Персональный апокалипсис - Татьяна Коган

Софочка обвела взглядом комнату, остановившись на небольшой картине, висевшей на противоположной стене. Ночной город, нарисованный акварелью, вбивал в серое небо фосфоресцирующие гвозди небоскребов. Где-то внизу справа угадывалась береговая линия озера, уходившего темнеющей водной гладью туда, где кончался холст. Софья никогда не была в Чикаго, но ей казалось, что этот город выглядит именно так. Она всматривалась в картинку, и до ее слуха доносился свист ветра. Он блуждал на широких улицах, сворачивал в узкие переулки и скулил, упираясь в тупики бедных кварталов… Софья гордилась своим рисунком, хотя понимала, что особой ценности он не представляет. Она с детства любила рисовать и даже отучилась пять классов в художественной школе, но на профессиональный уровень вряд ли тянула.

«Давненько я в руках не держала кисть», – подумала она и спрыгнула на мягкий бежевый ковер, по щиколотку утопив босые ноги в длинном ворсе. Открыла дверцу резного шкафчика. На полке ровной шеренгой стояли баночки с краской, рядом лежали чистые кисти и палитра. Софка кинулась к спрятанному за плотными шторами мольберту. Выволокла на середину комнаты, поставила чистый холст. Замерла напротив, поглаживая подбородок. Поймала себя на мысли, что такой жест странным образом характерен для всех художников и скульпторов – наверное, она подсознательно скопировала его, увидев в кино.

Чем дольше она глядела на белое полотно, тем яснее понимала, что именно должно на нем появиться. Еле уловимые линии проявлялись, как на фотоснимке, опущенном в раствор. Подождать минуту-другую, и фрагмент обретет четкость.

Зазвонил телефон, заставив Софью едва ли не всплеснуть от негодования руками: она так давно не испытывала вдохновения и едва сдержала слезы, когда ее так жестоко прервали.

– Да? Лиля? Я тебя поняла, вы скоро будете. Ты для этого позвонила? Предупредить, что все по плану? – злобно шикнула Софья.

Вернулась на прежнее место перед мольбертом, попыталась сосредоточиться, но недавнее наваждение улетучилось. Она знала: когда вдохновение исчезает, его уже не вернешь, хоть головой об стену бейся. Момент упущен, остается только смириться.

В клубе Софочка специально выпила больше обычного, надеясь поднять настроение. Через час она взобралась на освободившуюся стойку для гоу-гоу и принялась танцевать под одобрительные возгласы. Короткая юбка не очень-то скрывала то, что под ней, но сейчас Софье требовалось именно это – чужое внимание и восторг. Она эротично изгибалась, демонстрируя мягкость и грацию; от выпитого шампанского перед глазами все кружилось и мерцало. Затесавшийся в их компанию незнакомец, которого Лиля представила как Богдана, сверлил ее взглядом, блестевшим так же вызывающе, как бриллиантовый циферблат его часов. Мужчина улыбался, и казалось, его лицо состояло из одних только зубов, неестественно белых. Он приблизился к стойке и протянул руки, помогая девушке спуститься. На мгновение задержал ее в объятиях, но Софочка проворно выскользнула из его цепких рук.

– Это кто вообще такой? – шепнула она в ухо подруге.

– Я тебе рассказывала, у них с Эдиком совместный проект. Неплохой мэн, – хихикнула Лиля.

– Ты же знаешь, у меня Гива, так что сводничеством не занимайся, ага?

– О чем шушукаетесь? – Эдик обнял девушек за талии, и Софья невольно скривилась: этот тип никогда ей не нравился. Объективных причин для антипатии не имелось – солидный дядька, Лильку не обижает. Наверное, Софью отталкивало его потребительское отношение к женщинам. Любовницу он холил и лелеял, но и требовал от нее немало. Его капризы Лиле давались нелегко. Вспомнить хотя бы ринопластику, которую подруга перенесла, потому что он так захотел. После выписки из клиники Лиля еще месяц не выходила на улицу – нос имел ярко выраженный поросячий цвет, да и отеки и гематомы никак не проходили. Робкая догадка мучила Софочку: если искренне любишь женщину, неужели будешь просить от нее подобных жертв? Но знакомые не придавали этому факту никакого значения, и девушка равнялась на их мнение.

Кто-то предложил поехать кататься, все поддержали идею. Вывалились из клуба шумной компанией, попрыгали в машины. Кортеж двинулся по Новому Арбату, впереди ехали Макс с Даной, за ними – Эдик с Лилей. Софочка же восседала рядом с Богданом на заднем сиденье джипа, которым управлял его личный водитель.

Спутник о чем-то громко вещал ей прямо в ухо, но она была так пьяна, что не улавливала смысла. За окном мелькали ночные огни, расплываясь перед глазами в яркую абстрактную пелену. Голова приятно кружилась, думать не хотелось. Софья откинулась назад, упершись затылком в мягкую спинку сиденья.

– Засыпаешь? – поинтересовался сидевший рядом мужчина, заставив девушку вздрогнуть, – на несколько секунд она позабыла, где и с кем находится.

– Немного, – она виновато улыбнулась. – Подбросишь меня до дома?

– До твоего или до моего? – многозначительно спросил Богдан, отодвинул полу ее пальто и накрыл ладонью коленку.

Софочка отодвинулась:

– До моего, если не сложно.

– Пригласишь в гости? – Богдан пожирал ее плотоядным взглядом и, похоже, не собирался отступать.

– Извини, мы, наверное, недопоняли друг друга, – залепетала она, начиная беспокоиться. – Я несвободна.

– Я тоже. Как это может помешать получить удовольствие? – Его ладонь скользнула под юбку, и Софья подскочила, чуть не стукнувшись макушкой о потолок.

– Прекрати!

– Детка, я щедрый, не волнуйся.

Софочка затравленно посмотрела в окно, пытаясь понять, где они сейчас. Автомобиль мчался по третьему транспортному кольцу.

– Пожалуйста, останови машину. Между нами ничего не будет! – Софья негодовала на собственную тупость. Напилась, села в машину непонятно к кому, идиотка.

Богдан крикнул шоферу, машина резко затормозила.

– Пошла вон отсюда, шлюха! – Мужчина больно схватил ее за локоть и вытолкнул из салона. Джип нервно тронулся, чуть не окатив девушку дорожной грязью, – она едва успела отскочить.

Софья моментально протрезвела. Сумочка осталась в авто, но мобильник, к счастью, висел на шее. «Почему шлюха? Почему вне зависимости от того – соглашаешься ты на секс или отказываешься – мужчины называют тебя шлюхой?» Она судорожно набрала номер Лили, но та не отвечала. Стала звонить всем близким знакомым, но никто выручить не мог. Рядом остановилась иномарка, из окна высунулся кавказец и предложил подбросить, «о цене договоримся». Софочка шарахнулась в сторону с вытаращенными глазами. Мужик пожал плечами и поехал дальше.

Денег на такси не было, да и ключи от квартиры остались в сумочке. Слишком поздно, чтобы звонить Гиве – он сейчас с семьей и, скорее всего, даже трубку не возьмет.

Запиликал сотовый. Звонила Лиля.

– Извини, не слышала. Что-то случилось?

Подруга подъехала через полчаса.

– Ты не сердись: Богдан так пошутил. Мне Эдичка сказал, у него своеобразное чувство юмора. Вот твоя сумочка.

– Пошутил? Очень надеюсь, что над ним однажды тоже так пошутят.

– Да брось, невинный розыгрыш. Мы славно повеселились! И Эдик так смеялся! А он редко смеется! – Лиля трогательно хлопала ресницами, и Софья поняла, что та вряд ли разделит ее чувства. Порой подруга демонстрировала феноменальное равнодушие.

…Шел четвертый час ночи, но спать не хотелось. Софочка залезла в джакузи, с блаженством погрузившись в горячую воду, и закрыла глаза. От минувшего вечера остался неприятный осадок, но возможно, она слишком драматизирует. Ничего страшного не произошло. Надо было посмеяться вместе с остальными…

Воздушные струи щекотали спину, ароматические свечи на бортике ванной источали сладкий аромат, и Софочка расслабилась, задремала. Проснулась от озноба. Вода в джакузи давно остыла и сердито бурлила, обдавая тело прохладными волнами. Девушка подскочила, едва не опрокинув свечи, закуталась в огромное полотенце и побежала в спальню, где сразу же нырнула под одеяло.

Утром ее разбудил звонок телефона. Гива сообщал, что скоро приедет.

Софа неохотно потерла глаза и зевнула. Часы показывали час дня. Она неохотно встала и поплелась в ванную, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к встрече.

Ее взгляд упал на зеркало, на котором красным карандашом для губ было написано «Не забудь» – напоминание принять ежедневную противозачаточную таблетку.

Софья всмотрелась в свое лицо: гладкое, ухоженное, без единого следа тяжелой ночи. Она подкрашивала ресницы и напевала под нос. Жизнь прекрасна и удивительна. Они пообедают в ресторане, совершат небольшой символический шопинг, после снова перекусят в кафе. Потом вернутся домой и займутся любовью.

Гива здорово увлекся Софьей, и этот факт доставлял ей огромное удовольствие. Сегодня, когда мужчина будет находиться в предоргазменной эйфории от ее умелых ласк, она в очередной раз напомнит ему, что для полной гармонии он должен развестись. Ведь тогда они смогут пожениться и станут настоящей семьей. Он послушно кивнет, и в этом согласии будет больше решимости и готовности, чем ранее. Каждую новую встречу Гива привязывался к Софочке сильнее и сильнее, – по крайней мере, ей так казалось.