Настойчивый Муз или Рецепт аврального дописания (СИ) - Ведуница Ирина

А дальше пошло уже форменное безобразие!

Начал он с того, что стал легкими поцелуями покрывать мне шею, плечи, грудь. Бюстик не трогал, но и той площади кожи, что осталось, вполне хватило для того, чтобы вызвать в моем теле непроизвольную дрожь возбуждения.

Легкие поглаживания, покусывания, поцелуи — его ласки были умелы и разнообразны, помимо воли распаляя меня все сильнее. Но я упрямо не останавливала его порыв: эксперимент — есть эксперимент! Только чем дальше, тем тяжелее мне удавалось помнить о том, что это все понарошку и я тут, вообще-то, отыгрываю невинную жертву подлого насилия.

В какой-то момент я все же не удержалась и, извернувшись, легонько прикусила Влада за плечо, чем вызвала его недоумение:

— Что вы делаете?

— Сопротивляюсь. Как могу.

— А-а… Ну, продолжайте-продолжайте, пожалуйста.

— Нет, спасибо, я уже обессилила. Вы там сами не отвлекайтесь лучше.

— Понял, — он коротко кивнул и вернулся к прерванному занятию.

Только теперь уже спускался все ниже: солнечное сплетение, талия, живот, бедра… Как-то словно сама собой, под умелыми мужскими пальцами расстегнулась молния моих джинс и Влад начал неуклонно стягивать их вниз. При этом, в каком бы состоянии я сейчас не была, но все же успела заметить, что второй рукой он уже дергает за ремень своих брюк, в попытке его ослабить и расстегнуть.

Что-то это начало заходить уже слишком далеко. Приятно, конечно же, — слов нет, но надо срочно пресекать! К тому же, мысль пошла: теперь, главное — ее не спугнуть.

— Стоп! Стойте! Да, отпустите же вы меня! Вот оно! — я с трудом, но все же вывернулась из крепких мужских объятий и, путаясь в полуспущенных джинсах, бросилась к столу с моноблоком, уже прямо таки распираемая желанием срочно записать идеально прочувствованный момент. Если «картинка проявилась», то надо ее «на лист» переносить немедленно, пока еще ощущения в самом пике.

К счастью, включать моноблок не пришлось: он находился в режиме ожидания, нужный документ был открыт — осталось только напечатать. Чем я и занялась, остервенело молотя по клавишам в желании не упустить ни малейшей толики, разворачивавшегося перед мысленным взором, повествования.

Наверное, я сейчас странно смотрелась со стороны: глаза горят, на лице блуждает полубезумная, полумечтательная улыбка, все тело напряжено. Но мне было на это совершенно наплевать! Меня накрыло Вдохновением! Именно так, с большой буквы. И горе тем смертникам, что сейчас попытались бы вмешаться в творческий процесс. Под любым предлогом!

Однако такие все же нашлись. Точнее, такой… разэтакий, недовольным тоном пробурчавший с кровати:

— И это все?

Я поспешно кивнула и скороговоркой ответила:

— Да, все. Спасибо за помощь, получилось просто замечательно. Вы мне больше не нужны. За сестру не беспокойтесь, прода сегодня будет. Большая и вкусная.

Да я и на завтра сейчас наваяю с три короба, только не отвлекай!

Но он по-хорошему и вежливому явно не понимал, потому что снова попытался меня разговорить:

— Не нужен, значит. Хм-м… Вы уверены? Не будете ли снова просить меня о продолжении? Ведь любовная сцена не завершена, а я завтра буду весь день в отъезде. Вернусь только к вечеру, прода должна уже быть. Может, стоит пройти эту сцену до конца, чтобы не тормозить последующий процесс написания?

Попытался, это потому, что я уже вошла в раж и отвлечь меня, по-настоящему, можно было только за ноги оттащив от компа. Поэтому я лишь отмахнулась от его предложения, решив, что проще будет ему сразу дальнейший сюжет объяснить и выпроводить, чем вот так постоянно отвлекаться.

— Нет, спасибо. Там дальше ничего и не будет. В следующий момент в комнату ворвется жених героини и спасет ее от презренного сластолюбца! А его, наверное убьют, я еще не решила.

— Кого: жениха или сластолюбца? — вот что за мания задавать дурацкие вопросы, когда я УЖЕ пишу?

— Антигероя, естественно! Жених-то тут при чем? Ему еще жить с героиней долго и счастливо.

— Это значит, что книга уже заканчивается, раз хэппи-энд на подходе?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это значит, что если кто-то сейчас не заткнется, то я его покусаю за все уязвимые и неприкрытые места! Притащили меня сюда, чтобы писала, так дайте работать и не мешайте! — я, уже не стесняясь, в голос орала на него, разгневанной фурией уперев руки в боки. Не, ну, в самом деле, нашел время для пустой болтовни. — Мы еще даже за половину книги не перевалили, но такими темпами вообще ее никогда не закончим! Выметайтесь отсюда немедленно и не мешайте мне творить! Иначе я за себя не отвечаю! И плевала я на все ваши угрозы и обещания, понятно? Вон отсюда!

Когда ошарашенный моим напором мужчина спешно ретировался, не забыв прихватить свою одежду, я набрала полную грудь воздуха. Вот так: вдо-о-ох… вы-ы-ыдо-ох…. Успокаиваемся и снова возвращаемся в рабочий режим. Так, на чем я там остановилась? Ах, да… на трепетании. Продолжим.

Влад.

Эта женщина просто сумасшедшая! Это же надо, сначала распалить мужика, практически довести его до невменяемого состояния, а потом с воплями выставить вон под предлогом того, что у нее, видишь ли, Вдохновение! Но и я-то хорош. С чего, спрашивается, так увлекся? Ведь просто сцену отрабатывали, помочь хотел. И сам не заметил, как вжился в роль и стал получать от этого удовольствие. Бред какой-то!

Ладно, надо привести себя в порядок и пойти поработать. Деньги сами из ниоткуда не возьмутся — состояние надо приумножать. А вечером еще загружать новую проду на сайт. Надеюсь, эта фурия к тому моменту уже испишется и остынет. Тоже мне, Лев Толстой в миниатюре. Непризнанный гений эпистолярного жанра.

Глава 2

Лена.

А это оказалось замечательной идеей использовать моего похитителя в качестве тестового экземпляра при продумывании той или иной ситуации. Правда, для чистоты эксперимента лучше всего было бы проводить тесты, когда он об этом не подозревает. Хорошая мысль, надо обдумать, как ее использовать для дела.

Валяясь утром в постели после плодотворно проведенной ночи, я лениво размышляла, глядя на причудливый орнамент лепнины под потолком. Сегодня можно было не торопиться с ранним подъемом и всласть побездельничать. И для этого у меня было целых две причины!

Во-первых: я это заслужила! Вчера так здорово вошла в процесс написания, что засиделась за компом почти до утра, и не только здорово продвинулась в сюжете, но и набрала себе небольшой стратегический запас заначки, который можно будет выдавать, если опять начнутся затыки или просто вдруг захочется отдохнуть от романа.

Что ни говори, а писательство — совсем нелегкий труд. Знали бы читатели, сколько эмоций порой вкладывает автор в совсем небольшой отрывок, чтобы он показался воистину живым и настоящим. То самое ощущение, когда вдруг «екает в груди» или повествование затягивает настолько, что оторваться практически не возможно — вот это оно и есть.

И зачастую автор не может написать книгу быстрее не потому, что нет времени или печатает медленно — просто написав очередной довольно большой кусок, чувствуешь себя выжатой, как лимон. Не хочется уже ничего.

Конечно же, присутствуют и гордость от сознания того, то момент вышел удачный, и предвкушение реакции читателей, но основная эмоция все же: «Оставьте меня все в покое, хоть на полчасика!» Единственное лекарство тут, как ни забавно звучит — поддержка читателей.

Чем больше искренних откликов, тем больше автору хочется писать, творить, радовать ждущих продолжения любителей его творчества. И нужно это не для того, чтобы раздуться от гордости и «зазвездиться», совсем нет. Просто реально помогает, вдохновляет, дает силы. И тогда снова в бой! В смысле, за написание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но это все лирика.

Вторая же причина моего сладостного ничегониделания состояла в том, что Влада сегодня не было дома. Не знаю уж, действительно уехал или нет, но ко мне не заходил точно. Уже скоро обед, а я тут сплю себе преспокойненько, и никто мне не мешает.