Путь Акогаре. Том 1 (СИ) - Адамович Александр

— Да, а что в этом такого? И меч твой в чистейший вид привёл, и бороду эту тоже сбрил, не знаю просто, согласился ли бы ты на это всё в сознании… И вообще! Мой спутник должен подобать мне самому! Потом, понятно, я заниматься этим не стану, сам ухаживать за собой будешь.

— Чтобы подобать тебе?

— Чтобы вши заживо не сожрали!

Как же трудно… Совсем не понимаю этого человека. Со стороны здравого смысла, можно утверждать — к незнакомцу, такому как я, никто не стал бы проявлять столько заботы, но и Тэгами, правда, не похож на образец здравомыслия.

Ждал ли я этого шанса вернуться к людям?

Да.

Напрягает меня эта ситуация. Тэгами кажется чересчур подозрительным персонажем, но, в любом случае, он — это мой шанс ухватиться за ниточку и выйти из лесу. Наконец-то влиться в общество… И я не могу упустить свою возможность. Может, из-за долгой изоляции, мне любой человек будет казаться странным, а резкая смена обстановки — отталкивающей.

Но! Мне надоело быть «лесным духом», объектом поклонения в народе… За подобный образ жизни они и нарекли эту чащу «отшельнической» и постоянно приносили мне дары, как живущему бок о бок с дикой природой, как тому, кто был её частью.

Но для Тэгами я нечто большее?…

— «Именно этот парень посадил в моей душе зерно прощения, стал лучом, утверждающим — свет таки есть! А я заблуждался, уверяя себя в его отсутствии. Чино своей открытой добротой показал, что на Сейкацу остались достойные люди!» — Мысль. Тьфу, бредятина какая.

Всё это приятно, но при этом очень подозрительно…

Естественно, принять его сразу будет глупо, да и нрав мне не позволит. Впервые встречаю, чтобы человек был и хитрым, и добродушным одновременно… Что же у тебя в голове, Чино Тэгами? И как мне с тобой поступить?

* * *

Деревянные сандалии-гэта звонко постукивали на тропинке, выложенной громадными булыжниками. После ночного знакомства это был первый день в компании Тэгами… Нет. Это были первые часы. Мы шли в тишине, настороженно вслушивались в шелест листвы деревьев Юме. В любой момент высок риск нарваться на мертвецов, спутать их передвижение с обычным порывистым ветром, рассшатывающим плоды Кибоу…

Их, подобно человеку, нужно срывать вовремя — иначе вкус будет невыносим…

— Тоже задумался о цветах? — не привык я ходить в компании, постоянно думаю о своём, а подобные «компаньоны» только отвлекают. Как сейчас, например, — Или проголодался? — ухмыльнулся Тэгами.

— Не думаю, что они уже созрели.

— Никто не может быть уверен когда. В этом вся суть — узнаешь только попробовав, — уверенно сорвав Кибоу и откусив кусман от фрукта, парень скривил недовольную рожу, — Гадость! — выплюнул в ближайшие кусты содержимое, — Эти точно ещё не готовы.

— Если ещё вернёмся — они переспеют.

После того, как Тэгами понял, что у меня ничему научиться нельзя, он предложил пойти к некому «мастеру», человеку, которого писатель повстречал на путях, и к которому договорился прийти подготовленным. Хм, теперь история складывается в голове намного чётче. Получается, узнав в народе о знаменитом «отшельнике», то бишь мне, парень бросился в лес на поиски, думая, что я мастер пути меча. А по итогу мы вместе будем пытаться не потерять лица перед его знакомым «сенсеем».

— Однообразно здесь всё, — выдохнул парень.

— Ты о чём?

— О Сейкацу. Эта рыхлая земля, одинаковые деревья, кислые плоды. Единственное, что радует разнообразием — палитра из уродцев, вот их-то матушка природа насочиняла по самые гланды.

— …

Всё, что я привык тихо думать в голове — он проговаривает вслух.

— Посуди сам, мы, скитальцы — те кто могут добавить красок, изменить, побороть!

— А в конечном итоге либо умереть, либо, подобно нашим отцам и матерям, остаться где-то в семейной гнезде.

— Не нужно мне семейных гнёзд!

— Ну, парень, это в тебе максимализм говорит, твой протест можно понять, но глупо считать, что именно ты перевернёшь устройство людского.

— З-а-н-у-д-а.

— Может ты и видишь смысл в пути, в своих книжках, но рано или поздно придешь к относительности, переменности мира вокруг. Ведь на Сейкацу…

— …Всегда остаешься один, — закончил Чино, — Забавно, но ты очень похож на отца из своих рассказов.

— Именно, а раньше я думал, что никогда не стану, как старик. Вот тебе прямое подтверждение моих слов. Ты ещё не созрел.

— И не созрею… — пробурчал он, — Нам определённо будет чему научить друг друга, — поклонившись, сказал Тэгами, — Так ведь?

— Возможно, — ответил тем же, — На этой земле нет ничего постоянного, парень.

— Будем же первыми, кто нарушит сей закон!

Не доверяю ему, этой самодовольной роже. Он точно что-то хочет от меня скрыть, завести в ловушку, западню, прибить.

Только вот ради чего?

О чём желает написать свои кровавые рассказы?

Сколько я бы не рассуждал о его мотивах, они остаются туманными. Может Тэгами и не понимает, зачем я начал путешествовать с ним, но, вероятно, писателя тоже терзают разные мысли, ведь он не знает о моём желании вернуться к людям. Не знает, что он — только удачное обстоятельство…

С моей стороны, конечно, это звучит как оправдание, но в одиночку выйти к обществу, попросту, было по-звериному страшно. После пятнадцати лет бродяжничества чащами крайне сложно, хоть и имея желание, вот так заявиться к вратам ближайшей деревни и просить там кров.

Вдвоём, как ни посмотри, легче.

Чино, из того, что мне удалось узнать, жил в отдалении от цивилизации. Больших городов в жизни не видал, всё воспитание и наука — от родителей.

— Ты постоянно задумываешься, — подытожил спутник, — Отвлекаешься от нашего разговора, либо тебе неинтересно, либо у тебя есть проблемы поважнее.

— Нет, я просто… Давно не говорил с кем-то. Мне трудно поймать волну.

— Ну, что могу сказать, привыкай.

* * *

— Ты свернул не туда, — начал Тэгами, — Нам в другую сторону.

— Можешь со мной не идти, — ответил я, продолжая уверенно углубляться в лес.

— Скажи хоть, куда мы идём?

— Я иду.

— Ладно… Куда ты идёшь?

— Прощаться.

— У тебя тут были друзья?

— Мои «друзья» сейчас перед тобой.

— А-а-а!… Лес! Твой друг — лес!

— Мгм.

— Ну так, прощайся.

— Не здесь.

— Чем тебе здесь не лес?

— У меня есть своё место.

— Там лес — больше «лес», чем здесь?

— Оно для меня особенное, — холодно отрезал я, лишь бы заткнуть его говорящую голову.

Он не понимает меня, может, пока не понимает. Всё-таки, занятие писателя заставляет тебя разбираться в людях, чтобы быть хорошим писателем — надо хорошо понимать людей.

— Ты хорошо разбираешься в людях? — резонно спросил я.

— После нашей встречи… Уже не уверен.

— Плохой, тогда, из тебя писатель.

— Так уверенно судишь не прочитав ни одной работы? — сказал Чино с обидой, вопросительно подняв бровь.

— Я оценил тебя по собственным критериям.

— Норовливый ты напарник, — подытожил Тэгами.

— Сам такого выбрал.

— … - парень притих так, будто ему есть, что сказать, но из множества слов — подходящего ни единого.

— Вот, — напряжённый разговор прекратился, мы вышли на поляну.

Здесь я чувствую себя, как в родительских объятиях. Листва криптомерии укрывает от солнца, подобно отцовским рукам, птицы убаюкивают, словно материнские колыбельные. Аромат травы и цветов наполняет воздух, заставляя чувства раскрыться. Лёжа на траве и наблюдая за облаками, моя душа разливается вместе с шумом леса, эта поляна дарует успокоение, и я надеюсь, что не забуду её, ведь, для меня, нет лучше места на свете…

— Мило, — незатейливо улыбнулся Тэгами.

— Здесь моя семья, — подойдя к булыжнику, я достал меч из-за пояса и сел в самом сердце опушки, — Только тут я свой.

Мигом, чувствуя мой скорый уход, плечи, руки, ноги начали облеплять крохотные птицы. Соловьиные трели омрачнели, тоскливо прощаясь. И моя грудь, вторя, сжималась от печали.