Пустышка (СИ) - Павлова Дина

Единственный близкий человек, который мне помогает пережить шок после выкидыша — это Аня. Моя лучшая подруга, моя единственная ниточка, связывающая меня с внешним миром. Она постоянно со мной, более того, только с ней Тигран мне позволяет общаться. Она переехала в Москву незадолго до моей свадьбы, а я потихоньку помогаю ей деньгами, чтобы она могла снимать квартиру. Я понимаю что Аня хочет найти богатого мужа, что связи Тиграна — это ее единственная надежда на счастливую и сытую жизнь. Но даже несмотря на ее возможное потребительское отношение ко мне, я рада ее обществу. Потому что в жизни у меня только она. И Тигран.

Ни его родители, ни сестра и братья так и не прониклись ко мне теплыми чувствами. Я для них нищенка и второй сорт. А может, они не могут забыть погибших жену и сына Тиграна. Это общая боль для всех, тема, которую никто не желает лишний раз поднимать. И несмотря на мое жгучее любопытство, хоть что-то удается узнать только через пару месяцев после свадьбы.

На дворе середина декабря, я усиленно лечусь, почти не выхожу из дома, а вот Тигран постоянно в делах и в бизнесе.

Но сегодня, несмотря на будний день, он все утро бесцельно слоняется по дому, периодически замирая возле окна, за которым идет снег. Муж мрачен, погружен в себя и свои мысли. И, глядя на его нахмуренные брови, на потухший взгляд угольно-черных глаз, я, набравшись смелости, подхожу к нему и обнимаю. Я не понимаю что его тревожит, даже не спрашиваю. Но очень хочу как-нибудь помочь. За несколько месяцев я поняла что Тигран — человек закрытый, постоянно занятой. А еще он считает всех девушек, а меня особенно — существами, которых Бог создал для любви, а не для решения проблем. И я, как могу, дарю эту любовь.

— Сегодня год, — произносит Тигран, не переставая смотреть в окно.

— Год? — я чуть отстраняюсь, заглядывая ему в лицо.

— Да, год как их нет. Как они погибли. И знаешь, я не могу забыть вот это все… Не могу!

До меня быстро доходит — значит сегодня годовщина смерти его жены и сына. Вздохнув, стараюсь как-нибудь поддержать разговор:

— Сегодня будут поминки?

— Да, у ее родителей. Я поеду через час, — на его лице проскальзывает грустная улыбка.

— Один?

— Один, тебе там нечего делать… — Тигран снова переводит взгляд в окно. Я не обижаюсь. Обняв, я глажу его по плечу, пока он снова не начинает говорить: — Я до сих пор не понимаю, это случайность или убийство. Машину занесло, удар был таким сильным… В общем они сгорели.

— Боже…

— Расследование показало что возникла проблема с тормозами. Но как? — Тигран отодвигает меня в сторону, затем подходит к винному шкафу и достает оттуда бутылку с виски. Пьет он редко, очень редко. — Автомобилю было два года, «порше». Какие такие проблемы с тормозами?

— А мог кто-то сделать это специально?

— Мог, — Тигран наливает себе в стакан виски и делает несколько глотков, — родители Анжелы считают что ее убили мои враги, понимаешь? Но тогда бы они убили меня, а не мою семью. Но, с другой стороны… Кто-то же это сделал.

— Автомобиль был ее или твой?

— Ее. Она сама за рулем ездила. И ездила неплохо.

— А расследование?

— Ничего конкретного не нашли. Повреждения слишком большие. Ладно, мне пора.

И, поцеловав меня в губы, Тигран выходит из комнаты, оставив размышлять над той страшной историей, которая развернулась год назад. Если жену убили, то где гарантия что со мной не случится тоже самое? Но что-то мне подсказывает, что если причина ДТП — не несчастный случай, мотив преступника — это уничтожение не только жены, но и наследника, их общего ребенка.

А у меня детей нет и, может быть, никогда больше не будет. Поэтому даже для криминала я не сгожусь. Скорее Тигран меня выгонит как нашкодившего котенка.

Глава 5. Лиля. Поездка в Париж

Один из моих любимых праздников — это Новый год. Елки, гирлянды, хрустящий под ногами снег — все это настраивает на предвкушение чуда. Я всегда надеюсь на то, что вот еще чуть-чуть — и жизнь наладится. Закрываешь глаза, пьешь шампанское, и… О чудо! Мир поменялся, заиграл яркими красками, расцвел.

Конец декабря мы проводим в Париже. Рождественские ярмарки, красиво украшенный город, запах кофе в уютных кофейнях. Мое лечение не дает результатов, но я не отчаиваюсь, врачи говорят что чем моложе женщина, тем больше шансов выздороветь. А в поездке и вовсе не хочется думать о плохом, тем более когда вокруг самое настоящее волшебство.

Мы живем в роскошном отеле с видом на Марсово поле и Эйфелеву башню, ужинаем в лучших ресторанах, ходим в оперу. Тигран — эстет, а я… Я изо всех сил стараюсь ему соответствовать. К каждому посещению Гарнье я готовлюсь как к экзамену, изучая заранее о чем будет постановка, кто актеры и режиссер. И, поднимаясь по ступенькам старинного здания, рассеянно скользя взглядом по лепнине, я веду непринужденную беседу с Тиграном об искусстве.

Я до сих пор не понимаю, нравится ли опера ему по-настоящему, или это имидж? Ведь если верить фотографиям, найденным на его компьютере, пока он жил с Анжелой, искусством он не интересовался. Конечно на лыжах они катались, но еще и любили посетить пляжи в стиле «баунти», повеселиться в ресторане или ночном клубе. То есть с ней он был расслаблен, а со мной… Музеи, концерты классической музыки, приборы по восемь штук на накрахмаленной скатерти и устрицы по вечерам. Я не скажу что мне это не нравится — в Гарнье мне комфортнее чем в ночном клубе, но иногда хотелось бы и чего-то другого. Попрыгать, посмеяться, а не ходить с видом снежной королевы.

Последний день нашего пребывания в Париже меня радует едва ли не больше всего: мы ходим по дорогим магазинам, где покупаем практически все подряд: одежду, обувь, косметику, духи. Все, на что я указываю пальчиком, не глядя на цену и не задумываясь о необходимости этой вещи.

— Все что мы тебе сегодня купим — это подарок на Новый год, — произносит Тигран, прикладывая очередной раз карточку к терминалу. Мое сердце готово прыгать от радости. Боже, да у меня никогда не было столько красивых вещей! А венцом нашего шоппинга становится колье с рубинами. Этот подарок мне кажется даже чем-то чрезмерным, лишним, недостойным меня. Однако, примерив драгоценность на моей шее, Тигран произносит:

— Моя жена должна выглядеть как королева. Я могу себе это позволить.

— Потому что ты — король, — охотно киваю.

— Да, моя умница, — он аккуратно целует меня в губы, и проведя ладонью по щеке, добавляет, — на Новый год соберется вся семья, поэтому ты должна выглядеть сногсшибательно.

Семья — это клан. Я киваю, стараясь не показать что от одной мысли, что меня будут оценивать десятки человек, мне становится не по себе. Мне хватило полугода чтобы осознать что вся эта «семья» — серпентарий, где люди ненавидят друг друга и завидуют. Тигран старается меня ограничить от общения с ними, правда, не особенно объясняя, почему. Но мне и так понятно. Он и сам их не особенно любит.

Есть его родная сестра — Арминэ, старше на четыре года. Ухоженная полная женщина с короткими волосами, всегда на каблуках, с поджатыми ярко-красными губами и подведенными жирными стрелками. Увидев меня первый раз, она наградила меня таким снисходительным и презрительным взглядом, что захотелось забиться в угол. У нее есть муж, четверо детей и внушительный счет в банке.

Двое младших братьев Тиграна — Карен и Арам — мне понравились больше. Выглядели они не особо брутально, однако в их лице было что-то более располагающее. Но дальше разговора о погоде дело так и не зашло. Они не стремились со мной сблизиться, зато удалось немного поболтать с их женами — вполне себе милыми девушками.

Тигран всеми силами ограждает меня от общения с его семьей. Он говорит мне так: «Есть Аня — вот и дружи с ней». А я и дружу. Правда, приходится денег давать все больше. Но у меня их так много, а тратить некуда.

В Париже я покупаю для Ани шарфик «гермес» и браслет за кругленькую сумму. Это подарки на Новый год, которые, надеюсь, ей понравится. Хотя она капризная, и, я думаю, это правильно. Нельзя быть довольным всем. А я… Я довольна.