в воздухе повисла давящая тишина. Казалось, что даже птицы перестали петь.

– Но… – начала было Гера, но я перебила ее.

– Я уйду, – произнесла я, глядя пастырю в глаза.

Я не могла выносить этого больше.

Другие прихожане притихли, и никто не решался спорить с моим обвинителем.

Гера смотрела на меня растерянно и не знала, как ей поступить. Я же не хотела портить такой важный для нее день.

Я кивнула ей на прощание и без лишних слов вышла за дверь.

Мне было очень горько. Я шла по улицам и чувствовала, как на глаза от обиды наворачиваются слезы.

Бывали дни, когда я сама задавалась вопросом, светом или тьмой даны мне мои способности?

Но я знала, что я не плохой человек и не делаю зла людям. Напротив, мною движет стремление им помочь.

А значит, отношение пастыря ко мне как минимум несправедливо.

У меня в кармане ожил телефон. Я достала его и увидела входящий от Эона.

– Да? – ответила я на звонок.

– Ну что, пленница, как дела? – услышала я в трубке его веселый голос.

– Хотела бы я сказать, что прекрасно, но не скажу, – буркнула я в ответ.