Ани и воздушные шарики - Василий Анатольевич Криптонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У подножия лампы стоял поднос. Ани разглядела на нём жареную рыбу, нарезанные аппетитными дольками фрукты, вазочки с мороженым и чем-то ещё – наверное, с облачным пудингом. От запахов дыхание перехватило, но Ани вспомнила, как мотал головой воздушный шарик, и отвернулась к стенке.
– Странно всё, – принялась она рассуждать вслух, чтобы не дать себе разреветься. – Сначала я спасаю Виктора, а он потом не пускает меня домой. Разве так поступают воспитанные люди?! А теперь я хочу пить и есть, но не пью и не ем, потому что мне запретил шарик. Который сам же меня сюда и притащил, между прочим. А может… – Ани всхлипнула, и голос её задрожал. – А может, это мне наказание за то, что я убежала из дома?
Слёзы удержать не получилось. Ани тихонько плакала, пока не уснула. Всё-таки она очень устала за этот день, пусть и короткий.
Ани снилось, что они с мамой, смеясь, собирают облако в банки, а рядом журчит ручей. Ани замешкалась, закрывая тугую крышку, и мама бросила в неё легким кусочком облачка, будто снежком.
«Не спи! Домой пора».
От едва ощутимого прикосновения к щеке Ани проснулась. Над ней висел красный шарик и трогал лицо верёвочкой.
– Ты! – подскочила Ани. – Ты – негодяйский негодяй и похититель детей!
Шарик понуро кивнул.
– Вот теперь возвращай меня домой!
Шарик снова кивнул. Ани озадачилась:
– Что, правда вернёшь?
Шарик закивал так, что несколько раз перекувырнулся через голову. И протянул Ани верёвочку, будто руку.
Ани взяла верёвочку и позволила шарику вывести её наружу. Там всё ещё было темно. Ани крепко вцепилась в верёвочку и подняла голову. Каково это будет – лететь ночью, в окружении звёзд?
Шарик дёрнул вверх. Ноги Ани оторвались от земли. Не успела она обрадоваться, как поняла: что-то не так. Очень уж тяжело летел шарик. Ани казалось, она слышит, как он кряхтит от натуги. Будто она вдруг стала такой тяжёлой. А может, это потому, что она одна? Виктор ведь говорил, будто красному шарику проще унести двоих, чем одного. Но тащить домой Виктора Ани не собиралась, как сказала бы мама, ни под каким соусом!
Кое-как шарик поднял Ани выше палатки, и тут снизу раздался голос:
– Так-так, ну и куда же это мы собрались?
Шарик вздрогнул, его потянуло обратно.
– Жестокая Ани, – продолжал Виктор, – как тебе не стыдно, подарив надежду, тут же убегать? Без тебя этот остров снова станет пустым и чёрным, а я опять окажусь в жерле раскалённого вулкана, погибая от жара и жажды. Этого ты хочешь?
– Нет! – закричала Ани. – Я просто хочу домой!
Шарик, собравшись с силами, прянул в чёрное небо.
– Но если ты улетишь домой, я погибну. Останься здесь, и у тебя будет всё, ты ни в чём не будешь знать отказа!
Шарик потянуло вниз.
– А я хочу знать отказа! – крикнула Ани, карабкаясь вверх по верёвке. – Хочу, чтобы мама кормила меня невкусной манной кашей, а утром заставала рано вставать и делать скучную зарядку. Потому что так надо, и мама знает, как, а ты не знаешь!
Опять вверх. Небо потихоньку бледнело, заканчивалась фальшивая ночь, солнце прорывалось сквозь тьму.
– Но разве тебе не хотелось приключений?
Вниз, рывком, будто за верёвку дёрнули.
– Хотелось! Но после приключений всегда возвращаются домой! И в приключениях бывают злодеи, которых надо побеждать, они злые, и их не жалко!
Ани уже в три ручья ревела, когда шарик снова приподнял её над землей.
– Это в сказках так бывает, – презрительно сказал Виктор. – Жизнь другая.
– Ну и пусть у тебя будет жизнь. А у меня – сказки.
Шарик летел всё выше и выше, Ани затаила дыхание. Вот-вот они вырвутся, оставят навсегда позади страшный остров…
– Ты заставляешь меня делать это, – сказал Виктор.
Он хлопнул в ладоши, и шарик… лопнул.
Глава 8. Домой
Мир завертелся, засвистел в ушах ветер. Сжимая бесполезную верёвочку, Ани упала в мягкую траву. Вскрикнула – всё-таки больно ушиблась – но тут же села. В дрожащих руках держала она бесформенную красную тряпочку, только что бывшую красивым, могучим воздушным шариком.
– Как же так? – прошептала Ани, которая впервые в жизни потеряла друга. – Как же так?!
Виктор остановился над ней, сунув руки в карманы.
– Это ты виновата, – заявил он капризным тоном. – Ведь шарик был моим, я его создал для тебя. А ты отвергла меня, вот он и лопнул. Ани – убийца шарика! – прокричал Виктор в предрассветном полумраке. – Полезай в палатку. Завтра, если будешь себя хорошо вести, возможно, я сделаю для тебя новый шарик.
Ани встала. Попятилась, не сводя глаз с остатков шарика.
– Прекрати вести себя, как ребёнок! – топнул ногой Виктор. – Марш в палатку!
Руки Ани сжались в кулаки, спрятав красные лоскутки. Развернувшись, она бросилась бежать. Вслед ей летел хохот Виктора:
– Куда ты, глупая? Это мой остров, здесь не убежать от меня. Ни один шар не подлетит к нему даже близко.
Ани бежала, и ветер срывал с её щёк слезинки, бросал их назад. Там, где они падали, из земли выбивались струйки горячей лавы и текли, прокладывая себе дороги по земле и в траве.
Ани пробежала фруктовый сад, и деревья вспыхнули за её спиной. Задымились кукурузные, пшеничные и картофельные поля, загудела охваченная пламенем мельница.
– Вернись! – звенел голос Виктора. – Посмотри, что ты делаешь с моим островом, бессердечная девчонка!
Но Ани бежала всё быстрее. Какое ей было дело до этого выдуманного острова, когда шарик – настоящий шарик! – погиб!
Вот уже виден край острова. Земля под ногами стала чёрной, затряслась, покрываясь сеткой алых трещин.
– Мама!!! – завопила Ани.
«Я здесь, родная, – будто наяву услышала она мамин голос. – Ничего не бойся!»
Внутри сделалось так тепло, так хорошо, что Ани улыбнулась сквозь слёзы.
И, добежав до края, прыгнула в тёмно-синее небо.
***
Снова мир завертелся, снова засвистел ветер в ушах, а сердце замерло. Но вот ноги ударились о землю. Не устояв, Ани покатилась в траве. А рядом журчал ручей – такой родной, такой хороший!
– Тяжело! – сказал мамин голос. – Ох, Анетта, сколько ж ты успела набедокурить?
Ани встала. Она действительно была на своём острове. Здесь вовсю светило солнце. А мама стояла у края, сжимая в руках штурвал. На голове у мамы была капитанская фуражка, и ветер трепал её ленты.
Остров кренился, несмотря на мамины усилия держать его ровно.
– Она моя! – торжествующе кричал Виктор. – Ей от меня
