Предъява - Илья Деревянко

Записав новые координаты «дичи», Хилый с Костоломом не мешкая отправились по указанному адресу, при помощи отмычки легко проникли в квартиру, но… вместо искомого «синюшника» обнаружили там широкоплечего, абсолютно трезвого мужчину средних лет с развитой мускулатурой, военной выправкой и с пронизывающим взглядом холодных серо-голубых глаз. Вот тут-то и начались у мордоворотов крупные неприятности. Ловко увернувшись от сокрушительного cвингa[11] Хилого, незнакомец с чудовищной силой всадил ему кулак в солнечное сплетение, непринужденно погасил ступней направленный в пах удар ноги Костолома, рубанул ребром ладони по носу Геннадия (заодно врезав согнувшемуся Мише-боксеру коленом в лицо) и принялся методично избивать обоих противников одновременно.

Силушкой посланцы Гавроша обладали отменной, драться умели отлично, однако тягаться в рукопашной с матерым офицером спецназа ГРУ, разумеется, не могли. Более того, от неминуемой гибели Хилого с Костоломом спасло лишь одно обстоятельство: Андрей намеревался захватить их живьем и соответственно не применял наиболее эффективных, но смертельно опасных приемов. Тем не менее мало бугаям не показалось.

— Сваливаем, Гена! — в очередной раз очутившись на полу, прошамкал Хилый разбитым ртом. Костолом не заставил себя долго упрашивать. Собрав последние силы, окровавленные амбалы пустились наутек…

— Проклятая пуля! — задыхаясь, пробормотал Андрей. Воздух со свистом вырывался у него из легких, простреленная грудь болела, глаза заливал пот. Майор значительно ослаб после ранения, а потому не сумел ни догнать, ни пленить непрошеных гостей. Более-менее восстановив дыхание, он вернулся в комнату, машинально подобрал оброненный Рыжим сотовый телефон, устало опустился на обшарпанную табуретку и позвал вполголоса:

— Эй, Кирилл, вылазь! Разговор есть!

Бывший переводчик послушно выбрался из-под дивана, опасливо осмотрелся, убедился, что остался с братом вдвоем и… на четвереньках засеменил прямиком к подоконнику с бутылками.

— Стой, пьянь паршивая! — взрычал обозленный Андрей. — Замри, сволочь! Или пришибу!

Кирилл мгновенно застыл в собачьей позе, не отрывая, впрочем, жадных глаз от емкостей со спиртным.

— Да, да, об этом тоже потолкуем, — перехватив его взгляд, недружелюбно произнес спецназовец: — Поднимайся-ка, милый братец, с карачек и ответь мне на два вопроса. Первое — откуда у тебя появились деньги на дорогостоящий коньяк? Второе — кто те парни, приходившие по твою душу? Как я заметил, отнюдь не с дружественными намерениями. Ну?! Выкладывай в темпе!!!

Кирилл неуклюже встал, пристроился на краешке ободранного кресла, горестно вздохнул и начал подробный рассказ о вчерашних событиях…

— Помощничек, мать твою ети! Падла сраная! Рыжий дегенерат! — выслушав путаный доклад Хилого, обрушился на него Гаврош. — Бок-се-ер профес-с-си-о-на-ал! Тьфу, дешевка! Ты ж, блин, гроша ломаного не стоишь!! На куски тебя, говнюка, порвать!!!

Раздувшееся от побоев лицо Студнева выражало безграничное отчаяние и тупую покорность судьбе. По распоряжению Гаврилова он нес персональную ответственность за поимку «синюшника». То бишь являлся старшим в двойке «охотников». И на тебе! Оконфузился! Не оправдал высокого доверия!

«Может, самому застрелиться?! — тоскливо подумал Хилый. — А то впрямь порвет, старый хрыч! О-й-ё моё-ё-ё!!!»

Бедняга Миша даже не догадывался, что, «оказывая высокое доверие», Гаврош его элементарно подставил. Объяснялось же все просто: Хранитель изначально не верил в успех сегодняшнего мероприятия. Получив жесткий ультиматум от Горыныча, он целую ночь не смыкал глаз, силился изобрести эффективный способ возвращения похищенного общака, но… ничего путного в голову не приходило. Единственной ниточкой был злополучный Кирилл, однако Гаврилов прекрасно понимал — шансы изловить «подлого наводчика» равны нулю. Его уже наверняка ликвидировали. Кому нужен лишний свидетель, тем паче опустившийся ниже канализации и готовый за стакан мать родную продать?! Помучившись до рассвета в бесплодных размышлениях, Николай Викторович (за отсутствием иного варианта) решил: симулировать кипучую деятельность, а заодно опорочить перед главарем группировки его собственных телохранителей, приданных в помощь нерадивому Гаврошу. «Потяну малость резину. Выставлю Костиных людей круглыми идиотами. Утру таким образом Горынычу нос, выторгую отсрочку, а дальше видно будет!» — хитренько рассудил Хранитель. Потому-то он и «доверил» Хилому руководство поимкой «синюшника»… В настоящий момент, чехвостя на чем свет стоит несчастного Мишу, Гаврилов одновременно трепетал в восторге. «Надо же, как подфартило! Прям поверить трудно!!! „Терминатор“, запросто отоваривший двух лучших быков группировки, — это вам не алкаш-уборщик! Это след! Реальный след!!!»

— Опиши внешность мужика! — решив, что достаточно покуражился над Студневым, потребовал у него Гаврош.

— Да на «синюшника» нашего похож, — неожиданно подал голос Костолом. Только не грязный, не спившийся, а, напротив — аккуратный, подтянутый, спортивный и… и крайне опасный, гад!

— Что-о-о?!! — аж подпрыгнул на месте Хранитель. — Ну-ка, повтори!!!

Геннадий терпеливо повторил.

— Проваливайте! — отрывисто приказал Гаврилов боевикам и, оставшись в одиночестве, хищно ухмыльнулся.

— Тэк-тэк-тэк! — прошептал он. — Похож, значит! Гм!! Как пить дать близкий родственник. Возможно — брат. Тогда наша задача значительно упрощается. Надо лишь навести подробные справки о крутом родиче «синюшника» да брать падлу за жабры! Срочно! Иначе слиняет с бабками, сучара!!!

Гаврош судорожно сцапал телефон и набрал номер некоего господина Булкина — полковника юстиции, занимающего довольно заметный пост в центральном аппарате МВД. Помимо официальной деятельности, полковник исправно снабжал группировку Горыныча любой необходимой информацией. (За соответствующую мзду, разумеется.) Николая Александровича Булкина бандиты завербовали шесть лет назад — еще когда тот носил майорские погоны и работал начальником оперативно-следственной части Н-го ОВД. Завербовали, кстати, без особых проблем. Слишком падок оказался он на деньги. Первую взятку заглотил, не раздумывая, как бычок-ротан наживку. И пошло-поехало!.. Теперь, высоко вскарабкавшись по служебной лестнице, Николай Александрович с радостью бы избавился от опасных связей, но… при всем желании не мог. Чересчур глубоко увяз! Замазался по самые уши! Отказ сотрудничать с группировкой Горыныч Булкину ни за что не простит и незамедлительно пустит в ход кропотливо собранный компромат. А последствия этого будут просто ужасны! Поэтому Гаврилов ничуть не сомневался в лояльности полковника. Условной фразой назначив место и время встречи, он повесил трубку и торжествующе потер ладони: «Лед тронулся, господа присяжные заседатели!..»

— …Подобрав деньги, я убежал. На электричке доехал до Москвы. (Станция примерно в двух километрах от дома Николая Викторовича.) Разменял десяток стодолларовых бумажек в обменном пункте на вокзале, купил коньяк… Вот, собственно, все! — с убитым видом закончил длинный рассказ Кирилл и дрожащей рукой протянул брату пухлую пачку.

— Может, чего забыл? — недоверчиво прищурился Андрей.

— Ах, да! — спохватился бывший переводчик. — Я, кажется, опознал по голосу одного из ребят, с которыми ты дрался. Его зовут Гена. Он охранник Гаврилова…

— Хреново дело! — пересчитав купюры, нахмурился спецназовец. — Попал ты капитально! Словно кур в ощип!.. Интересно, как тебя в таком виде пустили в обменник? — вдруг ни к селу ни к городу спросил Андрей, но тут же, поморщившись, махнул рукой. — А-а! Менялам до лампочки! Они и черта облобызают при наличии у рогатого зеленых. Впрочем, я отвлекся. Вернемся к нашим баранам… Видишь ли, брат, те ребята, похоже, бандюки, а типы, напавшие на особняк, захапали их общак. Лимонов эдак в несколько!

— Но п-почему ты так с-считаешь?! П-поясни, п-пожалуйста! — жалобно простонал Кирилл.

— Хорошо, — угрюмо усмехнувшись, согласился Андрей. — В твоей пачке девятнадцать тысяч долларов. Плюс потраченная штука. Итого двадцать. Если налетчики не обратили внимания на подобную «мелочь», то представь — какая сумма была в раскуроченном сейфе!.. За общак братва глотку перегрызет. Это аксиома.[12] Тебя они несомненно считают наводчиком. Потому и приперлись за тобой — допросить хотят с пристрастием. Однако первая попытка провалилась. Значит, вскоре последует вторая, третья, четвертая и так далее…

— Я не наводчик!!! — всхлипнул Кирилл. — Я… клянусь… не виноват!!!

— Да знаю, знаю! — хмуро проворчал спецназовец. — Но, к сожалению, у бандитов диаметрально противоположное мнение!

Тут нервы бывшего переводчика сдали окончательно, и он, закрыв лицо руками, зарыдал навзрыд.