Ел я ваших демонов на завтрак! (СИ) - Кун Антон

Ёсико удивлённо посмотрела на меня и, пробормотав:

— Ах, да, вы же не помните, — продолжила рассказ: — Сэнсэй нашёл в древних книгах пророчество, что невоин призовёт дух воина и положит мир на лопатки. Нужно только совершить обряд, чтобы пророчество начало действовать. Он рассказал об этом господину старейшине. Тот отказал. Сказал, что так мы можем породить силу пострашнее демонов. Но люди гибли, и сэнсэй…

Ёсико всхлипнула, видимо вспомнив недавние события.

— Он был хорошим человеком, — посочувствовал я девушке. И, не давая ей расплакаться, чуть-чуть надавил: — Продолжай!

Ёсико судорожно вздохнула и продолжила рассказ:

— Когда старейшина отказал, сэнсэй пришёл к вам, господин наследник. Предложил вам пройти обряд и призвать дух воина, стать защитником города. Вы… — она запнулась. — Вы больше всего подходили на эту роль. — и чуть слышно добавила: — Вы совсем не воин… И вы согласились.

Вот ведь козёл! — восхитился я сэнсэем. Батя запретил, так он подкатил к сыночку. Сыграл на тщеславии! А что, можно сказать, отомстил старейшине.

— Мы почти закончили обряд, — чуть слышно добавила Ёсико. — Но демоны…

Она замолчала. Но мне и не нужно было продолжения. Картинка дорисовалась сама: что-то пошло не так, и моя душа притянулась в тело мальца. А из-за нападения разобраться что-к чему не успели… Ну что ж, придётся разбираться самому.

С другой стороны, кто его знает, что имелось ввиду в этом чёртовом пророчестве под словом «призовёт»? Может, как раз и подразумевалось переселение душ?

Верил ли сэнсэй, оставаясь прикрывать наш отход, что, жертвуя собой, спасает мир, или боялся, что папаше не понравится, когда он узнает, во что втянули его сыночка, я не знал. И спросить уже было не у кого.

Одно понятно: вряд ли я сейчас проснусь в вертушке на подлёте к аэродрому или отойду от наркоза в госпитале. Скорее всего вертолёт действительно разбился.

Эх, Санёк, видимо, я так и не смогу отомстить за тебя. Прости меня за это. И вы, ребята, простите! Не смог я доставить вас домой живыми.

Но не время было предаваться страданиям. Я по-прежнему ничего не знал про этот мир. А вот отношение Шого к сыну старейшины меня несколько напрягло.

— Кто такой этот Шого? — спросил я Ёсико.

— Начальник личной гвардии вашего отца, — ответила она.

Я мысленно присвистнул. Этот человек точно знал, кто перед ним. И… не просто проявил отсутствие элементарного уважения, а продемонстрировал явное пренебрежение.

Выходит, когда Ёсико сказала, что отец не любит меня, то есть, сына… она сильно смягчила ситуацию.

Но ничего! Мы это исправим!

— Ёсико, у меня ещё два вопроса, — вернулся я к допросу. — Шого удивился, что ты тут. И ты удивилась, что он тут. Чем это кафе особенное?

Ёсико смутилась и чуть слышно ответила:

— Это очень дорогое кафе. Я бы никогда сама…

Так, ясно! Женщины, женщины, имя вам коварство! Увидела глупого пацана при деньгах, распустившего слюни на её прелести, и решила поесть нахаляву. Во всех мирах одно и то же! Красотки крутят пацанами как хотят, пока те не заматереют и не начнут крутить красоток в разных позах.

Я перевёл взгляд на миску из-под лапши. Если в дорогом кафе подают рамен, то чем кормят в других, классом поменьше?

Ладно, выясним.

На Ёсико было жалко смотреть. После своего признания она сидела, как побитая собака. И я смягчил голос:

— И второй вопрос, точнее просьба… — я заговорщицки наклонился к девушке.

Она покраснела и потупила глазки. Поплыла вся.

Не знаю уж, чего она там себе навоображала, но продолжил я фразу явно не так, как она ждала:

— …Покажешь мне, где я живу?

— Да, конечно! — быстро закивала она, возможно даже чтобы просто скрыть смущение.

Я рассчитался за еду, и мы вышли из кафе.

Шли мы, не спеша, и Ёсико больше не пряталась за шляпой.

— Больше не нужно спешить и скрываться? — шёпотом спросил я у неё.

Она покачала головой:

— Нет. Ищейки вашего отца теперь не узнают…

Ёсико не стала озвучивать, чего они не узнают, а я не стал спрашивать. Я просто предложил ей взять меня под руку.

Она засмущалась, но взяла.

Я усмехнулся: кто девушку угощает, тот её и танцует.

Прошли мы так совсем недолго. Я только собрался рассказать какой-то слегка похабный анекдот, как сзади раздалось:

— А ты наглец!

Ёсико даже подпрыгнула.

Я обернулся. Передо мной стоял подросток. Может, чуть повыше ростом, чем я, и чуть пошире в плечах. Но пацан. И сзади него ещё двое — свита. Классика жанра.

— Чего тебе? — спросил я. — Показать, где библиотека?

Я понятия не имел, где библиотека. Но и этой троице скорее всего туда было не нужно.

— Я тебе говорил не ходить тут? — пацан сразу перешёл к угрозам.

— Не помню такого, — чистосердечно признался я.

— Придётся тебе память почистить! — рявкнул он.

— Ну, попробуй! — я шагнул ему навстречу.

Пусть физических сил у меня сейчас и маловато, но как вести себя в драках, я точно знаю побольше, чем он.

Свита тут же повисла на плечах своего предводителя:

— Пойдём, Дэйки, он сегодня какой-то совсем больной. Завтра в школе побьём.

Парень великодушно позволил себя увести.

— И что это было? — спросил я вслух, провожая троицу взглядом.

— Похоже, ты только что чудом избежал избиения, — ответила на риторический вопрос Ёсико.

— Насчёт чуда не уверен, — поправил её я. — Но да, избежал. Пойдём?

И мы продолжили путь по широкой улице. По обе стороны которой вплотную стояли двухэтажные, а местами трёхэтажные домики. На первых этажах размещались магазинчики, парикмахерские, булочные, кафе, различные мастерские, лавки лекарей и травников — последних было очень мало. На вторых и третьих этажах жили. На окнах виднелись кружевные занавески и цветочки в горшках. Третьи этажи, видимо, были у наиболее зажиточных.

Я купил в кондитерской, мимо которой мы проходили, сладкие рисовые шарики на палочке и протянул Ёсико. Она с удовольствием сунула один в рот.

Приятно было смотреть, как девушка ест сладости. Она улыбалась, её глаза блестели.

Правда я всё чаще смотрел не в глаза, а чуть пониже, прикидывал, как бы мне проверить, нет ли там силикона. Хотя, какой силикон? В этом мире его не изобрели. Так что, всё должно быть мягким и натуральным.

Ну да, меня дома ждали жена и дочка. И я б с удовольствием к ним сейчас поехал. Но как?

Настроение испортилось. Мне больше не хотелось любоваться прелестями Ёсико.

Чтобы как-то отвлечься, я спросил:

— Ёсико, а чему тебя учил сэнсэй?

Девушка сразу же погрустнела. Вообще настроение у неё менялось моментально, как по мановению волшебной палочки — вот только звонко смеялась, а уже слёзы в глазах дрожат. Но мне было не до того, чтобы успокаивать плачущих девиц. Мне нужно было переключиться на что-нибудь, чтобы не пойти тут всё крушить от бессилия.

— Сэнсэй служил Всеблагой, — негромко сказала девушка. — И я помогала ему.

Ага, — мысленно откорректировал я. — Не сектанты, а религиозные фанаты.

— Когда Всеблагая сорок лет назад явила нашему миру своё благословение, — продолжила рассказ Ёсико. — Сэнсэй был совсем юным. Он только окончил школу и отправился в город, чтобы поступить подмастерьем в лавку травника или в ученики к лекарю. У него был дар излечивать душевные недуги. Шёл он не спеша. И когда наступила ночь, решил скоротать её у костра в лесу. Несколько грибов, поджаренных на костре, коренья и ягоды стали его нехитрым ужином. Только он прилёг, любуясь звёздным небом…

Ёсико рассказывала, как будто читала книгу. Выучила её наизусть и теперь повторяла слово в слово.

Я не перебивал. Пусть рассказывает. И ей будет легче справиться с потерей, и я отвлекусь. Плюс, что-то узнаю об этом мире.

— …И только он задремал, — продолжала она. — Как явилась ему Всеблагая. «Макото, — сказала она. — Возведи храм в городе и служи мне, стань моим паладином».

Я покосился на Ёсико, но ничего не сказал. Мало ли каких грибов наелся сэнсэй Макото, что средневековые паладины ему привиделись.