Близзарт (СИ) - Розанова Софи

Техник поспешил в отсек с подопытными.

Объект «Акутан» был хорошо обустроен. В отличие от других центров, профессор создал более комфортные условия. Семь клеток в подвале имели туалет и душ, удобную кровать у стены. В остальном они имели права не больше чем лабораторные крысы. Подопытных били и морили голодом только за неподчинение. Каждый из них знал, насколько изощрен профессор в своих пытках, поэтому слушались чаще. Раньше у Торнера было восемь подопытных. Все из кошачьих были отобраны им лично и разделены на пары. 72 - ой и 86-ая, как выяснилось в ходе опытов, оказались в родстве. Майкл не стал ничего менять и вывел их из проекта по размножению. 72 и 86 тренировались как лучшие бойцы. И они были командой, пока Торнер не поставил пару друг против друга. 

— Убить! Я повторять не собираюсь. Мне нужен только один из вас. — скомандовал профессор. 

72 не смог убить сестру. Она так же отказалась, и Торнер словно сошел с ума. Он приковал мужчину Вида цепями, избил и на его глазах забил до смерти женщину. 

— Остаешься ты. И не дай Бог тебе ослушаться моего приказа. Я убью остальных на твоих глазах, а ты, ничтожество, до конца своей жизни будешь моим цепным псом. Вот тебе ошейник. 

Майкл специально держал их вместе, чтобы все испытуемые привязались друг к другу. 72 не хотел больше видеть смерть своих друзей и исполнял приказы. Но когда Торнеру требовалось убрать женщину, он вкалывал Виду дозу наркотиков на случай отказа. 

— Ну что, животное, может хочешь поменяться местами с 1002 и трахнуть его подружку?— вывел из раздумий мужчину противный голос профессора. — Вижу как ты напрягся. Не стоит. Мне еще нужны твои услуги. Ночью поедешь со мной. Вот твоя форма. На репортера угрозы не подействовали и он опять сегодня терся у стен лаборатории. Покончишь с ним и к рассвету вернемся.

Как только Торнер вышел из отсека, подопытный обратил внимание на 856. — Как он? 

— Все так же, — горько вздохнула женщина — они его каждый день избивают и заставляют нас спариться. 1002 так ослаб, что не может встать. Я боюсь он долго не протянет. Слышала техник говорил с профессором о том, что его согласны купить на черном рынке где-то в Азии. Думаешь они сделают это? 

— Профессор на все способен. Ты слышала какие вещи он ему про родителей говорил? Никто из нас не знает кто они. 1002 появился здесь в два года. Может он жил в семье? 

— Может и так, но он даже мне об этом ничего не рассказывает и слышать ничего не хочет. Если Торнер добьется своего, что будет тогда? Я не хочу, чтобы мой котенок попал в руки к этому монстру, — ещё тише шептала номер 856. 

— Не добьется. Сколько лет они пытались получить от нас потомство и все безрезультатно. Видно тот, кто нас создавал где-то просчитался. 

— Я боюсь что уже добился, — заплакала 856. — Он колол нам гормоны нового поколения. Тесты смогут показать где-то через 5 дней, Но я чувствую, как мой организм меняется. У нас есть немного времени. Лучше я убью себя, чем обреку на мучения маленькую жизнь. 

— Черт. —72 ошарашено смотрел на женщину. — Это невозможно. Погоди. Надо что-то придумать.

Подопытный номер 72 смерил свою клетку шагами, в который раз погладив коротко постриженный ежик темных волос на голове. Глаза цвета шоколада с золотыми вкраплениями то и дело смотрели на самку в клетке напротив. Предположение пары 1002 его потрясло. Сейчас подопытный действительно был рад своему положению «личного киллера». Он не станет переживать за судьбу своего котенка, так как ни разу не участвовал в обновленном проекте Торнера по разведению. Но если старый мудак доведет дело до успеха, это будет означать крах всем надеждам. Каждый из них знал, что конец издевательствам положит смерть последнего подопытного. Если они получат возможность создавать потомство, то этот ад никогда не кончится. До ночи оставалось немного времени. 72 читал. Это единственное развлечение, что профессор позволял своим подопытным. Библиотека была скудна и разрешалось держать у себя в клетке только одну книгу. Подопытный номер 72 любил читать мифы и легенды. Ещё подростком он нашел эту серию книг и часто перечитывал её. Тогда он верил, что однажды за ним придет Валькирия и дарует свободу. С годами стало понятно, что приходит только профессор. И тот с приказом убить очередного мешающего ему человека.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Из здания выходили молча. Охрана спокойно кивнула. Все знали с какой целью профессор брал с собой одного из подопытных и молчали. Не в их интересах было становиться на дороге Торнера. Шею 72 давил обруч — напоминание ему о запрете на отказ. Одна команда с телефона профессора на главный компьютер, и от подопытного нечего будет собирать. Пока он жив, другие на этой базе под защитой. По крайней мере, 72 хотелось в это верить. До места добирались долго и осторожно. Даже в темное время суток мужчина выглядел подозрительно. На лице черная маска, каждый сантиметр тела скрыт под мешковатой одеждой с капюшоном. Торнер сам выбирал такую маскировку, так как считал что она скроет атлетически сложенное тело. 

Профессору было уже около шестидесяти. Он ожесточился с возрастом, как будто с каждым прожитым годом в геометрической прогрессии росли его маниакальная любовь к пыткам и злоба. Если раньше он, избивал, ломал пальцы и совершал прочие страшные вещи, сейчас только угрожал, но угрозы исполняли техники. Те прекрасно пользовались его методичкой. Дыба — их любимое наказание. После первого такого урока 72 пролежал в отключке целые сутки, после второго — несколько часов. Третий раз он все терпел, а после четвертого перестал считать. 

Сейчас подопытный выглядел спокойным. Профессор не было необходимости колоть наркотики в этот раз. Они остановились у старой пивной и ждали. Торнер не обладал острым слухом в отличие от своего подопытного. Он молча наблюдал за входом. 72 прислушался. 

— Я вот что скажу, есть там что-то, — говорил мужчина, и по голосу было понятно, что тот сильно пьян — Там охрана вооружена. Воот таакие пушки. Спорим там держат этих животных. Ик… Я вот найду доказательства и отправлю в ОНВ. Пусть бабки платят за своих упырей. 

— Не чуди, мужик. Эта станция давно там. Знали бы. Меньше пей, и не будет мерещиться всякое. 

— Да ну тебя, — снова говорил пьяный. — Я вот найду. Знаешь сколько эти твари могут заплатить за шанс освободить кого-то из Видов? Да мне до конца жизни хватит под солнцем валяться. 

— Смотри чтоб тебя под этим солнцем не зажарили. Говорят в ОНВ свои законы. 

— А ну тебя. Ты трус, Пол. Я больше не буду предлагать, сам все сделаю — мужчина залпом выпил содержимое стакана и собрался уходить. 

72 размышлял над подслушанным разговором. — Получается кто-то из моего народа на свободе и ищет оставшихся. Что такое ОНВ? Почему нас не спасают? Этот пьяный человек ничем не поможет. Как только Торнер поймет, что его эксперимент удался, он скорее всего, переправит нас в другое место. 

— Приготовься, он выходит, — увел от мыслей голос профессора. — За углом свернешь ему шею и назад в машину. Не уложишься в три минуты — взорву 1002. Один хрен мучается. А с ним и сучку его. Все понял? 

— Понял — сдержал эмоции подопытный. После тех слов, которыми репортер называл их народ, свернуть шею — самое мягкое наказание. 

Все произошло очень быстро. Жалкий человек даже не успел рот открыть. 72 сломал ему шею и бросил тело в ближайший мусорный бак. Этому его учил Торнер. Труп сразу не найдут, а потом помойные крысы сделают свое дело. После поспешил обратно в машину. Майкл обычно выполнял свои угрозы, а жизни сородичей были подопытному 72 дороги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вернувшись в лабораторию, самец почувствовал неладное, но пока решил промолчать. Он четко чуял запах двух человеческих женщин, но их запах смешан немного с запахами других измененных самцов. — В лабораторию привезли новых испытуемых и техников? — от этих мыслей 72 почти зарычал. Он ненавидел женщин-техников и вообще человеческих женщин. Он встречал либо тех, кто вредил ему, либо тех, кого должен был убить он. 72 не помнит ни одного лица убитых им. Он был под действием наркотиков каждый раз. И каждый раз утром просыпался испачканный в крови с полным отсутствием каких-либо воспоминаний о вчерашнем дне.