Задача двух тел - А. Мирович-Требченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все, включая пленника саркофага, внимательно прислушивались к разговору. Услышав последнюю эмоциональную оценку, он побагровел и заревел:
— Передай-ка этим уёбкам, что если они в течение часа не вытащат меня отсюда, то я их самих засуну в такие же коробки стеклянные, и они будут у меня в кабинете лежать смирненько рядком!
— Это если сами успеете выбраться… — не унимался паренек.
— Так! Всем лицом к стене и сесть на пол! — заорал напарник Толика, наконец взявший себя в руки, и прекративший заикаться. — Чтоб ни единого звука! Иначе пеняйте на себя!
— Но пол холодный! Зима же! — возмутилась старушка, только недавно пытавшаяся настучать на сине-желтую кепочку.
Вместо ответа охранник подскочил к ней, развернул к стене и со всего размаху усадил на пол.
— Я, между прочим, герой труда! Я буду жаловаться! — завопила она и тут же свалилась без чувств после мощного удара сверху по голове.
Больше пререкаться никто не рискнул, все поспешили исполнить приказ, наступила зловещая тишина, в которой кто-то ясным шепотом с чувством произнес: «Скорей бы у него там воздух кончился!».
— Кто это сказал?! — даже сквозь стекло саркофага интонация была хорошо узнаваема, хотя таких истеричных ноток, пожалуй, от него никогда еще не слышали. — К стенке предателя! Слышите?! Я требую, я приказываю, чтобы вы нашли и прикончили эту тварь прямо сейчас, не дожидаясь… Ты, сука, умрешь раньше, я тебе это обещаю! Найдите падлу, немедленно!
Последние слова он уже наполовину кричал. Но охранники стояли растерянные и не двигались с места.
— Но…
— Исполнять! — взвизгнуло из саркофага.
— Как же мы его найдем, все же развернулись к стене, кто говорил не видно, — нашелся Толик.
— Кто это сказал, кто-нибудь видел? — задал второй охранник вопрос весьма ненавязчивым тоном.
Угрюмая тишина была ему ответом.
Сквозняков тут не было: траурный зал замуровали на совесть, так что сидеть было не так уж и холодно. Но довольно скучно. Так что после того, как за одной из дверей послышались глухие звуки, свидетельствующие о начале спасательной операции, пленники Мавзолея начали потихоньку перешептываться. Охранники поначалу одергивали их, а потом предпочли сделать вид, что за звуками извне не слышат этих шепотков. Александр подобрался поближе к очкарику, пытавшемуся заступиться за него, и поделился своими переживаниями:
— Сколько людей из-за меня тут… Как думаете: не будет у них неприятностей? В конце концов нас же все равно вызволят. Меня, конечно, после этого в Лефортово, но остальных-то отпустят? — шепотом спросил он паренька.
Тот пожал плечами:
— Я как-то больше надеюсь, что они не успеют, и он все-таки отдаст концы…
— Это же вы сказали ту фразу? — высказал догадку Александр, но паренек мотнул головой:
— Я, конечно, подумал так же, но сказать не успел. Если честно, я был уверен, что это были вы. После вашего мощного плевка…
— Да уж, какой там плевок, — огорчился Александр. — Так вышло…
Он хотел объяснить, что вообще-то собирался символично плюнуть в Ленина, а его поступок был вызван прискорбным стечением обстоятельств, но, открыв рот, понял, что будет выглядеть еще глупее, чем сейчас, и просто махнул рукой.
— Пашок, — сунул ему руку паренек.
— Александр… Можно просто Саша.
— Так символично, что он там в гробу вместо Ленина…
Пашок кивнул в сторону саркофага. Александр пожал плечами и задумчиво почесал бороду:
— Вот только непонятно, как именно он там очутился.
— Вы помните историю с Дадли в террариуме?
— Кем-кем?
— Ну, Дадли — двоюродный брат Гарри Поттера!
— Я, если честно, не смотрел и не читал.
— Зря, очень актуальная книга! Там этот Дадли постоянно буллил Гарри, и когда они пошли в зоопарк, то Поттер заставил стекло террариума исчезнуть, а после того как Дадли упал внутрь, стекло вернулось на место, и тот оказался запертым в вольере со змеями.
— И как он это сделал?
— Магия! Он очень этого захотел.
— Думаю, очень многие в нашей стране хотели бы увидеть этого вождя на месте того. Но, к сожалению, это ничего не объясняет, — покачал головой Александр. — А в магию, уж простите ученого, я не верю!
— Так я тоже! Зато верю в силу коллективного желания! — пожал плечами паренек и принялся протирать свои круглые очки.
— Он так лежал там… — задумчиво прошептал Александр в ответ. — Натурально… Не двигался… Все решили, что он умер, начали плакать… Кажется, он там все-таки по собственной воле, а не из-за коллективного желания.
— Возможно, — не стал спорить Пашок. — Когда он только начал Ильича на кладбище спроваживать, я сразу подумал, что это неспроста — что он для себя место готовит.
— Как-то не похож он на человека, который задумывается о своей посмертной судьбе. Всегда было ощущение, что он собирается жить вечно. Memento mori — это не про него совсем.
— Кто его знает? — махнул рукой Пашок. — После ковида и изоляции он совсем с катушек съехал. Может духовник его идейку подкинул, или глава Совбеза обмолвился, что мол Ильич не свое место занимает… Мало ли вокруг него сумасшедших бродит…
К этому времени шептались уже все, и зал наполнялся монотонным шелестом.
— Разговорчики! — рявкнул один из охранников для проформы, и шелест на некоторое время стих.
Александр украдкой обернулся на стеклянный саркофаг. Его невольный обитатель сидел, сгорбившись, по центру доступного ему пространства и злым взглядом смотрел в одну точку перед собой. Обычное самодовольство его куда-то испарилось. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, возможно, впервые за многие годы, и Александр поймал себя на мысли, что, сам того не желая, видит в нем сейчас не тирана и агрессора, развязавшего войну и раздающего приказы о тайных убийствах политических противников, а просто до смерти напуганного старика.
«Ну что там, Егоров?! Слушаю!» — один из охранников видимо получил вызов по рации, второй тоже поднес руку к уху. «Да похуй уже на секретность, Никита!.. Как так не смогут?! Что мне Первому говорить?!.. Ах вот что… Прямым попаданием? Да, я понимаю, что саркофаг бронированный, выдержит… А мы?.. Присягу я помню, не гунди!.. Я должен согласовать это с Начальником. Отбой!».
Все в зале насторожились и навострили уши. Вопреки приказу большинство повернули голову к центру зала и жадно следили за происходящим. Кажется, что-то должно было решиться.
— Товарищ Президент… — охранник замялся, а старик в саркофаге
