Ночлег - Гарм Видар

С грохотом распахнулась входная дверь.

В темном проеме Бергер с трудом различил сгорбленный силуэт давешнего тщедушного мужчины.

- Что же ты... паскуда... Говорил Бергер, Бергер... - хрипло забормотал мужчина, и теперь Бергер смог разглядеть, что в руках он вновь сжимает старую двустволку. - Человек... человек... паскуда!!!

- Не трогай его, Ларри, - глухо сказала Анна.

- Я его не трону, - вдруг мерзко захихикал Ларри, - но в доме он тоже не останется!

- Ты с ума сошел! - прошептала Анна, и Бергер обратил внимание, что голос у нее первый раз за все время дрогнул.

- Вы что же, - спокойно спросил Бергер, - среди ночи выставите меня под дождь?

- Ничего, - вновь тоненько хихикнул Ларри, - тебе это будет полезно для полноты ощущений. Ты же у нас писатель?!

- Я не у вас, - вяло огрызнулся Бергер и стал натягивать все еще влажные, но уже покоробившиеся туфли.

- К тому же до рассвета не так много осталось, - как-то не очень уверенно пробормотал Ларри.

Бергер мельком глянул на часы - было восемь сорок пять, но на улице было по прежнему темно.

"Все небо просто заволокло тучами, да еще плюс туман... Вот рассвет и не заметен", попытался успокоить себя Бергер, одевая плащ, совершенно просохший, в отличии от проклятых туфель.

- Ларри, останови его! - тихо сказала Анна.

- Вот еще, - вновь забормотал Ларри, судорожно сжимая двустволку, словно пытаясь почерпнуть в ней уверенность. - И не подумаю!

- Ты же будешь жалеть... потом, - едва слышно прошелестел голос Анны, и Бергер обратил внимание, что удивительное свечение ее кожи поблекло.

- Ничего, - вяло проворчал Ларри, - лучше потом, чем сейчас... Да он живучий! Как нибудь... Давай, топай на выход!

Бергер равнодушно пожал плечами и молча направился к выходу.

- Бергер, - голос у Анны был тусклый, и обреченный.

Бергер на мгновение задержался в дверях, но оглядываться не стал, а потом решительно двинулся вперед.

На улице, несмотря на время, показываемое взбесившимися часами, царила глубокая душная ночь, насквозь пропитанная дождем и отчаянием. Звуки шагов тонули в густом клейстере тумана. Бергер попытался определить с какой стороны он вошел в город, но тут же оставил эту затею - кругом был туман и ночь.

Ночь и туман...

Несколько раз Бергер споткнулся. Очень быстро плащ набух и вновь стал влажным и тяжелым.

"Господи, неужели я родился в этом городе? Сколько раз бывая в чужих городах я испытывал ощущение узнаваемости и привычности... А попав наконец в свой родной город, где по идее все должен помнить, знать и понимать я, не с того не с сего, превратился в какую-то улитку, всю жизнь таскавшую на спине прочный и надежный дом памяти - вдруг в одночасье утратившую эту надежную защиту. Все вокруг оказалось столь зыбко, непонятно и неузнаваемо, словно окружающий призрачный мир сфабрикован искусственно из взаимопроникающих реальностей: чужого незнакомого настоящего; материализованных иллюзий и овеществленной памяти... Во всем богатстве нестойких комбинаций и зыбких противоестественных взаимопроникновений. Неужели память меня постоянно обманывала? Или это я всю жизнь пытался обмануть память? Или... жизнь?.."

Бергер поднял воротник плаща и поежился, невольно имитируя поведение улитки, втягивающей мягкое беззащитное тельце под спасительный панцирь.

"Ничего, ночь уже на исходе... Надо просто дожить до рассвета... Или успеть дойти до машины."

- Черт! Только куда тут идти?! Кругом сплошной туман!

- Вот теперь сразу видно, что перед нами профессиональный писатель: метафорами так и сыплет, так сыплет...

Бергер резко обернулся - рядом стоял давешний нахальный младенец, едва видимый в тумане, и рассматривал Бергера взглядом не менее профессионального таксидермиста.

- Пришел лишний раз поиздеваться? - холодно спросил Бергер.

- Не-а, - мрачно сообщил мальчишка. - Я сам бы не за что не пошел. Меня Анна просила...

- Ну-ну, - неопределенно фыркнул Бергер.

- Покажи, мол ему болезному, как выйти к машине, а то неровен час... Зачем грех на душу брать... лишний?!

- Что ты можешь знать о грехе? - проворчал Бергер.

- Вот тут ты, пожалуй, прав. Где уж нам уж... - холодно буркнул мальчишка. - Тут уж вы во всей красе!

- Не паясничай!

- Хорошо, не буду, - вдруг согласился мальчишка. - Да и времени нет. Сколько на твоих?

Бергер глянул на часы - обе стрелки застыли на цифре двенадцать.

- То ли полдень, то ли полночь, - сказал он без тени иронии.

- Тогда поспеши! Шанс у тебя маленький, но есть... но очень маленький. Если пойдешь в эту сторону и будешь стараться никуда не сворачивать, то, по идее, должен будешь выйти к холму на котором стоит твоя машина. И поторопись! Скоро рассвет, но все же встречать его лучше в машине... Да не стой ты столбом - до машины еще дойти надо, а это тебе... не романы писать!

Мальчишка напрягся прислушиваясь и с сомнением покачал головой:

- Может и правда, повезет - дойдешь. Прощай!

- Постой, - встрепенулся Бергер, - ответь мне только на один вопрос: ты кто?

- Очень своевременный вопрос, - хмыкнул юный старец, чуть отступив в туман и словно наполовину в нем растворившись. - Можешь считать, что я это ты, только такой, каким ты никогда не был и уже не станешь.

- Но почему?! - успел произнести Бергер, адресовать вопрос было уже некому.

"А я все равно дойду! Успею. Всем назло!" - Бергер стиснул зубы и целеустремленно зашагал в указанном мальчишкой направлении.

Двигаясь в густом, словно сон, тумане Бергер изо всех сил старался идти прямо, но похоже это не всегда удавалось: один раз Бергер налетел на стену; другой - угодил в тупик, и ему пришлось возвращаться...

Зато сумасшедшая ночь похоже решила таки выпустить его из своих лап. Небо, точнее стена тумана слева от Бергера, стала потихоньку светлеть, но беспричинное беспокойство, зародившиеся в тот момент, когда Бергер угодил в тупик, росло гораздо быстрее, чем вызревал рассвет.

И вдруг Бергер понял, что не успеет!

Еще несколько мгновений он боролся с нарастающей паникой, а потом не выдержал и побежал...

И бежал до тех пор, пока не почувствовал, что легкие сейчас разлетятся в клочья...

"Если я буду продолжать в том же духе, то точно не дойду до машины!" - Бергер заставил себя остановиться, отдышаться... А потом зло рассмеялся:

- Ерунда!!! Это все лишь плод моего воспаленного воображения... Или... я промок, и у меня начинается простуда! Обыкновенная простуда!!! Грипп, с температурой! Вульгарный родной грипп!

Небрежно насвистывая Бергер в развалку не спеша двинулся вперед. Дорога под ногами ощутимо стала уводить вверх.

"Значит я поднимаюсь на холм... Там машина... Скоро рассвет..." Бергер улыбнулся, освобождаясь от ночного кошмара.