Побудь моей навсегда (СИ) - Макута Мануэлла Юрьевна Мануэлла

Мой запал уже сошел на нет, я велел Марку везти меня обратно домой. Но по дороге много раз возвращался к тому уважению, с которым все отзывались о Ждановой. Мои же женщины были чем-то на одну лишь ступеньку выше, чем та самая " Танька из 241-й". Однажды даже краем уха услышал разговор двух охранников на въезде в наш коттеджный клуб. Один из них сообщал, что я снова приехал с офигенно красивой девушкой. Другой же, хмыкнув, сообщил, что хоть красивая, а явно очередная девушка с пониженной социальной ответственностью. И что нечего мне завидовать, что таскаюсь с…лядью, на которой только самый последний лох женится. Естественно, я тогда в драку полез, отстаивая честь девушки. Вот только и охранники сразу извинения принесли, решив не усугублять, и честь у девушки оказалась лишь моей фантазией- один из моих друзей узнал её. Вызывали несколько месяцев назад к знакомому на мальчишник. Так-то вот.

От таких невеселых мыслей даже алкоголь выветрился. Интересно, а приехал бы я с Ульяной, что тогда? Сочли бы за девушку, на которой женятся? У лохов что, принцип, " чем страшнее- тем поядочнее"? Естественно, это же- простая логика, нет спроса. А не самой женщины заслуга. С другой стороны, пускай даже в мыслях, но обидел множество действительно порядочных женщин. Что за бред вообще в голову лезет?

***

Досье на Ульяну Сергеевну, что я получил через моего приятеля, когда — то работавшего в органах, оказалось впечатляющим — не женщина, а идеал. Отличница, красный диплом, один муж, никаких скандалов, пациенты буквально Богу молятся на неё. Аж оскомину набил приторным хвалебным слогом. Ну надо же, какая. Прям как там говорят, не чета мне? Отчего-то вспомнилось, что все мои бывшие были…скажем мягко, не особо умными. Хотя, с некоторыми это было даже комплиментом — что греха таить, я всегда выбирал по внешности

4. Не бывший бывший

— Меня избили вообще-то! — визгливо возмущается Сергей, тыча пальцем в огромный, сияющий всеми оттенками, от темно-фиолетового до желтого, застарелый синяк на скуле. Я равнодушно пожимаю плечами, словно со стороны наблюдая за нами. Как я вообще могла влюбиться вот в такое ничтожество?! Сергей то приходил " делить совместно нажитое", то, когда я ясно дала, что ничего не намерена делить. (Да и мне в-целом ничего не нужно от него, лишь бы забыть поскорее все как страшный сон) приносился с договором, требуя подписаться под своими словами об отказе от имущественнях претензий. Теперь же, получив требуемое, не успокаивался. Точно какой бес в него вселился, не понимающий, отчего я раньше бегала вокруг него на цыпочках, а сейчас мне глубоко наплевать?

— Ну, значит, за дело. — хмыкнула, отворачиваясь. Может так поймет, что он здесь — нежеланный гость. Но тут я почувствовала мужскую руку на талии.

— Уль, ну прости, а. — жарко задышал он мне в ухо. Кожа тут же покрылась мурашками — но не от удовольствия, как могло бы раньше, а от отвращения. Я повела плечом, чтобы он убрал голову. Но Сергей и тут оставался верен себе, даже не восприняв мой такой открытый сигнал. Принявшись скользить пальцами по талии, он придвинулся ещё ближе.

— Сереж, отойди, пожалуйста. Мне неприятно. — ровным голосом попросила. Муж замер, обиженно засопев. Но потом все же отошёл, снова усевшись за стол. Придвинув к себе кружку с чаем, пару минут сидит молча, барабаня пальцами по столу. Я тоже молчала, домывая посуду. Раньше я использовала посудомойку после кулинарных шедевров для избирательного в плане еды мужа, а теперь так удобно — я одна, вымыла кружку и тарелку за пару секунд, и вуаля, готово. Никаких тебе попыток сотворить нечто необычное, сродни высокой кухне, никаких печальных вздохов над очередным не угодившим ему блюдом.

Потом, игнорируя его попытки вновь завести разговор, ушла в комнату — собираться на работу. Быстро переодевшись, стянула волосы резинкой в хвост, решив сегодня не краситься вообще. Судя по последним " подаркам" судьбы мне ещё плакать и плакать, а так хоть тушь не размажется.

— Уль. — донеслось откуда-то сверху, когда наклонилась застегнуть сапоги. Я аж вздрогнула- и забыла, что муж ещё не ушел. Выпрямившись, сурово взглянула на него:

— Сергей, я спешу. Мы можем потом как-нибудь поговорить? Я эти недели и так на нервах, ещё с другого участка доктор заболела…

— А я? Думаешь, мне хорошо? — визгливо взорвался он, а я прикусила язык. Дура! Столько лет жить с махровым эгоистом- и мало того, что не замечать этого, так ещё и сейчас, когда, можно сказать, прозрела хоть немного, упорно наступать на те же грабли — Она сама на меня набросилась! Ее жених, урод этот ещё… — он машинально поднял руку к синяку на лице, но тут же опустил- Я клянусь тебе, я не знал, как от нее отвязаться. Она и на работу таскалась, и у дома караулила. Я просто боялся..- выдавал он, подстраиваясь под мой быстрый бег по ступенькам- оба лифта снова не работали.

— Уль, меня мудак её всего лишил! Я почти на мели! — раздавалось позади меня. Теперь то, зачем я сдалась почти бывшему мужу, начало немного проясняться — тихая гавань во время житейского шторма. Переждет, поживет на всем готовом, а как шторм стихнет — сразу же уплывёт в поисках новых приключений. Капитан Врунгель, блин!

— Сергей, если у тебя- все, то я тебя услышала. — открывая машину, ещё раз окинула взглядом повреждения — да, вложиться придется. И ещё ведь как Дамоклов меч над головой тот сурового вида мужчина, похожий на помесь братка из 90-х и качка-тренера с одной извилиной в голове. Явно ведь просто играется, от скуки. А, может, тянет время, чтобы на счётчик поставить? От таких предположений и без того убитое нытьем мужа настроение упало ниже некуда.

— Я с тобой, в дороге тогда поговорим. — стал он обходить машину с другой стороны. Такой наглости даже от него не ожидала. Странные, однако, мужчины — любишь — не ценят, стараются бежать на все четыре стороны. Только охладела — всё. Несутся обратно, виляя хвостом.

— Нет. Ты со мной не поедешь. — отчеканила как можно суровее, злобно сверкнув взглядом-И вообще, это ты хотел пожить отдельно, если я правильно помню? А теперь тебя из дома не выгнать!

— Мой дом. Имею право там находиться. И машина, кстати, тоже! — обвел он рукой мою старушку, на которую в самом финале оформления документов добавил с барского плеча аж целых " двадцать тысяч рублей", и потом не раз мне об этом напоминал. На душе стало так мерзко — и это — мой муж? Мой Серёжка, что признавался в, любви красивыми стихами? Что радовался не меньше моего, когда удалось купить хоть какое-то, но свое жилье? Серёжка, с которым мы в ту ночь пили вино и ели вкусный фруктовый зефир, что подарила одна из его благодарных пациенток, делясь мечтами о будущем? Мужчина, чей влюбленный взгляд я ловила раньше на себе по несколько раз за день? Больно признавать, но люди меняются, сказки заканчиваются. Так и наша история закончилась, превратившись из чудесной сказки в грубую реальность, бытовуху, как называют подобное в простонародье.

— Сереж, ты не слышишь? Отойди, пожалуйста. — попыталась мягко, но настойчиво оттолкнуть мужа от двери, одновременно глядя по сторонам — устраивать концерт было не в моих привычках. Но вокруг почти ни души, лишь одинокие мамочки с колясками мелькают между деревьев в парке неподалеку да старенькая бабушка сидит на лавочке у дома напротив.

— Уля, ну прекрати, а! — вдруг обнял меня муж — Повыделывалась — и хватит. Я тоже был неправ, осознал. Давай успокоимся… — он вжал меня своим телом в машину, несмотря на попытки сопротивления.

— Скажи, ты мне изменял? — вдруг, глядя прямо ему в глаза, в упор спросила, замерев. И по глазам прочла ответ. Тот ответ, что и так давно подозревала в глубине души.

Вспыхнув от того, что от неожиданности не успел собраться, муж разозлился:

— Да какая разница?! Изменял- не изменял?! Ты себя видела?! Запустила себя, ходишь как черт знает что! — брызгая слюной, проорал он мне в лицо