Ромашки в январе - Михаил Пляцковский

— Это что еще за зверь такой? — зарычала она.

— Я не зверь… я же… Медвежонок… — послышался жалобный ответ.

— Мой сынок… буренький, а не такой… разноцветный! Убирррайся пока цел! — погрозила Медведица кочергой.

Убежал Медвежонок и встретил в лесу грустного Зайчонка.

— Мама не узнала меня? — захныкал Зайчонок.

— И меня… тоже… — махнул лапой Медвежонок. Над лесом, верхом на облаке, выкатилось солнышко. Оно зевнуло, взбило облако, как подушку, закрыло глаза — и улеглось спать. Сразу стало темно и страшно.

— Что будем делать? — спросил Зайчонок.

— Спа-а-ать… — зевнул Медвежонок и улегся калачиком под березку. Улегся — и захрапел сразу.

Зайчонок положил в изголовье охапку рыжих листьев и стал смотреть сквозь длинные ветки, как веселый желтый месяц дергает серебряные ниточки, свисающие с погашенных звезд. Потянет месяц за нитку — звездочка зазвонит и вспыхнет… Смотрел-смотрел Зайчонок — и уснул.

Утром Зайчонок с Медвежонком проснулись и побежали к ручью умываться. Видят: мостик через ручей сломан.

— Давай починим мостик, — предложил Медвежонок.

— А разве мы его сломали? — спросил Зайчонок.

— Это неважно. Мы его починим — и он кому-нибудь пригодится.

— Я и не возражаю… Я — как ты… — согласился Зайчонок.

Пока они чинили мостик, пока возились в ручье, вся краска отмылась — и побежал по лесу разноцветный ручеек.

Проскакал по мостику лягушонок и похвалил:

— Какой прекрасный мостик!

Следом за ним протопала по мостику Медведица и пробасила:

— Пр-р-ревосходный мостик!

— Это я… Это я… Это мы… его починили! — радостно закричал Медвежонок и бросился в объятия мамы Медведицы.

Мама Медведица приласкала Медвежонка:

— Умница!

— А я? — спросил Зайчонок.

— И ты… молодец! — сказал лягушонок и пожал Зайчонку лапку.

— Мама, а как ты меня сегодня узнала? Ведь я же сине-золе… нет, зелено-Си. — удивился Медвежонок.

— Ты обыкновенный… буренький, — улыбнулась мама.

— И вправду, — почесал затылок Зайчонок. — Ты совершенно бурый…

— А ты… совсем не розовый, а… серый… — заметил Медвежонок, взглянув на Зайчонка.

— Вас ручей отмыл! — пояснил лягушонок Прыг-Скок. А мама Медведица сказала:

— Теперь вы стали знаменитыми на весь наш лес… Когда кто-нибудь пройдет по этому мостику, то обязательно скажет спасибо Зайчонку и Медвежонку, которые его починили…

— Вот видите, для того чтобы прославиться, не обязательно быть… разноцветными! — добавил лягушонок, — Приходите ко мне в гости, и я непременно вас нарисую!

ЛЕЧЕБНЫЙ ФОТОАППАРАТ

Жила себе зебра по прозвищу Тельняшка. Зебра как зебра. Только она все время плакала. И утром, и днем, и вечером. И даже во сне плакала. Перед едой хныкала. После еды — ревела. Книжки читала — рыдала. Зубы чистила — слезами заливалась. Песенки — и то плаксивые пела. Напрасно под ее окнами малыши зверята кричали:

— Если хочешь быть здоровым, подражать не надо ревам!

Напрасно доктора всякие лекарства выписывали: ни шуткодрол, ни смехорин на нее не действовали.

Ничего ей не помогало. Даже уколы веселина. Зебру просили, уговаривали, упрашивали, умоляли:

— Успокойся! Вытри слезы! — А она еще больше плакала.

Не зря же во дворе висели десять веревок для сушки носовых платков!

Как-то в гости к зебре Тельняшке завернул слоненок Лус с фотоаппаратом на шее. Зебра очень удивилась. И даже на минутку слезы лить перестала. А слоненок Лус и говорит:

— Что с тобой? Продолжай, пожалуйста, плакать! Или тебе надоело?

— Мне никогда не надоедает плакать. А ты зачем пришел?

— Я пришел, чтобы сфотографировать тебя. Ну, заплачь? Ну, что тебе стоит? А то у меня снимок не получится…

— Мне никакого снимка не надо.

— Тебе, может, и не надо, а для журнала «Мировые рекорды» он просто необходим.

— Какие там еще рекорды?

— Обыкновенные. Мировые. Ты ведь у нас теперь чемпионка.

— Скажешь тоже?

— Правда-правда, есть среди нас чемпионы по бегу, по прыжкам, по плаванию. А ты, Тельняшка, чемпионка мира среди плаксеров полусреднего веса?

— Не желаю быть чемпионкой? Мне это не нравится?

— А ты заплачь, если не нравится, заплачь? И слоненок Л ус приготовился нажать кнопку фотоаппарата.

— Зря стараешься? Ничего у тебя не выйдет? — заупрямилась зебра.

Постоял-постоял фотограф — и ушел ни с чем. А Тельняшка с той поры так больше ни одной слезинки и не обронила.

Очень ей не хочется быть чемпионкой мира среди плаксеров полусреднего веса.

Все звери узнали об этом и решили так: «Наверно, у слоненка Луса не простой фотоаппарат, а лечебный, потому что он сумел вылечить зебру Тельняшку лучше всяких докторов?»

ЧТО ЛУЧШЕ ВСЕГО?

Собрались возле сарая поросенок, щенок и утенок и стали выяснять: «Что лучше всего?»

— Лучше всего… Гав… Га-астроном! — сказал щенок Тявка. — Там столько вкусного!

— Нет, лучше всего танец кря-кряковяк? — возразил утенок Крячик. — Мне нравится танцевать.

— Танцы — ерунда! — запротестовал поросенок Кнопка. — Самое прекрасное на свете — это… хрюсталь. Если дотронуться копытом, он звените

— А мне нравится песенный фьюстеваль и… еще… веселый фьюмор! — пискнул в сарае цыпленок Фьк.

Наверно, этот спор продолжался бы еще очень долго. Но спорщиков услыхала корова Муренка.

— А почему-му-му м-м-меня не спрашивают? — вмешалась она. — Лучше всего на свете — сено!

— А по-моему, сметана! — облизнулся на заборе кот Чернобурчик.

В это время сверкнула молния и по небу прокатился гром. Спорщики испугались — и разбежались в разные стороны. А под крыльцом облегченно вздохнула наседка Соня, которой не давали спать. «Лучше всего… все-таки… гром?» — подумала она и заснула.

КРОЛИК, КОТОРЫЙ НИКОГО НЕ БОЯЛСЯ

Слава приходит, когда ее не ждешь. Так пришла она и к серому кролику Кочерыжке, который в один прекрасный день стал знаменитым. В тот день кролик Кочерыжка встретил Медведя.

— Это моя тр-р-ропинка! — пробурчал Медведь, желая в шутку напугать кролика.

Но Кочерыжка даже ухом не повел, поздоровался и прошел мимо, как ни в чем не бывало. Медведь даже оторопел от неожиданности. В тот день кролик Кочерыжка столкнулся на подвесном мосту с Тигром.

— Вот я тебе покажу! — напустился Тигр на кролика. Но кролик Кочерыжка ничуть не испугался. Он спросил:

— Что вы сказали?

Потом приподнял шляпу, раскланялся и двинулся дальше. Тигр даже окосел немного от такой неслыханной дерзости.

В тот день кролик Кочерыжка случайно наступил на лапу самому Льву.

— Я тебя, крррольчишка, в поррррошок сотррру! — грозно зарычал Лев.

— Рад вас видеть, — сказал Кочерыжка, улыбнулся и похлопал по спине остолбеневшего Льва.

Все это видел и слышал попугай Эйты и разболтал повсюду. Тогда звери и птицы стали на все лады расхваливать кролика Кочерыжку, который никого не боится. Недаром говорят, что у славы есть крылья. Кочерыжка еще только подходил к своему дому, а слава уже поджидала героя на его собственной улице.

— Ты молодец! Ты просто молодец, Кочерыжка! — кинулся к нему навстречу ослик Алфавит. — Мы уже переименовали нашу Капустную улицу. Она теперь называется «Улица имени кролика Кочерыжки».

— Подожди! Что ты говоришь? Я ничего не слышу. Ах, вспомнил? Ведь я вчера заткнул уши ватой, потому что музыка за стеной мешала мне спать… И кролик вынул из ушей вату.

— Вот… Совсем другое дело… Снова все слышу… Так что у вас тут произошло? — обратился он к удивленному ослику.

И тогда ослик Алфавит понял, почему его приятель Кочерыжка не испугался ни Медведя, ни Тигра, ни даже самого Льва. Просто он не слыхал их страшных угроз. А может, слыхал и не испугался? Кто знает… Но улицу переименовывать не стали. Так она и называется сейчас — Кочерыжкина улица.

А когда по улице проходят внуки Кочерыжки, то обычно им вслед несется:

— Смотрите? Вон идут внуки того самого кролика, который никого не боялся!

ЗЕЛЕНЫЙ ЛЯГУШОНОК И ЖЕЛТАЯ КУВШИНКА

Жил в пруду зеленый лягушонок Прыг-Скок. По вечерам он любил петь. Только пел он постоянно одну и ту же песенку собственного сочинения:

Привыкли петь лягушки летомДуэтом и ква-ква-квартетом.А я всегда один поюВот эту песенку свою.

У этого лягушонка была подружка — Желтая Кувшинка. Хорошая подружка, но очень любопытная. Дня не проходило, чтобы она лягушонку хитрых вопросов не задавала. А он ей тоже хитро отвечал.

— Почему ты зеленый? — спросит Желтая Кувшинка.

— Потому что не синий, — отвечает Прыг-Скок.

— А почему ты маленький?