АРИЙЯ - Виктор Серов

– Сейчас я встану и сделаю нос Ганса еще длиннее, – буркнул Эрик, допивая компот.

Эльза мельком взглянула на арийца, не сводившего с них взгляд:

– Попробуй уставиться на него – он ведь сидит с Марлен.

Эрик усмехнулся и демонстративно повернулся к Гансу. Тот вздрогнул, отвел взгляд в сторону и даже вроде бы покраснел, хотя у арийцев подобные реакции на внешние раздражители исключены в принципе.

– Нам уже пора. Ты ведь сейчас посещаешь Центр?

– Да, – улыбнулся Эрик, – сегодня закончится мое десятидневное воздержание. Не пойму, зачем это им нужно.

– Смею предположить, чтобы накопилось больше детей, – произнесла Эльза, вставая из-за стола.

– Погоди, Эльза. Мне еще нужно сказать тебе что-то очень важное.

Девушка опять уселась и с любопытством посмотрела на Эрика. Ей казалось, что все самое важное, в том числе и крамольное, он ей уже сказал.

– Ты ведь знаешь – в последнее время я не вылетаю за пределы континента, хотя у меня были планы исследовать второй полюс Земли. Дней десять назад я обнаружил удивительную картину: по снежной равнине в хаотическом порядке металась красная точка. Я снизился и еще больше поразился увиденному. Человек в красном комбинезоне и на таком же красном снегоходе – таких я еще у них не видел – выполнял какие-то немыслимые трюки. После этого я выяснил, что он живет на русской базе. Мы ведь изучали русский язык как дополнительный?

– Ты это к чему? – насторожилась Эльза.

– На следующий день я начал с ним заигрывать, на мгновение отключая защиту, – продолжал Эрик. – Он не сразу, но принял мою игру. Вначале даже собрал своих товарищей посмотреть на «чудо природы», потому что кратковременное отключение визуальной защиты напоминает одно из атмосферных явлений на поверхности – вспышку молнии. Потом он пытался меня обнаружить своими примитивными приборами. А еще через два дня мы уже гонялись друг за другом.

– Зачем ты это затеял?! – воскликнула Эльза.

– Мы с ним очень похожи. Раньше было такое понятие, как романтизм. Сейчас оно исчезло из обихода арийцев. Так вот, мы с Игорем – романтики.

– Ты знаешь, как его зовут?!

– Конечно, я слышал его разговоры с коллегами на равнине и на базе. Ты же понимаешь, что впечатление на меня он произвел не только своей виртуозной ездой на снегоходе.

– Эрик, скажи, что ты собираешься делать дальше?

– Хороший вопрос. Я хочу открыться ему, поговорить, узнать, чем он живет.

– Ты сумасшедший! За несанкционированный контакт с людьми даже не обнуляют, а сразу утилизируют! Тем более что в истории Арийи такого еще не было.

– Кто узнает? Ты же не доложишь? Поговорим и все. Мне кажется, что этот контакт может открыть большие перспективы не только мне, но и всем арийцам.

– Обратись к патриархам, как положено, со своей просьбой.

– Ты шутишь?

– Эрик, я тебя прошу, умоляю, выслушай меня. Неужели ты не понимаешь, что если с этой стороны информация не просочится, то уж твой русский постарается, чтобы об этом узнали все, в том числе и наши нелегалы? Результат будет такой же.

– Я уговорю его, чтобы он держал все в секрете.

– Очнись! Ты же серьезный ариец. Что ты несешь?

Цитрон Эрика издал дребезжащий звук, напомнив, что через полчаса он должен находиться в Стране Детства.

– Эльза, мне пора. Спасибо, что выслушала меня. Пожалуй, я воздержусь от контакта.

– Я тебя очень прошу…

На этом они и расстались.

Спустя четверть часа он уже подлетал к Стране Детства. Этот грандиозный и красочный комплекс занимал почти третью часть Города. Все дети Арийи от рождения до восемнадцати лет жили и развивались здесь. Население Центра составляло более полумиллиона человек, включая матерей – рожениц, воспитателей, учителей, врачей и так далее. Сверху это было потрясающее зрелище: разноцветные дома различной архитектуры; множество садов, парков, стадионов. Дороги пересекали многочисленные каналы с ажурными мостиками. Эту живописную картину дополняло большое количество ползающих по дорогам разноцветных электромобилей. Наземный транспорт в Арийи имел место быть лишь в Стране Детства.

Электромобилями могли управлять дети с десяти до восемнадцати лет. Далее каждый ариец или арийка пересаживались на персональные гравилеты.

Отыскав сверху медицинский корпус, Эрик «приземлился» на его крыше. Через минуту он уже выходил из лифта на шестом этаже, который и занимал Репродуктивный Центр. Эрику осталось сдать последний и самый главный анализ. Ему было безумно интересно, каким образом это будет делаться. Однажды он спросил об этом у Кнута, соседа по этажу, вернувшегося с подобной процедуры. Тот хитро прищурившись, сказал: «Придет время – не пожалеешь».

В приемной его встретила пожилая врач. Окинув его взглядом, она торжественно произнесла:

– Эрик Двадцать Второй, сегодня у тебя очень важный день. По его результатам будет сделан вывод, попадешь ли ты в золотую тысячу арийцев, которым оказана честь сохранить и приумножить генофонд великой арийской расы. Сегодня ты сдаешь последний и основной анализ. Все предыдущие обследования, в том числе и интеллектуальные, показали, что ты достоин этого.

Затем она предложила пройти в овальную комнату, пронизанную тончайшим ароматом благовоний. Стены и потолок покрывали зеркала с золотистым оттенком. Вдоль стен от пола до полуметра высотой располагались растения с потрясающе красивыми цветами. В центре комнаты находилось ложе диаметром около трех метров с бархатным верхом. Врач усадила Эрика и удалилась.

Тихо зазвучала чудная музыка. В тот же миг открылась часть зеркальной стены и в комнату вошла, нет, впорхнула неописуемой красоты арийка с вьющимися волосами до пояса и в шелковом халатике. Она прощебетала ангельским голоском:

– Здравствуй, милый Эрик. Меня зовут Диана. Как тебе мои апартаменты? Сейчас мы поиграем. Расслабься, пожалуйста.

При этом халатик соскользнул на пол. Обнаженная, она оказалась еще красивее. В следующие несколько минут Эрик побывал на небесах и спустился обратно. Он пришел в себя только тогда, когда Диана, продемонстрировав ему маленький каучуковый мешочек, скрылась в стене так же, как и появилась.

«В этом мешке находится мой последний анализ», – догадался Эрик.

Прилетев домой, он просмотрел арийские новости и приступил к предполетной подготовке. Защелкал цитрон, переключившись на видео.

Появилось взволнованное лицо Хайнца:

– Эрик, ты дома? Спустись, пожалуйста, ко мне.

– Что случилось?! – едва ступив на порог, выпалил Эрик.

– На несколько минут вырвался переодеться и повидать тебя. Сейчас улетаю в Клинический центр.

– Ты заболел что ли? С трудом верится.

– Сегодня делали проход в штольне и, когда уже сняли защитные шлемы, из стены вырвался неизвестный газ. Три практиканта и один кадровый проходчик сразу потеряли сознание. Я еле удержался на ногах и успел надеть шлем. До сих пор не проходит тошнота. Знаю, что Алекса не спасли – он умер на месте. Объявлен долгосрочный карантин и абсолютная изоляция. Я сумел уговорить врача, и он разрешил мне отлучиться на полчаса. Был уверен, что застану тебя дома. Пожалуйста, присмотри за моими апартаментами и растениями. Цитрон я тоже оставлю. В усовиях абсолютной изоляции он запрещен. Все! До встречи. На крыше меня ждет дежурный гравилет.

– Не переживай, все будет нормально. Завтра я навещу тебя.

– Если тебя ко мне пустят, – подавленно пробормотал Хайнц.

Проводив друга, Эрик натянул самый теплоемкий комбинезон, хотя для себя уже решил, что на контакт с Игорем не пойдет. Сегодня он в последний раз порезвится, да и безмолвные белые просторы ему уже порядком надоели. Гравилет стартовал с крыши и через пятнадцать минут достиг шлюзового отсека защитной оболочки. Благополучно промчавшись по тоннелю, он, наконец, вспорол синеву антарктического неба. Игорь еще не появился. Эрик решил обследовать ледниковую расщелину, которая находилась на краю равнины и тянулась мимо русской базы вглубь континента. Ширина ее составляла примерно тридцать метров, а глубина местами достигала и двухсот. Он спустился вниз и полетел вдоль изумрудной ледяной стены. Структура ее была неоднородной, и отраженные лучи солнца дополняли неземную по красоте картину. Поднявшись в очередной раз над расщелиной, он увидел знакомую ярко-красную точку. Мигнув пару раз защитой и, убедившись, что русский отреагировал, Эрик устремился навстречу.

Выровняв скорость, ариец увеличил изображение Игоря и… рассмеялся. Такого азарта он никогда не видел и не заметил, как подобное состояние передалось и ему самому. Сместившись чуть назад, он убрал защиту и включил свет. Игорь вдруг обернулся и закрыл глаза. В следующий момент азарт на его лице сменился ужасом. Резко увеличив скорость, он помчался прочь. Эрик со злорадным смехом пошел на опережение. Попытки менять курс, ускорять и замедлять снегоход ни к чему не привели и русский, наконец, остановился. Подчиняясь не разуму, а каким-то неведомым до сих пор инстинктам, Эрик приземлился рядом. Несколько минут он наблюдал за Игорем, бегающим вокруг гравилета, а затем открыл люк.