Надежда в подарок - Шэрон Кендрик

Тогда почему она позволила Хасану увлечь ее туда, где многочисленные огни освещали бриллиантовой россыпью роскошный танцпол? Потому что она растаяла от его прикосновения. И это было так просто и одновременно так сложно, что она не понимала, что с ней происходит.

Она почувствовала, что готова сгореть от стыда, но не отодвинулась от него. Она знала, что фактически предает свою семью, танцуя с человеком, который презирает их.

Не говоря ни слова, Хасан притянул ее к себе, и Элла позволила себе раствориться в его объятиях. Его тело оказалось именно таким теплым и твердым, как она того ожидала. Она инстинктивно пододвинулась ближе, чувствуя, как его ладони заскользили по ее обнаженной спине.

— Ты чудесно пахнешь, — пробормотал он. — Луговыми цветами под лучами летнего солнца.

— Что может знать шейх о лугах?

— Очень многое. Когда я был ребенком, я приезжал в Англию, к Алексу, и мы обожали играть в поло. Именно тогда я узнал, что запах свежескошенной травы — один из самых соблазнительных на земле. — Он улыбнулся, проводя подбородком по ее волосам.

Элла ощущала, как его пальцы медленно ласкают ее обнаженную кожу, и поняла, что пришло время остановить его.

— Наверное, вы удивились, что в этом зале оказалась более или менее сносная партнерша для танца, — заметила она. — Это должно мне льстить?

Хасан нахмурился, удивившись неожиданной смене темы разговора, и задумался, потому что ее слова прозвучали неожиданно знакомо.

— Пожалуй, да. Хотя, полагаю, в лести нет для тебя ничего нового. — Он провел пальцами по непослушным завиткам ее волос.

Этот банальный комплимент, озвученный шейхом, только подогрел ее возмущение. Элла попыталась слегка отстраниться от него.

— Ты всегда ведешь себя предсказуемо с женщинами?

— Предсказуемо? Тебе хочется, чтобы я был оригиналом, Синдерелла? — тихо спросил он, ощущая, как напряглась под тонким платьем ее упругая грудь. — Но это будет непросто в компании такой девушки, как ты. Что я могу сказать тебе нового, того, что никогда не говорили мужчины до меня? Наверное, ты устала от бесконечных разглагольствований на тему того, что твои глаза сияют, как небо в ясный полуденный день. Или того, что твои волосы светятся так, что кажется, в них можно увидеть свое отражение, если вглядеться повнимательнее.

Он слегка наклонился вперед, словно желая проверить свое предположение, продолжая смотреть на нее в упор и все сильнее прижимая ее к себе. И внезапно его пронзила острая волна желания. Он осознал, что очень давно в его объятиях не было женщины. Тем более женщины, которая казалась достойным соперником.

Элла почувствовала, как сжимаются его руки вокруг ее тела, и неожиданно поняла, что мечтает об еще большей близости. Она была готова раствориться в его дыхании, в звуках его сердца и бесконечно слушать сладкие слова, которые он говорил многочисленным женщинам до нее и которые совсем ничего для него не значили.

— Хасан, — произнесла она наконец хриплым голосом. Иначе он прозвучать и не мог, учитывая тот факт, что его пальцы смело ласкали ее обнаженную спину. Пришла пора остановить его.

— Или того, что у тебя самые прекрасные губы из всех, которые я когда-либо видел. А помада стирается при поцелуе? На что похож ее вкус? На розы или лесные ягоды?

— Хасан. — На этот раз ее голос прозвучал еще тише.

— Да? Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Скажи его снова. Произнеси его так, словно просишь меня сделать тебе огромное одолжение, а я постараюсь догадаться, о каком именно одолжении ты меня просишь.

Элле с трудом удалось взять себя в руки и не отреагировать на шокирующий эротический подтекст его заявления.

— Что ты думаешь о невесте?

Вопрос явно застал его врасплох, заставив лицо омрачиться тенью разочарования. Всего мгновение назад он словно забыл о том, где они находятся, но теперь должен был вернуться в реальность, о которой предпочел бы забыть.

— Не думаю, что тебе надо об этом знать.

— А я так не считаю, — возразила Элла. — Мне не терпится узнать твое мнение. Уверена, ты удивишь меня.

Он слегка отстранился. По-своему она вела себя очаровательно, но была близка к переходу границ дозволенного. Неужели она не понимает, что, если он закрывает тему, он имеет в виду именно это? А ее настойчивость по поводу выведывания его позиции относительно брака — а он был уверен, что речь идет именно об этом — грозила нарушить все очарование проведенного совместно с ней вечера. Если он скажет ей правду, ее хорошенькое лицо исказится гримасой разочарования, а он того не хотел.

Ему нравилось танцевать с ней, ощущать нежность ее кожи и упругость молодого тела. Если она и дальше будет возбуждать его, он, пожалуй, уложит ее в постель, но она должна понять с самого начала, что его слово — закон.

— Мне кажется, чем меньше говорят о невесте, тем лучше, не так ли?

— Не согласна. — Неужели он привык к тому, что все его пожелания исполняются, стоит ему щелкнуть пальцами? Видимо, да. Она вспомнила его диалог с помощником, вспомнила, как мягко и тактично его слуга пытался его убедить. Ах так! Она заговорила немного громче, чем рассчитывала, охваченная острым приступом ярости, но ей уже было на это наплевать. — Видимо, ты исчерпал все свое красноречие в тот момент, когда вылил на Аллегру целое ведро грязи!

Он застыл.

— Прошу прощения?

Он опустил руки, и Элла воспользовалась моментом, чтобы отступить от него на несколько шагов.

— Ты меня прекрасно слышал. У тебя ведь нет проблем с памятью? Или хочешь, чтобы я тебе напомнила, что именно ты говорил о невесте?

— Черт возьми, о чем идет речь?

Элла приготовилась загибать пальцы.

— Итак… Ты считаешь ее неподходящей партией для Алекса. Ты назвал ее шлюхой, как и ее мать и ее сестер, еще ты сказал, что вся семья Джексон слишком вульгарна и не может претендовать на то, чтобы породниться с наследником престола Сантина.

— Как ты об этом узнала? — тихо спросил он.

— Ты даже не пытаешься этого отрицать! — бросила она обвинение, осознавая, что ее голос звучит все громче и что другие танцующие начинают обращать на их беседу внимание. — Ты вынес безжалостный приговор людям, с которыми никогда не общался, а потом ушел искать более или менее сносную партнершу для танца и по жестокой иронии судьбы выбрал именно меня.

Шейху хватило пары секунд, чтобы сопоставить все факты.

— Ты — Джексон?

— Браво, шейх Хасан! Принц пустыни! Не сразу догадался! Да, я — одна из Джексонов.

Хасан сурово посмотрел ей прямо в глаза:

— Ты подслушивала в коридоре!