Жил-был воробей и другие сказки - Алёна Бессонова

Воробей выглянул из гнезда и увидел, как бабочки садятся на землю и остаются на ней. Земля становилась белая – белая.

– Что это? – удивился Сенька.

– Это снег! – ласково проурчал Лютый.

Сенька с удивлением увидел, как воробьи с соседних деревьев пикировали в бугорки из белых бабочек, кувыркались, шумели. Ему тоже захотелось. Он закопался в сугроб, затрепетал крылышками. Крылья намокли и отяжелели. На влажные Сенькины пёрышки прилипли снежинки. Воробей превратился в маленького снеговичка. Лютый осторожно поддел его носом и покатил к своей будке. Не прошло и минутки, как в тепле воробьиное оперенье стало чистым и сухим.

– Давай ещё! – радостно закричал Сенька. Ему понравилась игра.

Так они и гонялись по двору друг за другом, пока на пороге дома не появилась Филипендула.

– Веселитесь, значит? – прошамкала тонкими губами бабка. – Ну-ну!

Развернувшись, она пошла прочь, унося с собой миску с едой для Лютого.

– Сегодня мы с тобой остались без обеда, – грустно сказал пёс, – наверное, и без ужина. Ничего, не унывай, будем считать этот день разгрузочным.

Лютый не угадал. Вечером Никитос принёс Лютому миску с едой, а когда собака наклонилась чтобы поесть, Никитос защёлкнул на её ошейнике тяжёлый карабин с цепью. Теперь пёс не мог отойти от будки больше чем на два метра.

– Нынче ты сам с голодухи съешь свои уши, пёс шелудивый! – торжествующе изрёк мальчишка.

Глава 4. Не имей сто рублей, а имей сто друзей

Прошла целая неделя с того времени, когда Филипендула с Никитосом перестали кормить Лютого. Без воды он ещё обходился, снег лизал, благо, его намело целые сугробы.

Без еды Лютый начал слабеть, почти не выходил из будки, даже голоса не подавал. Бродячие коты, почувствовав волю, свободно расхаживали по двору Филипендулы: рылись в мусорных вёдрах, разбрасывали по двору объедки. Появился и Сильвер.

Кот криво усмехнулся

– Рано или поздно помрёшь от голода, – радостно проурчал Сильвер, – Тогда приду и сожру твоего друга воробья! Жди, серый махор!

Сильвер ушёл. Сенька недолго посидел на ветке дерева, успокоился и полетел в школу. Там уже собралось всё птичье сообщество. Шёл урок географии. Птицы увлечённо слушали о дальних странах, о морях – океанах, о полосатых лошадях, о диковинных птицах – страусах, которые не умеют летать, но зато хорошо бегают. Сенька слушал вполуха, он ждал, когда закончится урок. Воробей нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он любил уроки географии, ни одного не пропустил. Мечтал стать перелётной птицей. Мечтал, как альбатрос, полетать над морем, поиграть с волной. Учитель географии так вдохновенно говорил о море и показывал картинки, что море стало Сеньке сниться. Будто он сидит на поручне капитанского мостика большого океанского лайнера. Капитан, в белом кителе с блестящими нашивками, в чёрных брюках и чёрной морской фуражке, кормит Сеньку с руки крошками от сдобной булки. Однако, сегодня было не до мечты. Звонок, наконец, прозвенел и урок закончился.

– Братья! – громче, чем звонок крикнул Сенька, – Мне нужна ваша помощь!

Птицы, собравшиеся было улетать, задержались. Рядом с воробьём присел голубь Пьер:

– Говори, дружище!

– От голода умирает мой друг, пёс Лютый! Его посадили на цепь и не дают еды!

– Мы – то здесь при чём?! – выкрикнул самый крупный воробей, – Мы что, кормящие матери?

Договорить ему не дали, здоровяк получил от соседа тяжёлую затрещину. Поднялся шум, визг, драка. Воробьи сбились в кучу. Вся компания с неимоверным шумом и гамом полетела на землю. На земле, каждый наподдавал тумаков каждому, после чего драчуны разлетелись в разные стороны. Уселись на школьные подоконники и затихли, будто ничего и не было.

– Мы можем продолжать?! – сурово спросил Пьер.

Заводила – драчун первым кивнул в знак согласия.

– Пусть каждый принесёт из еды то, что может унести, – продолжил Сенька. – Нас много, мы сила. Голуби нам помогут?

– Голуби вам помогут! – подтвердил Пьер.

Сенька полетел в дачный посёлок. Там, он знал наверняка даже зимой дачники жарят шашлыки. Маленькие кусочки мяса нанизывают на железный прутик и греют на горячих углях. Мясо получается сочное, пахучее, вкусное. За Сенькой увязались ещё с десяток воробьёв. Прилетели вовремя, дачник только что снял шашлычки с железного прутика. Воришки быстренько похватали кусочки – и были таковы. На тарелке остался одинокий шашлычный кусочек, а рядом с тарелкой удивлённый дачник.

Подлетая к своему гнезду, воробей заметил двух голубей. Они за верёвочные хвостики тащили палку сырокопчёной колбасы. Колбаса болталась как перекладина качелей, лететь было трудно, голуби мешали друг другу крыльями, но угощение не бросали.

Каково же было удивление Сеньки, когда он увидел рядом с собачьей будкой внушительную горку разнообразной еды. В горке был и сыр, и хлеб, и мясо, торчали даже конфетки в фантиках. Но украшением горы был единожды откусанный бутерброд с красной икрой, его принёс голубь Пьер. Он выхватил его из руки толстого дядьки как раз в тот момент, когда тот, зажмурившись от удовольствия, решил откусить бутерброд во второй раз.

Лютый лежал в будке, высунув довольную морду наружу и сыто улыбался. Сенька поднёс кусочек жареного мяса прямо к носу пса:

– Ты объелся, что ли? – удивился воробей.

– Я наелся, Сенька. Почти семь дней не ел. Сейчас наелся. Спасибо тебе, друг!

Сенька засмущался. Птичье сообщество целую неделю кормило собаку. Кормило, несмотря на сопротивление бабки Филипендулы и Никитоса. Бабка целыми днями бегала по двору с веником, пыталась отогнать настойчивых птиц, а внучок усаживался в кусты и стрелял из рогатки. Руки его тряслись от злости, поэтому он ни разу не попал.

От хорошей еды Лютый окреп, глаза его засияли, шерсть стала щековой. Теперь Сенька мог спокойно улетать в школу.

Сколько всего нового узнал воробей за время учёбы, не счесть. В его заветной тетрадочке не одна страница была изрисована синими палочками. На сегодняшнем уроке истории воробей был очень удивлён. Оказалось, что задолго до рождения Сеньки, его мамы и мамы его мамы, и даже бабушки его бабушки, на земле была страшная война. Раньше воробей думал, что ужаснее оружия, чем рогатка, люди не придумали. Оказалось, что это не так. Люди однажды обозлились друг на друга и понаделали много разного оружия. Одни делали оружие, чтобы нападать, другие – чтобы защищаться. Самые злые без спросу пришли на чужую землю на танках, приплыли на кораблях, прилетели в самолётах. Они стреляли из пистолетов и автоматов, бросали бомбы, взрывали мины. Гадко стало на земле. Сенька поражался, зачем люди убивали друг друга, разве мало места, чтобы жить, не мешая и не обижая соседа.

С этими нерадостными мыслями воробей полетел в своё гнездо. По дороге Сенька встретил голубя Пьера.

– Присядь, дружище, на ветку, надо поговорить. Ты в гнездо?

– Да! – насторожился Сенька, – Что – то случилось?

– Тебе не надо туда лететь, – продолжал Пьер. – Там нет больше твоего дома. Филипендула пригласила лесорубов, они срубили дерево.

Сенька задохнулся от горя:

– В мой дом пришла война?! – спросил воробей, заливаясь слезами. – А как же Лютый? Он на цепи…

Пьер не дал Сеньке договорить.

– Тебе не надо туда лететь, дружище, там нет больше собаки. Филипендула привела в дом живодёров-собачников и они увезли Лютого.

Сенька окаменел.

– Они убили его?

– Пока нет. Пока Лютый сидит в клетке, – голубь с надеждой посмотрел на Сеньку.

– Думай, воробей, как его освободить. Ты обязательно придумаешь! У тебя умная голова! Там много собак, очередь до Лютого дойдёт дня через три…

Сенька заметался:

– Мне срочно надо на живодёрню – проводи меня, Пьер!

Лютый лежал в тесной грязной клетке. Таких клеток на живодёрне было много, они стояли в несколько ярусов и во всех были собаки. Клетки закрывались не на замки, а на тяжёлые гнутые крюки. Сенька попытался снять крюк, но ему не хватило сил.

– Не упирайся, Сенька, – остановил воробья голубь Пьер, – Крюки не твоя забота. С крюками справятся мои голубята. Ты придумай, как отвлечь живодёров от клеток.

– Лютый, – тихо позвал собаку воробей, – Лютый, ты спишь?

– Нет, Семён, – грустно ответил пёс и открыл полные слёз глаза, – жизнь свою окаянную вспоминаю. Я ведь у корабельной собаки родился, прямо в море. Взял меня старый моряк. Сошёл на берег и помер. Филипендула была его соседкой. Вроде приютила меня, сиротинушку, а на деле цепным псом сделала. Хотела, чтобы я таким же злющим был, как она и её внучок. Я порядок любил, котов гонял, на людей без дела не бросался. Не получилось стать злым. Скоро нашьют из меня шапок. Откормил ты меня, Сенька, смотри, какая шерсть шелковистая, густая, с переливами. Живодёр сказал – шапки три – четыре получится…