Ларс II - Виктор Гросов

Мы направились в Хольмгард. Весенняя погода дарила хорошее настроение. Не знаю почему я люблю именно это время года. Удовольствие от цветущей природы вводит в состояние эйфории. Сквозь прошлогоднюю пожухлую траву вырываются ростки новой зелени, которая нальется соком и будет притягивать взор яркими красками. Щебетание птиц и шум города гармонируют в этом веке. Запах весны ни с чем не спутаешь. Хочется дышать полной грудью.

Дед с интересом рассматривал новые постройки, его цепки взгляд подмечал многое. Судя по всему, живость ума он не потерял. Буривой отправился в дом отца. Старикам есть о чем потолковать. Да и путь сюда много сил выжал из этого гордого и вздорного мужика.

Я решил навестить Добрыню, утром прискакал гонец с просьбой от кузнеца. Он просил прибыть в поселок. Ага безмолвно сопровождал меня.

Дорога до поселка была вымощена камнем. Глубина дорожного полотна была примерно с человеческий рост. Песок мы брали с песчаного берега Ладоги. Булыжники привозились с ростовских каменоломен. Сама дорога была словно пирог, слоеная. В основании лежали крупные каменные блоки, потом слой мелкого камня, а после — слой гравия. Песок укреплял пустоты. А само полотно дороги укрыто слоем из камня-пластушки. Поверхность дороги была чуть выпуклой для того, чтобы был естественный сток с ее поверхности. Вдоль дороги был и искусственный водосток. Эта дорога от Хольмграда до Добрынина была первой, на которой наши мастера нарабатывали технику и опыт. Уже позже мы соорудили дорогу до крепости на Ладоге.

Как только погода станет более солнечной, мы соединим сетью дорог все крупные княжеские города. Это будет главной артерией, позволяющей получать прибыль. Пусть это растянется на несколько лет, но зато возрастет деловая активность, а следовательно увеличится государственная казна.

До поселка я добрался довольно быстро. Хорошая дорога позволяет даже время пути сокращать. Частокол поселка превратился в полноценную крепостную стену с башнями и переходами. Внутри поселок тоже существенно изменился, появились новые строения, расширялись старые. Народу здесь тоже прибавилось. Из двухсот человек Добрынин вырос в поселение, размером в полторы тысячи людей. И это уже очень много. Уже сейчас поселок нужно расширять. Причем в двух направлениях: на север, вдоль дороги и на запад, вдоль реки.

Поселок скоро превратится в полноценный город. Охрана здесь стояла значительная, я не поскупился на траты по сохранению своих секретов. А для здешних мастеров я больше чем царь. Мои «придумки» и рационализаторские решения создали в умах этих людей ареол всезнающего любимца местных богов. Поэтому и отношение было соответствующее. Люди, суетящиеся вокруг, очень уважительно относились ко мне. Народ искренне и с благодарностью приветствовал меня. И это радовало.

Я и Ага подошли к главному корпусу поселка. Здесь, в двухэтажном здании находились мастерские по изготовлению особых деталей. Тех, что изготавливают для арбалетов и баллист. Были и проектные работы под особым контролем, такие как доспех-чешуя — это доспех из пластин, собранных на матерчатой или кожаной основе. Пластины доспеха пришивались к основе через 5–6 отверстий в верхнем крае и закреплялись в центре одной-двумя заклепками.

— Царь, я заждался тебя, — прогудел Добрыня, вскакивая из-за стола.

Я был в его мастерской. Тут было много диковинок для этого времени. Одних только колюще-режущих орудий для смертоубийства было с пару десятков. А всевозможных опытных образцов, которые мы «изобретали» и того больше.

— Что стряслось-то? — поинтересовался я у моего главного кузнеца-промышленника.

— Как что? Сам же велел тебя звать, как только доспех тебе сошьем.

— Кольчугу что ли собрали?

Довольный кузнец подвел меня к манекену, накрытого тканью. Кстати, такую вещь как манекен я подсказал Аршаку, тот развил целое производство в этой отрасли. Дерева навалом, поэтому сделать такую безделушку не составляет труда. Добрыня снял покрывало. Перед моими глазами было произведение искусства. Кольчуга блестела и переливалась солнечными зайчиками. Я провел рукой по рубашке. Лепота.

Кольчуга плелась начиная с ворота и заканчивая подолом. Каждое разомкнутое кольцо продевалось в четыре сплошные, концы его сводились, в отверстие вставлялась заклёпка и в холодную расклепывалась молотком, соединяя пять колец. Иногда для большей плотности кольчуги кольца несколько изгибались, благодаря чему они теснее соприкасались друг с другом.

Эта вещь имела ценность, сравнимую с десятком драккаров. Подобных произведений военного искусства в мире единицы. На сколько я помню, кольчуга начала свое распространение только в позднее средневековье. Сейчас же — это танк среди повозок.

Я повернулся к кузнецу и обнял на радостях мастера.

— Государь, — проныл шкафообразный гном, — раздавишь же меня.

— Добрыня, ты превзошел мои самые сокровенные ожидания.

— Да ничего сложного не было в этом. Кропотливая, конечно, работа, затратная по времени, но ничего сложного, — польщено заявил кузнец.

— Сколько времени нужно, чтобы сделать такую кольчугу?

— Месяц, если есть проволока.

— Сколько человек ее делали?

— Два моих подмастерья.

Я ходил вокруг манекена не переставая поглаживать броньку. Сняв кольчугу с манекена, я с помощью Добрыни натянул на себя металлическую рубашку. По мне сшита, по моим меркам.

— Добрыня, это царский подарок.

— Дык, для царя и готовился, — хекнул кузнец и поклонился.

— Хватит уже спину гнуть передо мной, — проворчал я, — Это мне надо поклониться мастеру, сумевшему сделать такое.

Я поклонился Добрыне в пояс искренне и с уважением. Мастер зарделся от смущения. Угодил ему похвалой.

Я решил оставить на себе кольчугу. Пусть тело привыкает к лишней тяжести. Застегнув кафтан, я опоясался кушаком и дал Добрыне обещание подарить ему секрет огненной воды. Это заинтриговало кузнеца.

И нечего на меня ворчать. Ну попаданец я в конце концов или мимо пробегал? Какой уважающий себя попадашка не «изобретет» самогонный аппарат? Вот и я о том же. Тем более спирт Метику очень нужен. Так что тут и оправдание есть — исключительно для медицины ради.

Минут десять я потратил на объяснение кузнецу особенностей устройства самогонного аппарата. Добрыня снова загорелся. Чувствую, в следующий мой приход сюда я уеду в хмельном подпитии.

Возвращение в Хольмгард было ознаменовано ультимативным требованием отца пообщаться с глазу на глаз. Я с Агой поспешили за ним. Странно себя он ведет. Царю приказы отдает. Вот ведь смелый какой! Это я так подумал, но вслух побоялся сказать. Мало ли, ведь за ремень взяться может. Не посмотрит, что царское седалище лупит. Батя, все же.

Я с Агой и отцом зашли в зал старейшин. За столом сидел Буривой и рассматривал мой трон. Железный трон царя Гардарики, собранный и отлитый