Картина Сархана - Рагим Эльдар оглы Джафаров

из воспоминаний. Она глянула на экран, потом пошарила глазами в поисках кнопки, поднимавшей внутрисалонную перегородку. Лиза даже не сомневалась, что такая функция в этой машине есть. Долго искать не пришлось. Трубку она взяла только после того, как перегородка полностью заслонила водителя. Лиза не без усмешки отметила материал ее обшивки. Алькантара. Неужто больше не на чем было сэкономить? Какая глупость.

– Да?

– Добрый вечер! Я понимаю, что поздно, – затараторил журналист, – но нам срочно нужны ответы! Прием уже окончен или…

– Да, – остановила поток слов Лиза. – Но особо нечего рассказывать. Несколько ответов на вопросы есть, но от этого только больше вопросов.

– Прекрасно! Это уже хорошо! – обрадовался голос в трубке.

Лиза машинально покачала головой. Неужели это настолько горячая тема, что любая информация вызывает такие бурные эмоции?

– Вы видели картину? Опишите ее!

– Это не картина, – поправила Лиза. – Это фотография.

– Хм… Неожиданно. Хотя в некотором смысле это ожидаемо неожиданно! – Журналист, кажется, так пошутил. – Что на этом фото?

– Гости, все семь человек.

– В каком смысле?

– Фотографию сделали прямо во время презентации этой самой фотографии.

– Это роскошно!

Журналист, казалось, вот-вот засмеется от восторга. Лизу несколько раздражал этот экзальтированный тон.

– Опишите ее!

– Шесть человек сидят в креслах и смотрят в объектив с перекошенными лицами. Я стою между третьим и четвертым креслом. С нормальным лицом.

Какое-то время трубка молчала, наконец журналист понял, что продолжения не будет.

– Можете как-то подробнее описать?

– Я не специалист по фотографиям, – вздохнула Лиза. – Давайте я просто отвечу на те вопросы, которые вы просили задать.

– Хм… Поймите, было бы очень здорово, если бы вы смогли описать фото. Это очень поможет мне в работе над статьей!

«Неужели он так любит свою работу?» – почему-то подумала Лиза.

– Я не знаю, что еще сказать. Я не эксперт в фотографии.

– Давайте я буду задавать наводящие вопросы? Так будет лучше?

– Ладно, попробуем, – согласилась Лиза.

– Можете описать лица гостей?

– Не уверена. – Она вдруг поняла, что эти лица буквально отпечатались в памяти. – Крайний справа…

– А кто сидел справа? – тут же перебил журналист.

– Широкоплечий мужчина с щетиной. Я не знаю, как его зовут.

– Кокс, – подсказал журналист, – Саймон Кокс. Больше там не было широкоплечих мужчин. Ну, по крайней мере, там не было более широкоплечих, чем он.

– Вы что, всех гостей знаете? – удивилась Лиза.

– Конечно! Я изучил тему. Но вернемся к описанию.

– Он хмурился, я бы даже сказала, щурился. Голову немного отвернул в сторону. То есть в объектив смотрел одним глазом.

– Левым или правым?

– Это имеет значение?

– Когда речь идет о работе Сархана, да. Все там не случайно!

– Это же не постановка, на фото просто семь человек!

– Возможно. – Журналист явно имел другое мнение, но, видимо, не хотел давить. – Вернемся к описанию. Левый глаз или правый?

– Кажется, левый.

– Прекрасно!

Лиза не поняла, чему так обрадовался собеседник.

– Что хорошего?

– Возможно, речь идет о банальном разделении на мужскую и женскую половины. Во многих культурах правая сторона тела отражает мужскую часть и энергию, а левая – женскую. Возможно, Кокс пытается защитить свою уязвимую женскую часть. Не в прямом смысле. У Сархана иногда символы переплетаются довольно причудливо.

– Вам не кажется, что вы бредите? – прямо спросила Лиза.

Журналист задорно рассмеялся. Кажется, он наконец позволил себе не сдерживать эмоции.

– Возможно! Но в этом все творчество Сархана. Всегда на грани. Между бредом и логикой.

Лиза глубоко вдохнула. Она хотела спросить, что с ним, собственно, не так, но сдержалась.

– Так мне продолжать?

– Да, конечно! Как вам кажется, какое чувство в тот момент испытывал Саймон?

– Не знаю. – Лиза зачем-то пожала плечами и мысленно укорила себя за этот жест. – Он явно думал, что увидит нечто… неприятное. Все этого ожидали. Хёст сказал, что все мы были знакомы с Сарханом и что художник не в восторге от этого знакомства.

– Секунду! – Лиза слышала в трубке лихорадочное шуршание карандаша. – Мы позже вернемся к этому! А пока про чувство. Что он чувствовал, ожидая увидеть что-то плохое?

Девушка закинула ногу на ногу и чуть подвинулась вбок. Неужели в машине за такие деньги нельзя сделать нормальное, удобное сиденье?

– Ну, ожидал что-то мерзкое, наверное.

– Ожидание это не… – Журналист мгновенно сменил стратегию. – Давайте попробуем так. Это был страх?

Лиза задумалась.

– Не уверена. Думаю, нет. По крайней мере, не только страх.

– Стыд?

– Не думаю. Мне кажется, стыдясь, человек скорее отводит взгляд.

– Ну, он смотрел вполоборота, то есть взгляд частично отвел, – резонно отметил журналист. – Может, это отвращение?

– Да не знаю я! Зачем вы меня вообще обо всем этом спрашиваете?! – не выдержала Лиза.

Она помассировала висок двумя пальцами, отметив нарастающую пульсирующую боль.

– Поймите, мне нужно будет описать это фото, – совсем ласково, как будто говорил с капризной девчонкой, протянул журналист. – Причем так, чтобы стал понятен замысел художника. Мне нужны детали. И только вы можете мне в этом помочь.

– Я не подписывалась на это. Я могу ответить на некоторые вопросы из того списка, который вы мне прислали, остальное мне неинтересно.

– А если мы доплатим? – после короткой паузы уточнил журналист.

– Пока я не видела и тех денег, которые вы мне обещали, – заметила Лиза.

– Вы же понимаете, что это требует времени? Они ведь не у меня на столе лежат, нужно, чтобы бухгалтерия…

– То есть ответы вы хотите сейчас, а деньги будете платить потом?

– Но иначе мы просто не успеем, поймите! Утром у всех крупных изданий выйдет материал.

– Допустим, я дам вам ответы. – Лиза покосилась на магазин за окном, отметив, что машина въехала в знакомую ей, почти родную часть города. – Что помешает вам просто не заплатить мне?

– Что вы имеете в виду? – растерялся журналист.

– Мы не заключали никаких договоров, у меня есть только ваши обещания. Причем даже не в письменной форме.

Какое-то время трубка молчала, Лиза спокойно ждала.

– Что я могу сделать, чтобы убедить вас в серьезности наших намерений? – Стиль речи так резко изменился, что девушка сразу поняла, как выглядит ситуация по ту сторону трубки.

Вокруг журналиста собрались коллеги, все внимательно слушают разговор. Возможно, по громкой связи. И сейчас, когда все пошло наперекосяк, кто-то из старших коллег тихонько подсказывал, что делать.

– Привезти мне деньги.

– К сожалению, я не могу сделать это ночью. Бухгалтерия в такое время закрыта. Я бы снял свои, но у меня просто нет такой суммы.

– Составьте договор, подпишите и пришлите мне с курьером. Как только договор будет у меня, мы сможем продолжить.

Лиза положила трубку, не дожидаясь реакции. Вздохнула и закрыла глаза. Ее, кажется,