Уничтожение Дрездена - Николай Крейтор

Но использование Германией сверхоружия, перед которым США и Англия были беззащитны (а Гитлер готовил и ракетные бомбардировки Нью-Йорка) задевало самолюбие янки, ставило под сомнение их претензии на роль мировых держав. Отсюда и появилось решение уничтожить город, наведя ужас на мир — не столько пугая мир оружием, сколько пугая его своей жестокостью.

После окончания войны американцы с большим шумом в прессе (сопровождаемым массовым негодованием в обществе) отыскали какого-то германского офицера, отдавшего приказ на расстрел нескольких десятков американских военнопленных в начале 1945 года.

Ему устроили показательное судилище, покрыли позором и презрением и публично казнили. Его обвинили в нарушении правил ведения войны. Но, как это сопоставить с сознательным уничтожением 135 000 мирных жителей, даже не военнопленных?

За торпедирование гражданских лайнеров США и Англии, экипажи германских подводных лодок после войны обвинялись в нарушении правил ведения войны и расстреливались. Но сознательная бомбардировка жилых кварталов разве чем-то отличается от торпедирования пассажирского корабля?

В Нюрнберге, на показном судилище над фашизмом, американцы с англичанами покрывали преступления Сталина, а тот покрывал преступления союзников — все в своё время нарушали правила ведения войны.

Но Сталин всё-таки не столь в этом замаран. Катынское дело, о котором промолчали союзники на процессе, не идёт ни в какое сравнение с уничтожением Дрездена. Тут — три-четыре тысячи расстрелянных военнопленных, возможно и по делу расстрелянных, а там — 135 тысяч убитых без всякого повода гражданских лиц, почти миллион покалеченных и раненных. И уничтоженный город.

Магия восприятия этих событий в том, что сбрасывание бомбы в сознании обывателя отличается от расстрела в затылок. Мол, лётчик не видит, куда бомбу бросает, не видит, кого убивает. Он не убийца. А вот тот, кто в затылок стреляет — только он и убийца.

Если так рассуждать, то и тот, кто сбрасывает атомную бомбу на город, не является убийцей — он ведь не видит, кто там погибнет. Таким макаром не является убийцей и гад, насыпавший яда в водопроводный коллектор, и тот террорист, что подклады-вает в самолёт бомбу, и тот, кто взрывал дома в Москве.

Думаю, нет никакой разницы между расстрелом в затылок в Катыни и сбрасыванием бомб на жилые кварталы Дрездена. Суть одна: сознательное убийство невиновных людей.

Я считаю, именно Нюренберг стал отправной точкой для пристрастия США к бомбардировкам мирных жителей других стран. Германские офицеры, подсудимые, пытались на процессе обратить внимание судей, что США нарушали правила ведения войны.

Манштейн в своих воспоминаниях позже неоднократно прямо об этом писал: американцы воевали с мирным населением — детьми, женщинами, стариками, что постыдно для любого военного. Но нацистским преступникам заткнули рты.

Уничтожение Дрездена осталось безнаказанным.

А есть такое правило: если преступник видит свою безнаказанность, он продолжает совершать свои злодеяния.

Уже на конференции в Потсдаме США увидели, что могут полностью владеть ситуацией, что никто им не предъявляет претензий за уничтожение

Дрездена. Убедившись в своей безнаказанности, США утвердились окончательно в намерении уничтожить уже Хиросиму и Нагасаки.

Вот она откуда, особая любовь американцев к бомбардировкам других стран. Фактически, это тот же терроризм, ибо это не честный открытый бой между солдатами, а подлое убийство из-за угла.

И, судя по всему, США намерены и в будущем кидать бомбы на население неугодных стран — для этого и создаётся система космической обороны: кидать самим бомбы, но надёжно защититься от того, чтобы их кидали в ответ.

Это, однако, опасная политика. Времена меняются, меняются технологии. И в один день, возможно, уже скоро, какой-нибудь арабский террорист-миллионер сожжёт Нью-Йорк. И огонь этот будет только продолжением пожара, уничтожившего Дрезден.

Курт Воннегут

Уничтожение Дрездена

Незомбированная часть человечества, возможно, меньшая, не обманывается относительно так называемого цивилизованного Запада. Хладнокровные убийцы в манишках, сияющие улыбками со всех телеэкранов мира, держат в своей власти мириады лакеев-журналистов, писателей, «ученых», «историков», создающих и поддерживающих грандиозный миф об умилительных «общечеловеческих ценностях» — полупрозрачной ширме, прикрывающей ледяное корыстное бездушие Запада, умершего внутри себя и мстящего всему человечеству за собственную ущербность.

Но и сами «манишки» ведомы скрытыми от глаз миллионов вершителями судеб: супермафией банковско-финансовых воротил, для — которых на планете не существует государственных границ. На этом уровне степень «оледенелости» — еще большая. Здесь уже воспитался такой редкостный тип человекообразных, который ищет вдохновения в сатанински извращенных идеях.

Внешние результаты их совместной «работы» в последние годы наиболее ярко проявились в Ираке, а Сербии и в России, где люди истреблялись тысячами, и этому предписывалось если не радоваться, то молча повиноваться.

Чтобы понять неслучайность происходящего, небесполезно будет приоткрыть одну из зловещих страниц последней мировой войны против Германии: бомбардировку Дрездена. Курт Воннегут, насколько это было возможно, рассказал о ней — и его «замолчали». Мы же прибегнем к изложению написанной и напечатанной в США крохотным тиражом статьи Джорджа Т.Паркера о колоссальном преступлении, въяве продемонстрировавшем миру талмудический оскал Запада. Преступлении, которое, быть может, станет в ряд символов, характеризующих суть Запада в XX столетии (к концу века пора раздавать «всем сестрам по серьгам»).

…В начале 1945 года самолеты союзников сеяли смерть и разрушение над всей Германией — но старинный саксонский Дрезден оставался среди этого кошмара островком спокойствия.

Знаменитый как культурный центр, не имевший военных производств, он был фактически ничем не защищен от ударов с неба. Лишь одна эскадрилья располагалась одно время в этом городе художников и ремесленников, но и ее уже не оставалось к 1945-му. Внешне могло сложиться впечатление, что все воюющие стороны отводили Дрездену статус «открытого города» согласно некоему джентельменскому соглашению.

К четвергу 13 февраля поток беженцев, спасающихся от наступления Красной Армии, которая находилась уже в 60 милях, увеличил население города до миллиона с лишним. Иные из беженцев прошли через всякие ужасы и были доведены до полусмерти, что заставляло позднейших исследователей задумываться о пропорциях того, что Сталину было известно и подвластно, и того, что делалось без его ведома или помимо его воли.

Была масленица. Обычно в эти дни в Дрездене преобладала атмосфера карнавала. На этот раз обстановка была довольно мрачной. Беженцы прибывали с каждым часом, и тысячи людей устраивались лагерями прямо на улицах, едва прикрытые лохмотьями и дрожащие от холода.

Однако люди чувствовали себя в относительной безопасности; и хотя настроение было мрачное, циркачи давали представления в переполненных залах, куда тысячи несчастных приходили забыть на какое-то время об ужасах войны. Группки нарядных девчушек силились укрепить дух изнуренных песенками и стихами. Их встречали полупечальные улыбки, но настроение поднималось…

Никто в эти минуты не мог представить, что меньше чем через сутки эти невинные дети будут заживо сгорать в огненном смерче, созданном «цивилизованными» англо-американцами.

Когда первые сигналы тревоги ознаменовали начало 14-часового ада, дрезденцы послушно разбрелись по своим убежищам. Но — без всякого энтузиазма, полагая, что тревога — ложная. Их город никогда до того не был атакован с воздуха. Многие никогда бы не поверили, что такой великий демократ, как Уинстон Черчилль, вместе с другим великим демократом Франклином Делано Рузвельтом, решит казнить Дрезден тотальной бомбежкой.

Что двигало Черчиллем? Политические мотивы. Промышленность Дрездена производила только сигареты и фарфор, товары невоенные. Но впереди была Ялтинская конференция, на которой союзники намеревались членить измученное тело Европы. Черчилль и захотел разыграть «козырную карту» — некое грандиозное англо-американское действо, которое «произведет впечатление» на Сталина, — слишком самостоятельного и слишком умного, набравшего слишком большую силу. Эта карта, как оказалось позже, не «сыграла» в Ялте, поскольку плохая погода отменила запланированный рейд. Но Черчилль настаивал на том, чтобы рейд все же осуществился, где угодно, объясняя это необходимостью подавить волю германского населения в тылу.

Едва жители Дрездена разошлись по бомбоубежищам, на город была сброшена первая бомба — в 22.09. 13 февраля 1945 года. Атака продолжалась 24 минуты. Город был превращен в море огня. «Образцовое бомбометание по целям» создало желаемый огневой шторм — это входило в расчеты склонного к юмору и любящего сигары «демократа».