Фактор города. Мир фантастики 2010 - Евгений Гаркушев

По прогнозам, первые несколько сот лет мировой океан должен был вести себя весьма неспокойно. Так что оставшимся на Земле пришлось отказаться от идеи настроить себе плавучих ковчегов и повторить судьбу Ноя. Впрочем, решение все же нашлось благодаря ранее разработанной технологии орбитальных лифтов.

Последние корабли космического флота притащили к Земле пару сотен самых крупных булыжников из пояса астероидов и разместили их на геостационарных орбитах. Затем астероиды заякорили n-полимерными тросами, поднявшими над остатками суши приспособленные к условиям нового мира города. Для защиты от периодических припадков погоды на них установили атмосферные щиты. Разве, будь у Ноя такая возможность, он не согласился бы, чтобы его ковчег висел в сотне метров над водой?

Благоразумно сгладив вопрос о брошенной на затопленной Земле части человечества, дама потянула выводок дальше.

Еще сотня лет, прикинул Чилдерман, и такая же, как она, будет рассказывать о том, что мир изначально наполняла вода, а ковчеги подвесил не иначе как сам Господь Бог, завязав тросы бантиком через дырки в небесном куполе.

Он встал, чтобы размять затекшие ноги, и посмотрел на часы. Наниматель безбожно опаздывал. Однако прогулка по Уруку дала Чилдерману ценную информацию для размышления. Судьба города действительно висела на волоске.

– Теперь вы понимаете ситуацию?

Скрывающиеся в полутьме львиные статуи следили поблескивающими изумрудными глазами за мечущимся взад-вперед Ульрихом Кромверком, энмэром Урука. Кабинет энмэра, просторное помещение с колоннами, из-за слишком маленьких окон и захламленности антиквариатом казался скорее складом контрабандистов, чем прибежищем высшей власти ковчега.

– У меня нет ни малейшего желания привлекать к Уруку внимание Ноблерата и Корпуса шеду. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что будет, если в город придут шеду? Энлиль забери этого Рутенберга… Надо было придушить его, пока он не влез в совет!

Собеседник Кромверка, скрывающийся между полос тусклого света, льющегося из узких стрельчатых окон, промолчал.

– Проклятие… – продолжал метаться между колонн кабинета Кромверк. – Теперь эта сволочь переманила к себе половину городского совета и вот-вот открыто схватится со мной за власть.

Кромверк на мгновение остановился, и в его глазах блеснула ярость. Он лихорадочно расстегнул верхние пуговицы, обнажив в складках блестящего морского шелка бронзовую кожу, покрытую тонкими лиловыми линиями татуировок. Когда-то Кромверк бороздил воздушный океан на вольных судах и, как и большинство невежественных матросов, приписывал чернильным узорам волшебную силу. Теперь, будучи энмэром Урука, одного из самых больших городов-ковчегов Индики, он прекрасно знал, что в мире ковчегов нет никакой магии, но существует самая серьезная движущая сила – баланс.

И он, бывает, больно ударяет по тем, кто пытается нарушить его законы. Как существование постпотопной Земли зависело от искусственно созданной биосферы, так и жизнь городов-ковчегов зависела от царящего в них равновесия. Городам крайне вредили любые потрясения, в том числе борьба за власть. Борьба за власть, как известно, слишком часто приводит к волнениям масс. А многотысячетонный город, подвешенный в сотне метров над мировым океаном, не тот объект, который легко может пережить последствия массовых возмущений – разрушения, взрывы и погромы. Постпотопные правительства Земли, они же ее главные полицейские, к революциям, путчам и прочим вредным для стабильности ковчегов явлениям относились крайне негативно. И с любыми предпосылками к оным боролись радикальными средствами.

– Вы понимаете, к чему меня пытается подвести Рутенберг?

Молчаливый собеседник Кромверка кивнул. Баланс – основа сохранения жизни на нынешней Земле. Общество не должно выходить за определенные рамки. А там, где оно выходит, появляются сыны Мардука.

– Рутенберг подогревает население, он знает, чего я боюсь. Эта сволочь надеется раздуть в городе пожар, на тушение которого прибудут шеду. Мне уже приходится принимать непопулярные контрмеры! А сам он в это время постарается отсидеться в тишине…

Визит шеду не обрадует ни одного энмэра ковчега. Хотя расчет Рутенберга сложно было назвать идеальным. Корпус шеду не станет выяснять, кто здесь прав, и разберется с той из двух сторон, что попадется под руку. Логика Ноблерата не страдала излишней извилистостью. Не можете договориться между собой? Застрелитесь. Или возлюбленные сыны Мардука прилетят и перестреляют всех сами.

Пятьдесят процентов за то, что пострадавшей стороной окажутся Рутенберг сотоварищи. Но оставшиеся пятьдесят процентов приходились на Кромверка, и энмэра подобный расклад не устраивал.

Прежде чем встретиться с Кромверком, Чилдерман обошел почти все портовые кабаки, в которых собиралась городская чернь. Они кипели, как креветочный суп в котлах уличных торговцев. Обсуждались непомерные налоги, низкие квоты на вылов рыбы и продажность чиновников. Чилдерман за последний год побывал во многих городах Индики и точно мог утверждать, что большинство муссируемых слухов – ложь. В заведениях рангом повыше к налогам и квотам добавлялись таможенные сборы и городские монополисты, задирающие цены. По странному стечению обстоятельств, все они входили в число членов совета Урука. Вычислить работу штрейкбрехеров было несложно, но становилось совершенно очевидно, что подобного развития ситуации нынешний энмэр не предвидел.

Между тем, если реакция зажиточных горожан на мнимые грехи Кромверка носила достаточно спокойный характер, то рыбаков, рабочих, агрокультиваторов и прочих уже подготовили к взрыву. Чтобы выплеснуть нетрезвую толпу на улицы, оставалось только дать сигнал. Тогда ее можно будет усмирить только силой. И как только Кромверк выдвинет ей навстречу полицию, подогретая провокаторами толпа рванет. После этого энмэру останется только повеситься на шелковом шнурке. Если у Рутенберга хватит ума все это время прятаться за кулисами, то он загонит Кромверка в патовое положение. Беспорядки в городе начнутся, неважно – попытается тот усмирить толпу или без этого. В таком случае Рутенберга должно было заботить только одно – чтобы Ноблерат не выяснил, куда тянутся ниточки, за которые дергают недовольных.

В городе может существовать только одна власть, и меняться она должна без потрясений. Если Рутенберг выставит Кромверка крайним, эта власть, благословением Ноблерата, упадет к нему в руки сама. Но в сложившейся ситуации Чилдерману больше всего не нравилось вот что – никаких гарантий, что бунт не приобретет неуправляемый характер, не было.