Особый отдел и тринадцатый опыт - Юрий Брайдер

— Вот, оказывается, откуда уши торчат. — Кульяно понимающе кивнул.

— Наконец-то догадались! Тем не менее придётся напомнить вам некоторые факты. Несколько дней назад вы были вызваны в суд по какому-то смехотворному поводу. Лишение имущественных прав, не так ли?

— Ну да… Бывший компаньон хотел пустить меня по миру буквально голым.

— Судья Валентина Владимировна Чечёткина приняла сторону истца, и вы, выйдя из себя, обвинили её в зверском убийстве собственного мужа, на тот момент числившегося без вести пропавшим. При этом упоминались такие душераздирающие подробности, что судья Чечёткина получила обширный инфаркт. Было такое?

— Было. — Кульяно виновато кивнул. — Сорвался… Но я не клеветал. Незадолго до этого случая мне довелось выслушать жалобы души, напрямую обвинявшей в убийстве свою супругу Валентину Чечёткину. Несчастного оглушили, а потом живьём закопали в землю. Умирал он долго и мучительно, а такой стресс даёт о себе знать даже спустя несколько поколений… И вот я сталкиваюсь в суде с некой Чечёткиной, которая к тому же ведёт мое дело. Естественно, разобрало любопытство. Адвокат подтвердил, что у Чечёткиной действительно пропал муж. Совпадение, прямо скажем, удивительное. И вот когда она стала бессовестно засуживать меня, каюсь, не выдержал. Понесло. Сказал ей прямо в лицо всё, что накипело. Кто же мог знать заранее, что она хлопнется в обморок.

— Молитесь богу, чтобы этот обморок закончился благополучно. Иначе вам может грозить совсем другая статья.

Людочка, всё это время возившаяся с куклой, незаметно сунула Цимбаларю записку. Продолжая беседовать с Кульяно, он развернул её у себя на колене и прочёл: «Лопух, ты включил не ту кассету! Это была запись реального плача моей новорождённой племянницы».

Скомкав записку, Цимбаларь как ни в чём не бывало продолжал:

— Следовательно, вы настаиваете на том, что слова, сказанные в адрес судьи Чечёткиной, были не облыжной клеветой, а вполне обоснованным обвинением? .

— В моём понимании — да, — кивнул Кульяно.

— Но подтвердить это фактами не можете?

— Увы!

— Хорошо, продолжим эксперимент. Прослушайте другую запись.

Теперь пультом завладела Людочка, смыслившая в управлении куклой побольше, чем Цимбаларь. Снова раздался душераздирающий рёв, исходивший не только из глотки, но даже из брюшка фальшивого младенца.

Уже спустя минуту Кульяно замахал руками:

— Вот это уже явная бессмыслица! Напоминает вой стиральной машины, насилуемой перфоратором.

Подобные опыты Людочка проделала ещё раз пять, чередуя записи натурального детского плача с подделкой. Кульяно реагировал абсолютно безошибочно.

Настроение обоих оперов заметно упало. Простенькое задание, казалось, уже выполненное, нежданно-негаданно превратилось в неразрешимую проблему. Выход из положения, как всегда сомнительный, нашёл Цимбаларь.

— Есть верный способ снять с вас все обвинения, — сказал он, уже воспламенённый собственной идеей. — Помогите найти труп Чечёткина, и за решетку попадёт она, а не вы. Но для этого вам придётся припомнить каждое слово, сказанное его душой.

— Знаете ли, я уже почти всё позабыл, — извиняющимся тоном произнёс Кульяно. — Учитывая специфику моей профессии, это неудивительно. Я буквально захлебываюсь в океане самой разнообразной информации.

— А если допросить родителей, присутствовавших на сеансе? — предложила Людочка.

— Ну что вы! Я их в такие ужасы не посвящал. Вскользь упомянул о насильственной и весьма мучительной смерти, которую пережила душа, вселившаяся в ребёнка. Остальное было болтологией чистейшей воды. — Он смущенно потупился.

— И всё же вам придётся поднапрячь память, — сказал Цимбаларь. — От этого зависят условия вашего существования на несколько ближайших лет… В зале суда вы, кажется, упоминали о каких-то колготках.

— Совершенно верно, — ожил Кульяно. — Чечёткина засунула в рот мужу колготки, случайно забытые любовницей в его автомашине.

— Выходит, и у Чечёткина рыльце было в пушку?

— Да, но за супружескую измену заживо не хоронят.

— Ещё как хоронят! — возразил Цимбаларь. — И хоронят, и душат, и сжигают, и кастрируют. Вспомните классические примеры. Хотя бы того же Отелло… Кстати, а как Чечёткина сумела справиться с мужем?

— Видели бы вы её! Не баба, а молотобоец! Из тех, кто не только коня на скаку остановит, но и медведя до смерти напугает. Не могу утверждать категорически, но со слов души у меня создалось впечатление, что сначала Чечёткина ударила мужа лопатой. Тяжелой, острой лопатой. А пока он пребывал в бессознательном состоянии, той же лопатой вырыла могилу.

— Нда-а… — задумался Цимбаларь. — Меня чем только в жизни не били, даже епископским крестом и урной с человеческим прахом, а вот лопатой ещё никогда.

— Интересная получается цепочка, — заметила Людочка. — Автомашина, колготки, лопата, могила. В городе такого случиться не могло. Возле подъезда могилу не выроешь. А в машине лопаты обычно не возят.

— Хочешь сказать, что разборка случилась где-то на лоне природы?.. А когда вам довелось услышать жуткую историю про зверски убиенного муженька? — Последний вопрос, конечно же, адресовался Кульяно.

— Э-э-э… Где-то весной или в самом начала лета. Можно уточнить по регистрационному журналу.

— Пока не надо. Если я что-то смыслю в этой жизни, горожане пользуются лопатами два раза в году. Весной, когда вскапывают дачные сотки, и осенью, убирая стопудовый урожай. Естественно, что большинство преступлений, связанных с применением лопаты, выпадает на эти периоды… Надо уточнить, имелась ли у Чечёткиных дача.

— Тут без помощи Петра Фомича Кондакова никак не обойтись, — сказала Людочка. — Надо звонить ему.

Спустя четверть часа она уже записывала адрес загородного домовладения, числившегося за федеральным судьей Валентиной Чечёткиной.

Едва Цимбаларь и Людочка покинули кабинет, как очередь, и без того наэлектризованная долгим ожиданием, взорвалась возгласами возмущения, которые заглушили даже детский плач. Однако появившийся следом Кульяно разом смирил разгулявшиеся страсти.

— К сожалению, неотложные дела вынуждают меня прервать приём. Приношу вам свои самые искренние извинения. — Он поклонился на все четыре стороны, словно злодей, осуждённый на казнь. — Желающие могут получить деньги обратно, а всех остальных я ожидаю завтра с утра.

— Похоже, вы абсолютно уверены в своей правоте, — сказала Людочка, когда они уже подходили к служебной машине, оставленной за углом.

— Способность блефовать — это тоже дар божий, — обронил Цимбаларь, в поисках ключа зажигания выворачивая карманы.

— Позвольте оставить ваше голословное обвинение без ответа, — парировал Кульяно. — А по поводу слов девушки можно выразиться следующим образом: я уверен в своей правоте, но не уверен в том, что смогу убедить в этом других… Мне на заднее сиденье?

— Конечно. — Цимбаларь распахнул дверцу. — Поедем с вами в обнимочку, а машину поведёт лейтенант Лопаткина… Почему вы тянете руки, словно нищий на паперти?

— Ожидаю, когда меня закуют в наручники.

— Как-нибудь обойдёмся без них, — сказал Цимбаларь. — Да и куда вы денетесь? Я мастер спорта по военному троеборью, в которое, как известно, входят стрельба из табельного оружия и бег по пересечённой местности, а лейтенант Лопаткина обладает редким даром превращать мужчин в камень.

— Я обратил на это внимание, — молвил Кульяно, уже забравшийся внутрь машины. — Лишь её служебное положение заставляет меня воздержаться от комплиментов.

— И тем не менее я не отказалась бы их послушать. — Кокетство, увы, не оставляло Людочку даже в самых не подходящих для этого ситуациях.

— А ваш спутник не похоронит меня заживо и не кастрирует? — опасливо поинтересовался Кульяно.

— Можете не беспокоиться. Он хоть и сумасшедший, но Уголовный кодекс чтит.

— Тогда бы я сказал примерно следующее, — оживился Кульяно. — Наш мир прекрасен тем, что в нём не только звучит ангельская речь, но и порхают ангельские создания.

— Не оригинально и не остроумно, — заявил Цимбаларь. — В коллективе особого отдела лейтенант Лопаткина уже давно имеет кличку Метатрон, то есть ангел божьего лица.

— Не оригинально, зато от души! — Людочка была явно польщена. — Ты ведь и такого не скажешь. Одни пошлости да скабрёзности. То грозишь примерно отодрать, то предлагаешь прикрыть меня с тыла.

— Не путай скабрёзности с профессиональным сленгом, — возразил Цимбаларь. — Когда я в последний раз прикрывал тебя с тыла, прикрывал, заметь, а не покрывал, ты и царапины не получила. Кондаков между тем заработал касательное ранение голени, а майор Дичко — сквозную дырку в брюхо.

— За тот случай я тебе сто раз спасибо сказала и, по-моему, однажды даже поцеловала… И давай прекратим муссировать служебные темы. Не следует забывать, что гражданин Кульяно всё ещё находится под подозрением.