Зорн - Сергей Баунт

Когда-то планета Грон находилась совсем не во внутренней зоне, а как раз наоборот – на самой что ни есть границе. Но это было так давно. Только в исторических хрониках сохранились описания многочисленных войн – сначала внутренних, потом межпланетных. За века границы Империи расширились настолько, что войны, постоянно идущие в периферийных мирах, теперь казались жителям Грона чем-то нереальным. Некоторые гронцы просто не верили новостям о победах и поражениях имперских армий. Как можно было верить сообщениям о массовых убийствах и огромных разрушениях, вымираниях целых планет от голода и болезней, когда уже несколько поколений даже синяки получали только на ритуальных поединках во время празднования совершеннолетия.

Про то, что можно умереть от голода, здесь – на планете изобилия – казалось вообще просто выдумкой. Медицина была способна справиться с любой известной болезнью и почти любой травмой. Но хотя срок жизни вырос в разы, гронцы старели и умирали, как и века назад.

У Гронбергов было свое поместье. По местным меркам – средненькое, такое же, как и десятки вокруг, ухоженное за сотни лет. Маленький Глемас носился среди пышных цветущих деревьев боа. Когда на них созревали ярко-красные шишкоягоды, он первым умудрялся попробовать их. От кисловатого сока первых плодов кожу вокруг губ сначала саднило, а потом она начинала шелушиться и облезать. Тогда мать или бабушка ловили его и тащили в медицинскую комнату. Медмашина быстро приводила все в порядок.

Но, вырвавшись из-под опеки, он опять лез на деревья или прыгал с разбегу в фамильный священный пруд, распугивая мелких зубастых ящеров, выползавших из воды греться под лучами желтой звезды. Темными ночами, накинув на себя лежавшую на диване в первой гостиной шкуру терпса, он, завывая, носился по замку и пугал мать и сестер. Или, забравшись на кухню, вбивал в кухонную установку такой рецепт, что на ужине вся семья – после первой ложки – с выпученными, полными слез, глазами, забыв про бокалы, пила прямо из столовых фонтанчиков.

В общем, для Грона он был очень не стандартным ребенком. Степенный отец терпел выходки маленького Глемаса, привычно повторяя:

– Подрастет – остепенится.

Однако время шло, а мальчишка, вытянувшийся в худого жилистого юнца, никак не желал взрослеть.

Окончив курс домашнего обучения и получив все обязательные знания, он, после долгих обсуждений в семейном кругу, был отдан на обучение в Школу Мастеров при наместнике Императора на Гроне. Как ни упрашивал он отца отдать его в закрытую Школу Космических Мастеров, тот даже и слышать об этом не желал.

– Ты не какой-нибудь нищий с северного полушария! Ты не должен работать ради Куска Праздничной Лепешки! – важно изрекал отец. – У Гронбергов достаточно средств, чтобы ты мог жить, как положено наследнику великого дома!

Отец Глемаса, как и все окрестные феодалы, был упрям и заносчив. Свою жизнь в родовом замке: с ежевечерним подсчетом доходов и расходов; с семейными пирами на оба гронских праздника; с редкими приездами гостей-родственников и еще более редкими выездами в гости к родне – он считал единственно правильной. Смотря по головизору что-нибудь о жизни в других концах Империи, отец лишь брезгливо ронял: «Дикари, что с них возьмешь?»

Гордясь древностью своего рода, старший Гронберг не понимал жалоб сына на скуку и однообразие патриархальной деревенской жизни. Само собой разумеющимся считалось, что сын – окончив престижную Школу и подняв свой статус – вернется в поместье и постепенно заменит отца в управлении хозяйством.

В учебном заведении, считавшемся лучшим на Гроне, обучение было совсем не главным. Главное было получить красивый разноцветный диплом об окончании. Во всяком случае – для отца. Чтобы можно было подвести гостя к висящему на стене в кабинете – словно заслуженный трофей – диплому и, оторвавшись от бокала, как бы между прочим, сказать:

– Мой-то, наследничек, смотри, какую штуку привез из столицы!

Потом, пряча гордость, выслушать похвалы гостей.

Так бы все и двигалось по наезженной колее. После учебы, дав несколько лет пожить холостым, ему бы выбрали жену; потом дети, необременительные заботы по хозяйству, где все давно налажено и отлажено; и, главное, ни на йоту не отступить от неписаного кодекса поведения дворянина – не запятнать свою честь леностью, ложью и нежеланием заботиться о благе семьи; в общем, та жизнь, которую только и должен прожить настоящий гронский аристократ.

Но вмешался «его величество случай» – как оказалось – хорошо подготовленный.

Этот канал Глемас нашел случайно. Подростком, переключаясь среди сотен каналов головизора, он зацепился за одну передачу. Рассказывали о космосе: о расах, его населяющих; о бесконечном разнообразии миров; о дикой красоте планет, покрытых бесконечным ковром буйной растительности; или, наоборот, о совершенстве выверенных точных линий урбанистического пейзажа развитых цивилизаций. Рассказывали совсем не так, как в домашней школьной комнате, где всегда подчеркивалось превосходство мира Грона. Почему-то после лекций знаменитых преподавателей, общавшихся из своих родовых замков со своими учениками по всей планете, Глемас прекрасно понимал, что нет и не может быть жизни лучше, чем на родном Гроне.

Даже на столичную планету Империи – блистательную Цессию – нужно было только полюбоваться. Настоящая жизнь – в родовом гнезде. А на этом канале рассказывали о приключениях ради приключений, а не для пользы семьи.

Эта передача вымыла первую песчинку из незыблемого фундамента уверенности в превосходстве гронского образа жизни. После каждого нового включения канала – всем остальным в семье он не понравился – мальчик все больше влюблялся в жизнь космических бродяг и авантюристов, а чуть позже – в боевую романтику космических рейнджеров и армейских разведчиков Империи.

Он стал мечтать вырваться с Грона. Сейчас он прекрасно знал, что это за канал, какая организация его финансирует и какими методами эта организация влияет на психику отобранных детей, подталкивая их к нужному выбору. Все передачи были подобраны индивидуально для него, так же как и для любого другого мальчишки с любой другой планеты империи.

В имперском Министерстве разведки и общественной безопасности (МРОБ) строго следовали провозглашенному, еще первым лорд-директором, принципу индивидуального подхода к любому кандидату на любую должность.

Диплом об окончании столичной академии, находящейся под патронажем наместника, Глемас все-таки получил, хотя настоящая его учеба проходила за стенами совсем другой школы. Лишь несколько лиц из аппарата наместника знали, кто и чему учит молодого человека из провинции в небольшом мрачном замке на окраине столицы.

Первый год обучения в престижной школе, тянувшийся как целое десятилетие, закончился. Мгновенно пролетели каникулы в родном доме, и Гронберг опять летел в Ангрен – столицу Грона. Взрослея, он становился все более одиноким. Сверстники в школе, узнав о его увлечении, отнеслись к этому как к какому-то извращению, и вокруг него тотчас возник невидимый барьер.

Приезжая домой, он, в угоду родителям, делал вид, что забыл о своей детской мечте. Чувствуя радость отца, Глемас намеренно увлеченно интересовался секретами ведения хозяйства. Отец оттаивал и начинал бесконечные рассказы о сортах плодовых деревьев или о преимуществах одновременной замены всего комплекта андроидов обслуги замка перед выборочной.

Только младшая сестренка – прекрасная Снежа – догадывалась о состоянии брата. А тот уже серьезно думал о том, чтобы сбежать с родной планеты.

Обычно для полета в столицу Гронберг заказывал на стратосфернике одиночную кабину. В этот раз, к большому его удивлению, все одиночные кабины оказались заняты. Не желая лететь в общей, где возвращались на учебу такие же, как он, студенты, Глемас согласился на место в кабине на двоих.

Увидев своего соседа, словоохотливого и явно желающего поболтать старичка, он немного пожалел о своем решении. Но все оказалось просто прекрасно. Старичок оказался умным и деликатным собеседником. Даже не заметив как, Гронберг выложил ему все о своей жизни. Старик ничего не сказал против странной мечты юноши, он даже не удивился, а наоборот – порадовался за него.

– Я так завидую вам, молодой человек! Я в силу своего возраста не увижу всего того, что предстоит вам.

Словно это был давно решенный вопрос. И Глемас, словно очнувшись, понял – а ведь все действительно возможно!

Прощаясь, старичок дал свой адрес и попросил обязательно навестить его. Не желая обидеть понравившегося попутчика, студент в свободный ближайший вечер отправился по взятому адресу. И завяз!

Оказывается, Рухас Даринг – так звали старичка – тоже с самого детства мечтал посмотреть мир, тоже хотел увидеть чужие звезды. У него оказалось припасено множество рассказов о приключениях, при этом они отличались крайней достоверностью, словно он сам в них участвовал.