Боб Чой: последнее задание - Джонатан Страуд

Он устало припомнил, о чем Парсонс предупреждал его в переулке. И о Бернсе, летевшем из Ханоя. Теперь вот разбирайся в одиночку сразу с двумя.

— Мисс Лау?

— Да, сейчас меня так зовут.

— А мистер Янг, значит, ваш дедушка?

Нежный ротик улыбнулся. У нее были прелестные мелкие зубки.

— По вашим меркам — не вполне, — сказала она. — Но нас связывают общность происхождения и узы чести, слишком изощренные, чтобы вы могли уразуметь. Короче, я совсем не хочу, чтобы он умер.

— Да он уже мертв, — ответил Боб Чой. — Его недавние преступления составили приговор, а я — лишь закономерное подтверждение. Ты же знаешь, как это бывает.

Она опять улыбнулась.

— Преступления? Это какие же?

От Боба не укрылось, что старик вполне успешно расшатал дротик и был близок к тому, чтобы освободиться. Ботинок Боба впечатался в раздутый живот, опрокидывая старика обратно в кресло. Даже сквозь кожаную подошву ощущался жар огненных камней, расположенных в глубине брюха. Старик зарычал и что-то произнес на неведомом Бобу языке.

— Три убийства, а может, даже четыре, — спокойно проговорил Боб. — Мужчина, две женщины и ребенок. Вот преступления, которые меня сюда привели. Полагаю, мне и тебя придется убить.

В ответ раздался упоительный серебристый смех.

— Убийства? С какой стати называть это убийством? Вы ведь, небось, свинину едите? И говядину.

Боб Чой закатил глаза.

— Ну вот, опять двадцать пять.

— Вас отдают под суд за смерть этих животных? — спросила мисс Лау. И воздела изящные руки, передернув хрупкими плечиками. — Так почему же нас преследуют за то, что мы тоже кем-то питаемся? Не вижу никакой разницы! Одним человеком больше, одним меньше. Мир велик!

— Мы не свиньи и не коровы, — сказал Боб Чой. — У нас есть право защищаться.

Она выгнула тонкие брови.

— Мы? Ты что, и себя к ним относишь?

— Вообще-то я человек.

— А ты уверен? Ты, вынюхивающий нас посреди кишащего запахами города? Ломающий двери голыми кулаками? Ты без вреда для себя выдерживаешь огненное дыхание, а твоя кожа содержит яд, не позволяющий тебе прикасаться к другим людям. Даже к женщинам — только через перчатки! С такими-то усовершенствованиями ты еще причисляешь себя к роду людскому? Вот уж не сказала бы, — довершила девушка, улыбаясь. — Может, ты и был им когда-то, но теперь… Теперь ты, как и мы, только внешне похож на человека!

Боб Чой скривил губы. На его лице проступила некоторая бледность. Он поудобнее перехватил трость-шпагу.

— Лучше тебе выйти, — проговорил он хрипло. — Пока еще можно. Другого шанса не будет!

Старик в кресле закивал, продолжая сражаться с дротиком.

— Он прав, внучка. Ступай, нечего тебе ввязываться в неприятности. Я тут сам разберусь.

— Ты не единственный, кто способен вынюхивать, — не обращая внимания на слова старика, сказала девушка. — Хочешь, расскажу, чем пахнешь ты сам? Не считая алкоголя, конечно. От тебя просто разит одиночеством. Оно клубится кругом тебя, как облачный пар вокруг горной вершины. Ты же вечно один, а, охотник? — Она вздохнула. — Невеселая судьба, что уж говорить. У меня вот есть дедушка, а у него есть я, и в других местах полным-полно нашей родни, спрятанной от постороннего глаза, так что, даже рассеянные среди людского множества, мы не одиноки. А вот ты…

— Послушай, внучка, неверный тон ты взяла, — раздраженно заметил старик. — Тыкать человека носом в его несчастную жизнь — едва ли не лучший способ рассердить его хуже прежнего. — И шепнул Бобу Чою как бы украдкой: — Так тебе недостает друзей, семьи или любовниц? Все это очень просто устроить. Вытащи дротик и убери свою трость. Я дам тебе сокровища, и ты сможешь купить себе все и всех, кого пожелаешь.

Боб Чой кашлянул, выгоняя из горла комок.

— Замолчите, вы оба!

Девушка рассмеялась.

— А теперь от тебя несет яростью.

— Молчи, говорю!

— Он не уверен в своих силах, — сказал старик. — Иначе он уже убил бы меня. И, внучка, его пистолет разряжен. Слушай же: я благословляю тебя. Когда он нанесет мне удар, обвей его кольцами и задуши, пока он не перезарядил его!

— Да не нанесет он удара, — сказала девушка. Потом спокойно обратилась к Бобу: — По крайней мере, мне так сдается. Ни один охотник не медлил бы, как ты. Сколько бы твои хозяева ни обрабатывали тебя, ты другой. Ты больше склонен задумываться о том, кто ты такой и чем занимаешься.

Боб Чой не ответил. Он смотрел на клинок, приставленный к шее старика.

— Возможно, — продолжала девушка, — ты все еще человек. В некотором роде. Не исключено, что я ошибалась. Кто знает, быть может, невзирая на свои многочисленные… изменения, однажды ты отринешь эту одинокую жизнь и свободным вольешься в уличную толпу. — И она кивнула в сторону окна.

Боб Чой машинально оглянулся туда же… и слишком поздно припомнил, что окно-то выходило в пустой переулок, а вовсе не на многолюдную Брайс-стрит. Напружинивая мышцы рук, он крутанулся обратно, чтобы обнаружить — девушка успела прыгнуть через всю комнату и стояла теперь совсем рядом. И ее гибкая светлокожая ручка уже устремилась ему в лицо. Он ощутил удар когтей, от которого заскрипели его усовершенствованные кости. Пролетев через всю комнату, он ударился о простенок, вынес его спиной и в облаке щепок и штукатурки остановился у кухонного холодильника.

Он чувствовал, как по лицу текла кровь. Помимо прочего, это означало, что теплозащитный слой оказался пробит. Поднимаясь и машинально перезаряжая пистолет, он увидел, как девушка выдернула дротик, пригвоздивший ее так называемого дедушку. Тот поднялся, сверкая сквозной рваной дырой. Рана была таких размеров, что маскировочный плащ уже не срабатывал. Его облик замерцал; человеческую личину то и дело сменяли извивы чешуйчатых, залитых кровью колец. Внучка обняла его, и плащ стабилизировался. Хромая, шаркая шлепанцами, он проследовал вместе с девушкой в коридор и скрылся из виду.

Боб Чой тихо выругался сквозь зубы, проломился сквозь уцелевшие ошметки стены, подобрал с ковра свою трость-шпагу и устремился в погоню. Широкий плащ развевался у него за спиной.

Дверь противоположной квартиры была открыта. Он увидел их обоих — рука в руке они шли через маленькую прихожую. Вот старик споткнулся и едва не упал. Спутница подхватила его, поддержала, что-то нашептывая, утешая.

А впереди них светился яркий прямоугольник: балконные двери, открытые прямо в небо.

Это было достаточно скверно, но он еще успевал их достать. Не сбавляя шага, Боб Чой поднял пистолет и прицелился девушке в шею. Случилось это непосредственно на входе в квартиру, и…