Пепел (СИ) - Бунькова Екатерина

— С замужними скучно, — пояснил я. — Они как замуж выходят, почти сразу становятся такими серьезными, что аж тошнит. А если еще и ребенка родят — тут и вовсе больше делать нечего: только о детях и думают.

Брат вздохнул. Мы не первый раз обсуждали эту проблему, и он никак не мог понять: это не юношеский пыл, таков мой образ жизни. Да, я люблю женщин. Да, мне мало одной. И двух мало. И десятка. И если мне не дадут удовлетворять естественные потребности, я начну это делать против воли семьи, тем более, что девицы сами бросаются в мои объятия.

— Подумай хотя бы о своей душе, — вздохнул брат. — В прошлой жизни ты, видно, был хорошим человеком, и сейчас тебе хорошо живется. Но что, если боги накажут тебя, и в следующей жизни ты станешь одной из таких женщин: обманутой, использованной, брошенной? Не стоит так портить свою карму.

— Да кто их обманывает? — возмутился я. — Я их честно предупреждаю, что не могу на них жениться. Пользуюсь — это да. Но опять же при их полной осведомленности. А уж о брошенности и говорить не стоит: каждая из них удачно выдана замуж. Что еще нужно?

— Это все так, конечно, но ты играешь с огнем, — не согласился брат. — Боги позволяют нам ошибаться, чтобы мы учились на ошибках. Но если человек не видит своих ошибок, то может так испортить карму, что наказание настигнет его еще в этой жизни.

— Интересно, каким, в таком случае, будет мое наказание? — фыркнул я. — Может быть, меня соблазнит, использует, а потом бросит какая-нибудь высокородная девица? Тогда я уже хочу, чтобы меня наказали. Боги, слышите: я хочу!

Брат только вздохнул и покачал головой.

— Давай так, — сказал, наконец, Шаард. — Поедешь завтра вместе с нашим послом в Асдар.

— С ума сошел? — перебил я его, вскакивая со стола. — За каким лешим мне ехать к варварам?

— Не перебивай, — повысил голос Шаард. — У нас с Асдаром теперь мир, и тебе ничто не угрожает. Кроме того, тебе ничего особенного не нужно делать: достаточно и того, что к ним приедет наш принц — это сам по себе жест доброй воли. Просто поживи там… ну, скажем, пару недель.

— Но зачем? — я потряс его за плечи: уж с братом-то можно говорить, не скрывая эмоций. — Что за бредовые идеи?

— Погоди возмущаться, — он отстранил меня и снова устало потер лоб. — Ты ведь ничего не знаешь об асдарцах, верно? Ты у нас мальчик свободный, учебой не загруженный. А между тем у них с твоим любимым делом все легко и просто: бери любую девушку, которая тебе понравится и которой понравишься ты, и делай с ней, что угодно. Никто тебе и слова не скажет и ничего взамен не потребует. Хоть десяток набери, хоть сотню.

— Что, даже одновременно? — фыркнул я, переходя на более спокойный тон.

— Если сможешь, — кивнул брат. Я задумался.

— А как же они тогда семьи строят? Как детей воспитывают? — спросил я.

— Да нет у них семей, — пожал плечами Шаард. — Есть женские и мужские общины. Днем они друг с другом не общаются, и только по ночам встречаются на особых сборищах. Мужчины работают и регулярно платят государству большой налог: больше половины заработанного. Женщины тоже работают — но только те, у которых нет детей. А те, что с детьми, получают от государства деньги: чем больше детей, тем больше денег. Вот такая система. Так что девицы там в девичестве не задерживаются: кому охота вкалывать наравне с мужчинами? Едва совершеннолетия достигают, сразу брюхатеют и ходят, вполне довольные жизнью.

— Хм. Интересно, — признал я.

— Ну так что: поедешь? — прищурился брат.

— Ты еще спрашиваешь! — фыркнул я. Обожаю своего брата!

Глава 2. День и ночь

Граница Асдара пролегала совсем близко к столице Крагии, но так уж получилось, что вражда меж нашими странами длилась более сотни лет, все никак не становясь настоящей войной, и границу никто без особой надобности не пересекал ни с той, ни с другой стороны. Тем более, что она проходила по горному хребту, через который вела только одна дорога — узкая и извилистая. Но в последние десять лет отношения между странами значительно улучшились. Даже был подписан мирный договор. И если раньше вдоль дороги меж нашими столицами повсюду были военные посты, то теперь лишнюю охрану сняли, и поездка показалась мне самым обычным путешествием по торговому тракту.

Я никогда прежде не был за границей, и потому разница показалась мне весьма существенной. После цивилизованной Крагии с ее садами, витиеватыми украшениями кованых оградок, трехэтажными особняками и чистенькими улицами Асдар казался поселением диких горцев: каменные дома были огромными, но грубыми и мрачными, повсюду гуляли чудовищных размеров псы в ошейниках с шипами, а улицы отчего-то были кривыми — наверное, города здесь строились как попало, и никто даже не пытался выровнять горный рельеф. Некоторые дома и вовсе частично уходили вглубь гор, переходя, по всей видимости, в пещеры. Жители предпочитали ходить босыми и носили одежду из шкур. Но, к счастью, мелькавшие тут и там голоногие женщины были по крайней мере чистенькими, так что мое неприятное изумление уровнем развития цивилизации Асдара не переросло в откровенный ужас: если люди моются — это совсем другое дело. Я ценю в людях только две черты: чистоплотность и уважение к высокородным.

— Ваше Высочество, — мой слуга открыл дверь кареты и с поклоном отошел в сторону. Мне не терпелось выпрыгнуть из тесной деревянной коробки и размяться — мы тряслись в каретах несколько дней, и жалкие остановки нельзя было назвать полноценным отдыхом. Но несмотря на сжигавшее меня изнутри желание немедленно потянуться подобно коту и побегать по улицам, я натянул на лицо привычную маску-приветствие (уверенность, размеренность и грациозность, а также легкий намек на улыбку с едва уловимой ноткой превосходства) и медленно вышел из кареты, держа спину прямой, а голову высоко поднятой. И тут же воздал славу нашим богам за свой высокий рост: местные мужчины были очень крупными, и будь я чуть поменьше, чувствовал бы себя ребенком среди них.

Процессия из двенадцати бородатых личностей в каких-то вышитых золотом хламидах синхронно поклонилась мне. Я вежливо качнул головой, показывая, что принимаю их приветствие, но не горю желанием общаться с людьми, которые не представлены мне как подобает. По правилам нашего этикета я имел полное право проигнорировать их и после представления, если их положение в обществе покажется мне слишком низким. Но, к счастью, общаться с встречающими мне и не полагалось: эту ответственность взял на себя наш посол. Он говорил от моего лица, но делал это так умело, что через некоторое время я перестал его слушать и проверять и принялся осторожно оглядываться, стараясь не выдать своего интереса.

Дворец, или как это у них называется, был огромным. Это было даже не одно здание, а целая система очень высоких одноэтажных каменных строений. Высота крыш, колонн, окон, дверей и стен поражала. Ворота, которые великодушно распахнули перед нашей каретой, были рассчитаны на великана в четыре человеческих роста. Даже те двери, через которые мне, похоже, предстояло войти в дом, были так высоки и широки, что я мог въехать в них на карете, причем стоя на ее крыше. К ним вела дорожка из каких-то пятнистых шкур, которыми смягчили для меня каменную поверхность двора: надеюсь, они хотя бы считаются дорогими по меркам Асдара? Трудно судить о том, насколько тебя уважают, если не знаешь местных традиций.

Нас, наконец, пригласили внутрь. Бородатые личности разделились и превратились в мою свиту: шестеро по парам впереди, шестеро позади. Моих слуг при этом проигнорировали. Наш посол, единственный, кто остался рядом, едва заметно улыбнулся мне, намекая, что все идет замечательно. Я чуть расслабился и вошел в дом.

За дверями, вопреки ожиданию, не было просторной залы. Напротив: потянулась довольно узкая галерея с высокими стрельчатыми окнами шириной от силы в полтора локтя. Справа и слева от галереи виднелись пышные пестрые заросли, что меня несказанно удивило: до этого я не заметил в городе какой-нибудь зелени, только кривые деревца с чахлой красноватой листвой. Ну что ж, это радует. Видно, не такие уж они варвары, если сады у них тоже есть и считаются привилегией высокородных.