Ответный удар - Чарльз Ингрид

— Спасибо, — кивнул Джек. — Мне нужно еще кое-что уладить. Я вернусь позже. Кстати, мне хотелось бы знать, кем я буду представлен на собственных похоронах— телохранителем или священником?

— Хорошо, — сказал Калин еще раз.

Джек мгновенно исчез. Его Святейшество прислушался к звукам, доносящимся из-за дверей, но так и не понял, как Шторм покинул здание. Старик сел на кушетку и подумал, что все-таки это плохо. Ведь если в его комнату может беспрепятственно проникнуть Джек, рано или поздно кому-нибудь еще вздумается сделать то же самое. Он посмотрел на осколки разбитой чашки, потом сложил ладони лодочкой и встряхнул звенящий фарфор. Звон стих. Священник раскрыл ладони и улыбнулся. В руках у него светилась абсолютно целая фарфоровая чашка. “Если бы воскрешение Джека было таким же простым!” — мрачно подумал он.

Глава 2

— На собственных похоронахты будешь представлен как священник, — устало сказал Калин. — Определенная часть наших сект придерживается монашеских убеждений. Лучше всего будет, если ты пойдешь в черной сутане с капюшоном. Хотя… ничего подходящего для твоего роста в данный момент у меня нет… — старик внимательно посмотрел на Джека. — Мы поставим тебя рядом с Джонатаном. Думаю, что Динаро не будет против. Хотя… Хотя это чистое безумие — брать тебя с собой.

— Но ты это сделаешь, Калин.

— Конечно. Мы ведь уже договорились. — Калин замолчал и сел в кресло. Он задумчиво потер синие костяшки старческой руки и сказал: — Сейчас меня беспокоит Элибер.

— Она знает, что я здесь.

— Ты ей об этом сказал?

— Нет. Во всяком случае не напрямую. Но все равно — мы оба об этом знаем. А почему ты не хочешь, чтобы Элибер хоть что-то знала обо мне?

Калии вздохнул и попытался что-то сказать, но Джек перебил его:

— Есть какие-то проблемы? Священник тихо ответил:

— У всех людей есть проблемы, Джек. Конечно, если присмотреться повнимательней. Такие враги, как Пепис и Баластер, требуют гораздо большей осмотрительности, чем тебе кажется.

Джек уселся поудобнее. Он хотел было откинуться на спинку кресла и положить ноги на стол, но потом передумал и наклонился вперед:

— Нет, Калин. Я очень хорошо отдаю себе отчет в том, что такое наш император. В противном случае я не зашел бы так далеко.

— Я имел в виду…

Джек примиряюще махнул рукой:

— Знаю-знаю. Но учти, Калин. Траки проникли повсюду. Пепис — конченый человек. Конченый, если против него повернут траки. Конченый, если Зеленые Рубашки наложат на него свои руки. Конченый, если я раскрою карты и разоблачу его как предателя… Извини меня, Калин…

— Тебе не за что извиняться…

— Я забыл, что Пепис был тебе другом.

— Это было давно, — старик погладил висок и опустил руку.

— Но ведь ты и сейчас не удивляешься тому, что сотворил Пепис.

— Конечно, нет. Ведь он император. А я не встречал ни императоров, ни президентов, которые достигли своего поста, не перешагнув при этом через гору трупов. Ты слишком наивен, Джек, если думаешь иначе.

— А как же существовал ты? Калин смущенно улыбнулся:

— К сожалению, и у моих ног ты найдешь несколько жертв…

Джек наклонил голову:

— Ну что ж… Когда я смогу получить свои одеяния?

— Не волнуйся. Джонатан скоро принесет их. К тому же, у нас в запасе несколько часов. А Динаро… На твои похороныДинаро выйдет в полной экипировке… Кстати, он просил передать тебе, что не будет использовать устройство самоуничтожения. Правда… я не совсем понял, что он имел в виду…

Джек удивился, но постарался этого не показать.

— Если человек теряет сознание или умирает в бронекостюме и его пытаются вытащить, не отключив это устройство, происходит взрыв.

— Так что он тебе говорит? Он отказывается себя взрывать?

Джек кивнул:

— Да. Если он потеряет сознание, я смогу использовать его бронекостюм без лишних хлопот с разоружением.

Какое-то время они сидели молча. Затем Калин под столом дотронулся до руки Джека:

— Я хочу сказать тебе кое-что. Потом на это, может быть, и не будет времени. Когда мы покинем эти апартаменты, я не буду смотреть на тебя и не буду с тобой разговаривать. И пусть в это время Господь будет с тобой.

Джек улыбнулся, как двенадцатилетний мальчишка. Калин подумал, что, наверное, это и есть самая суть души Шторма.

— Я надеюсь, что он успеет за мной, — сказал Джек. — Потому что когда я завладею бронекостюмом, я побегу так быстро, как будто бы сам сатана гонится за мной!

Калин рассмеялся и добавил:

— А вот это Динаро оставил для тебя, — он вытащил из кармана брюк адресную дискету. — Здесь указаны все ограждения, о которых ты упоминал. Кстати, Динаро предлагает тебе посетить его как можно скорее, — он вздохнул. — Я такой же наивный, как и ты. Пепис знает об окружении Гиббона. Я чуть было не покончил с собой, когда связался с ним. А теперь… теперь они знают о моей слабости и беззастенчиво пользуются этим…

— Но это не твоя суть, — подумав, ответил Джек. — Ты миссионер и занимался поиском религиозных реликвий…

Калин нахмурился:

— Мы больше, чем вся эта мирская грязь, гораздо больше. И в этом ты прав. Такие мелочи не могут остановить поиск. Просто мне придется быть более осмотрительным в знакомствах. И ты… будь осторожен с Гиббоном, Джек. Ты ведь знаешь, с кем работает Динаро — этих фанатиков трудно контролировать. Кстати, Динаро отдал распоряжение, которое позволит этому торгашу заключить с тобой сделку. Так что ты выйдешь на Зеленых Рубашек. Найди Гиббона, наладь контакты, но при этом — поспеши.

— Хорошо. — Джек сжал в кулаке дискету. Тяжелые шаги Джонатана за дверью наполняли комнату пульсирующим маятникообразным звуком. Шторм улыбнулся: — Калин, Калин, спасибо тебе за все.

Калин встал. Джонатан позвонил в дверь.

— Только, — предупредил старик, заметно смутившись, — не критикуй мою надгробную речь!

Вошел Джонатан. Услышав последнюю фразу Калина, он рассмеялся.

Его Святейшество нахмурился: дело было куда сложней. Предстоящая похоронная речь вызывала у него много дурных предчувствий.

Серая пелена дождя окутала императорский плац. Похоронная процессия быстро промокла под хлесткими ледяными струями. Из тучи вынырнула быстрая змеистая молния. Короткая вспышка красноватого света осветила темные фигуры, бредущие под дождем.

Элибер стояла чуть в стороне, среди высоких и статных мужчин. её лицо было укрыто вуалью. За городом бушевала страшная гроза.

— Ну вот, почти все закончилось, — пробормотал стоящий рядом с ней мужчина. Его голова была покрыта капюшоном. Несколько прядей мокрых седовато-каштановых волос падали на морщинистый лоб. Черные глаза светились какой-то странной решимостью. Поверх простого рабочего комбинезона была накинута темно-синяя мантия. На мантии в серебряных струях дождя золотился тяжелый старинный крест. — Почти все закончилось, — устало повторил он.