Зодчие москвы XX век. Книга 2 - М. Астафьева-Длугач

Все перипетии конкурса на Красный стадион растянулись на несколько лет, работа над проектом стадиона привлекла к себе внимание многих практикующих в те годы московских зодчих. В конкурсное проектирование включились и студенты-выпускники московских высших архитектурных и художественных школ. Так, в составе студенческих бригад, чьи труды в 1924 г. были отмечены премиями, мы встречаем такие, ставшие вскоре известными имена, как В. В. Кратюк и Н. X. Поляков из МИГИ (Московского института гражданских инженеров), студенты Вхутемаса (Высшие художественно-технические мастерские) М. А. Туркус, М. П. Коржев, И. В. Ламцов, С. Е. Гельфельд, В. С. Попов, А. Е. Аркин, Г. Т. Крутиков, В. Н. Симбирцев и другие.

В 1922 г. опубликовал свой проект архитектурной конструкции стадиона авторитетный в те годы художник Г. Б. Якулов (автор всемирно известного проекта памятника 26 бакинским комиссарам). Несколько позднее студия В. Э. Мейерхольда приступила к подготовке массовых действ и постановок на начавшем строиться стадионе.

Создание Красного стадиона на некоторое время стало не только эпицентром профессиональной жизни московских зодчих, но и одним из наиболее значительных полигонов для выявления и демонстрации творческих концепций как отдельных мастеров, так и целых творческих группировок.

В годы работы над Красным стадионом сложилось как самостоятельное направление АСНОВА (Ассоциация новых архитекторов), возобновило свою деятельность МАО (Московское архитектурное общество), складывалось ОСА (Объединение современных архитекторов). Общим достоянием, материалом для обсуждений и дискуссий становились достаточно определенно сформулированные к этому времени значительные разногласия по принципиальным творческим вопросам.

К лету 1924 г. вся работа над проектом стадиона перешла в руки второго отделения архитектурного факультета Вхутемаса, входящего тогда в созданную годом раньше и руководимую Н. А. Ладовским АСНОВА.

В окончательном варианте проекта обыгрывается и само расположение стадиона на Воробьевых горах, которые рассматриваются не просто как высокая подставка или пьедестал для стадиона, а как составная часть единого архитектурно-пространственного решения. Так, Щусев, например, писал о стадионе: «Весь горный склон превращается при помощи монументальных лестниц в спортивный акрополь с памятником Ленину, стадионами, гимназиумами, школами плавания и речного спорта». Нелишне напомнить, что окончательный вариант проекта Красного стадиона, выполненный авторским коллективом под руководством Н. А. Ладовского, экспонировался на Международной выставке в Париже в 1925 г., где был удостоен Гран при.

В 1922 г. в Москве был проведен еще один чрезвычайно важный конкурс — на проект комплексной застройки участков показательными домами для рабочих. Он преследовал две цели: создание типа жилого дома, отвечающего нуждам рабочего класса, и детальную проработку планировки двух участков в Москве — Симоновского и Замоскворецкого, отведенных по проекту перепланировки под жилищное строительство.

Вот как два года спустя М. Я. Гинзбург оценивал программу этого конкурса: «Задание конкурса «показательных домов для рабочих» выгодно отличается от других тем, что давало зодчему мыслить в масштабе, более близком современному. В этом задании... имелся в виду и общий замысел в целом, т. е. создание единого могучего коллектива, объединяющего большинство общественных функций коммунальным путем. Таким образом, вместо маленьких обособленных домиков, двориков, садиков открывалась перспектива создания монументальных архитектурных массивов, огромных внутренних дворов-садов, площадок для игр и ряда общественных организмов (зал собраний, читальня, амбулатория, детский сад, ясли и пр.)».

Аналогично тому, как Гинзбург, осмысливая программу этого конкурса, находился под впечатлением и обаянием его результатов, т. е., видя проекты, имел возможность по достоинству оценить и программу, так и мы сегодня, спустя много десятилетий (сменилось уже несколько «поколений» проектов массовой жилой застройки), имеем возможность по достоинству и масштабно оценить те усилия в сфере создания нового быта, которые предпринимались буквально с первых же дней переустройства Москвы.

И по сей день задача создания «единого могучего коллектива» остается притягательной профессиональной проблемой для архитектора. Развиваясь во времени через проекты далеко не всегда осуществленных в натуре домов-коммун, домов нового быта, многочисленных экспериментальных жилых районов и домов будущего, она теперь во многом иначе осмысливается. При этом всеми мастерами очень индивидуально, личностно, передавая свойственное для каждого из них понимание содержания и способов общественной жизни, организующей быт.

Подача проектов на конкурс показательных домов для рабочих была назначена на 10 января 1923 г. (напоминание о датах представляется нам здесь просто необходимым, поскольку позволяет плотнее связать архитектурную жизнь Москвы с реальной картиной времени). На конкурс поступило более 50 проектов. Интерес к ним был чрезвычайно велик. Выставку проектов, развернутую в стенах Московского архитектурного общества, посетила масса людей. В многочисленных стихийно возникавших обсуждениях высказывались самые разноречивые мнения и суждения о проектах. Значение конкурса вышло за узкопрофессиональные рамки, приобрело общественный интерес. Вот мнение одного из ведущих градостроителей того времени А. П. Иваницкого: «Русскому архитектору приходится решать задачу для него новую и... трудную. Естественны поэтому ошибки и промахи, разногласия и несхождения в простых, казалось бы, вопросах. Естествен и неизбежен также повышенный интерес к общественной стороне задачи и страстность в ее освещении».

Немалое число проектов этого конкурса в полном смысле слова вошло в историю, прежде всего проекты Л. А. Веснина, К. С. Мельникова, С. Е. Чернышева, А. Е. Белогруда, совместный проект С. Н. Ридмана, М. П. Парусникова и А. С. Фуфаева, проект братьев И. А. и П. А. Голосовых и целый ряд других. Разработанные на конкурсе проекты планировки участков в Симоновской (ныне Ленинская) слободе и в районе Серпуховки были включены в общий план преобразования Москвы. М. Я. Гинзбург отметил: «Конкурсные проекты, а особенно премированные... дали вполне законченные результаты: мы имеем в них первичную квартирную ячейку, не уступающую лучшему из европейских решений».

Общеевропейскому уровню отвечали, а порой и превосходили его, получая мировое признание, многие работы московских архитекторов. На той же Международной выставке в Париже в 1925 г. (где, кстати, и сам советский павильон стал блистательной и ошеломляющей демонстрацией профессионального мастерства и иного миропонимания, от лица которого выступал на этой выставке автор павильона — К. С. Мельников) наряду с проектом Красного стадиона, выполненным группой Ладовского, высшие награды выставки получили еще несколько проектов. Наибольшим успехом среди них пользовался проект Дворца труда в Москве братьев Весниных, премированный на конкурсе, проведенном в 1922—1923 гг.

По замыслу этот конкурс решал еще одну жизненно необходимую задачу — формирование главного в городе здания, которое призвано было стать содержательным центром и идейным штабом столицы.

Дворец труда можно рассматривать как первую попытку реализации идеи такого главного здания в самом точном и прямом понимании этого слова. Поэтому вопрос о его размещении в городе приобретал особо важное значение. В конечном итоге место для него было выбрано в самом центре, в Охотном ряду (ныне просп. Маркса) — примерно на этом месте сейчас стоит здание гостиницы «Москва». Включение нового —как в физическом смысле слова, так и по назначению — здания в сложившуюся ткань исторического центра города вызвало обсуждение разных аспектов проблемы сосуществования старого и нового, взаимного влияния их друг на друга.

На конкурс было представлено 47 проектов, 25 — премированы. Некоторые имена авторов нельзя не назвать хотя бы для того, чтобы стало понятнее, как непросто было жюри сориентироваться и соотнести между собой столь непохожие друг на друга и столь индивидуально яркие проявления творческих усилий. По сути, жюри конкурса предстояло не столько предрешить, каким быть одному из зданий московского центра, а какими путями предстоит развиваться советской архитектуре. Такой силой, такой энергией обладали, обладают и будут обладать крупные архитектурные конкурсы.

Теперь уже истории принадлежит тот факт, что проект Весниных, который на десятилетие вперед стал эталоном для многих зодчих (и не только в Москве), по итогам конкурса получил не первую, а третью премию. Уже буквально через год в профессиональной среде понимали несправедливость этого решения. А. В. Щусев (бывший председателем жюри на этом конкурсе), в частности, писал: «Первая премия была дана неудачно из-за нескольких членов жюри, побоявшихся новаторства».