Стихотворения (1917-1921) - Владимир Маяковский.

рабочий зря без дел сидит.

"Я, – говорит, – голодный.

Дай, Тит, рабочим хлеб взаймы,

мы здесь сидим не жравши,

а долг вернем гвоздями мы

крестьянам, хлеба давшим".

Взъярился Тит: "Не дам, не дам

я хлеба дармоеду.

Не дам я хлеба городам,

40 и без гвоздя доеду".

В село обратно Тит летит, –

от бега от такого

свалился конь. И видит Тит:

оторвалась подкова.

Пустяк ее приколотить,

да нету ни гвоздишка.

И стал в лесу в ночевку Тит,

и Тит, и лошадишка.

Нет ни коня, ни Тита нет…

50 Селом ходили толки,

что этих двух во цвете лет

в лесу сожрали волки.

Телега снова собралась.

Не вспомнив Тита даже,

в соседний город гонит Влас, –

нельзя им без гвоздя же.

Вбежал в гвоздильню умный Влас,

рабочий дышит еле.

"Коль хлеб не получу от вас,

60 умру в конце недели".

Влас молвил, Тита поумней.

"Ну что ж, бери, родимый,

наделаешь гвоздей и мне

ужо заплатишь ими".

Рабочий сыт, во весь свой пыл

в трубу дымище гонит.

Плуги, и гвозди, и серпы

деревне мчит в вагоне.

Ясней сей песни нет, ей-ей,

70 кривые бросим толки.

Везите, братцы, хлеб скорей,

чтоб вас не съели волки.

[1920]

СКАЗКА О ДЕЗЕРТИРЕ, УСТРОИВШЕМСЯ НЕДУРНЕНЬКО, И О ТОМ,

КАКАЯ УЧАСТЬ ПОСТИГЛА ЕГО САМОГО И СЕМЬЮ ШКУРНИКА

Хоть пока

победила

крестьянская рать,

хоть пока

на границах мир,

но не время

еще

в землю штык втыкать,

красных армий

10 ряды крепи!

Чтоб вовеки

не смел

никакой Керзон

брать на-пушку,

горланить ноты, –

даже землю паша,

помни

сабельный звон,

помни

20 марш

атакующей

роты.

Молодцом

на коня боевого влазь,

по земле

пехотинься пеший.

С неба

землю всю

глазами оглазь,

30 на железного

коршуна

севши.

Мир пока,

но на страже

красных годов

стой

на нашей

красной вышке.

Будь смел.

40 Будь умел.

Будь

всегда

готов

первым

ринуться

в первой вспышке,

Кто

из вас

не крещен

50 военным огнем,

кто считает,

что шкурнику

лучше?

Прочитай про это,

подумай о нем,

вникни

в этот сказочный случай.

Защищая

рабоче-крестьянскую Русь,

60 встали

фронтами

красноармейцы.

Но – как в стаде

овца паршивая –

трус

и меж их

рядами

имеется.

Жил

70 в одном во полку

Силеверст Рябой.

Голова у Рябого –

пробкова.

Чуть пойдет

наш полк

против белых

в бой,

а его

и не видно,

80 робкого.

Дело ясное:

бьется рать,

горяча,

против

барско-буржуйского ига.

У Рябого ж

слово одно:

"Для ча

буду

90 я

на рожон прыгать?"

Встал стеною полк,

фронт раскинул

свой.

Силеверст

стоит в карауле.

Подымает

пуля за пулей

вой.

100 Силеверст

испугался пули.

Дома

печь да щи.

Замечтал

Силеверст.

Бабья

рожа

встала

из воздуха.

110 Да как дернет Рябой!

Чуть не тыщу верст

пробежал

без единого

роздыха.

Вот и холм,

и там

и дом за холмом,

будет

дома

120 в скором времечке.

Вот и холм пробежал,

вот плетень

и дом,

вот

жена его

лускает

семечки.

Прибежал,

пошел лобызаться

130 с женой,

чаю выдул –

стаканов до тыщи:

задремал,

заснул

и храпит,

как Ной, –

с ГПУ,

и то

не сыщешь.

140 А на фронте

враг

видит:

полк с дырой,

враг

пролазит

щелью этою.

А за ним

и золотозадый

рой

150 лезет в дырку,

блестит эполетою.

Поп,

урядник –

сивуха

течет по усам,

с ним –

петля

и прочие вещи.

Между ними –

160 царь,

самодержец сам,

за царем –

кулак

да помещик.

Лезут,

в радости,

аж не чуют ног,

где

и сколько занято мест ими?!

170 Пролетария

гнут в бараний рог,

сыпят

в спину крестьян

манифестами.

Отошла

земля

к живоглотам

назад,

наложили

180 нал_о_жища

тяжкие.

Лишь свистит

в урядничьей ручке

лоз_а_ –

знай, всыпает

и в спину

и в ляжки.

Улизнувшие

бары

190 едут в дом.

Мчит буржуй.

Не видали три года, никак.

Снова

школьника

поп

обучает крестом –

уважать заставляет

угодников.

В то село пришли,

200 где храпел

Силеверст.

Видят –

выглядит

дом

аккуратненько.

Тычет

в хату Рябого

исправничий

перст,

210 посылает занять

урядника.

Дурню

снится сон:

де в раю живет

и галушки

лопает тыщами.

Вдруг

как хватит

его

220 крокодил

за живот!

То урядник

хватил

сапожищами.

"Как ты смеешь спать,

такой рассякой,

мать твою растак

да разэтак!

Я тебя запорю,

230 я тебя засеку

и повешу

тебя

напоследок!" –

"Барин!" –

взвыл Силеверст,

а его

кнутом

хвать помещик

по сытой роже.

240 "Подавай

и себя,

и поля,

и дом,

и жену

помещику

тоже!"

И пошел

прошибать

Силеверста

250 пот,

вновь

припомнил

барщины м_у_ку,

а жена его

на дворе

у господ

грудью

кормит

барскую суку.

260 Сей истории

прост

и ясен сказ, –

посмотри,

как наказаны дурни;

чтобы то же

не стряслось и у вас, –

да не будет

меж вами

шкурник.

270 Нынче

сына

даем

не царям на зарез, –

за себя

этот б_о_ище

начат.

Провожая

рекрутов

молодолес,

280 провожай поя,

а не плача.

Чтоб помещики

вновь

не взнуздали вас,

не в пример

Силеверсту бедняге, –

провожая

сынов,

давайте наказ:

290 будьте

верными

красной присяге.

[1920-1923]

РАССКАЗ ПРО ТО, КАК КУМА О ВРАНГЕЛЕ ТОЛКОВАЛА БЕЗ ВСЯКОГО УМА

СТАРАЯ, НО ПОЛЕЗНАЯ ИСТОРИЯ

Врангель прет.

Отходим мы.

Врангелю удача.

На базаре

две кумы,

вставши в хвост, судачат:

– Кум сказал, –

а в ём ума –

я-то куму верю, –

10 что барон-то,

слышь, кума,

меж Москвой и Тверью.

Чуть не даром

все

в Твери

стало продаваться.

Пуд крупчатки…

– Ну,

не ври! –

20 пуд за рупь за двадцать.

– А вина, скажу я вам!

Дух над Тверью водочный.

Пьяных

лично

по домам

водит околоточный.

Влюблены в барона власть

левые и правые.

Ну, не власть, а прямо сласть,

30 просто – равноправие.

Встали, ртом ловя ворон.

Скоро ли примчится?

Скоро ль будет царь-барон

и белая мучица?

Шел волшебник мимо их.

– Н_а_, – сказал он бабе, –

скороходы-сапоги,

к Врангелю зашла бы! –

В миг обувшись,