Герои в красных галстуках (сборник) - Валентин Столяров

— Прошло много лет, — вспоминает офицер запаса Н. Г. Переверзев. — Срок немалый, а в моей памяти часто оживают озорные лица ребят, их горящие глаза, возбужденные голоса. И во всем этом чувствовалась радость жизни, безграничная любовь к Родине, священная ненависть к ее врагам. Такими я их запомнил на всю жизнь. Как обидно, что в суматохе военных лет выветрились из памяти фамилии и имена многих курсантов. А ведь они, эти ребята, были настоящими героями, смелыми солдатами. Уверен, что многие из них не раз прославились на поле боя и заслужили правительственные награды. Жаль, что я не знаю об их ратных подвигах.

Да, в кутерьме войны затерялись следы многих героев. Но вот, изучая архивные документы 160-й стрелковой дивизии, я вдруг обнаружил, что в 443-м полку во время боев на Урывском плацдарме отличились связисты двенадцатилетний Ваня Сорокин и четырнадцатилетний Ваня Мишин. Всего две строчки архивного документа. Сухо и буднично они зафиксировали факт. Но я уже понял, что речь идет о тех самых ребятах из курсантского взвода Н. Г. Переверзева.

Догадку вскоре подтвердил бывший начальник штаба полка А. С. Луговской. Он сообщил, что оба Вани родом из какого-то села, расположенного около станции Кшень. Александр Семенович описал некоторые события из боевой жизни юных связистов.

В один из августовских дней, когда 3-й стрелковый батальон вел бой за село Урыв на правом берегу Дона, оборвалась связь. Без нее штаб полка не мог обеспечить артиллерийскую поддержку наступающим ротам. На узле связи в этот момент не оказалось бойцов, все ушли на проверку линий. Юные воины Сорокин и Мишин поняли, что настал их черед. Не дожидаясь приказа, они молча вскинули за спину катушки с кабелем и бросились на поиски повреждения.

Чем ближе к переднему краю, тем сильнее огонь врага. Рядом рвались мины и снаряды, но ребята продолжали бежать вдоль линии. Они уже умели по звуку угадывать место вероятного разрыва снаряда или мины и поэтому не кланялись каждому разрыву. А когда надо, ничком бросались на землю, держа в руке нить провода. Переправу через Дон бомбили. Связисты бегом проскочили ее.

Обрыв был обнаружен на той стороне Дона неподалеку от моста. Взрывом унесло невесть куда три десятка метров провода. Отмотав с катушек нужный кусок, ребята срастили кабель. И вот уже Ваня Сорокин, подключив аппарат к отремонтированной линии, докладывает в штаб:

— Товарищ капитан, связь с плацдармом восстановлена!

— Молодцы, можете возвращаться назад, — сказал в ответ Луговской. По его приказу артиллеристы тут же открыли огонь по врагу.

Однако связисты не спешили покидать район переправы. Обстрел ее продолжался, в любую минуту кабель опять мог быть поврежден.

— Лучше подождем, пока фашисты угомонятся, — рассудительно сказал Ваня Мишин.

Укрывшись в воронке, ребята ждали конца артобстрела и в то же время думали, как бы надежнее обеспечить связь штаба с плацдармом. Первым интересную мысль высказал Ваня Сорокин. Поскольку переправа все время находится под обстрелом, то линии связи постоянно находятся в опасности. А раз так, надо отодвинуть линию связи от моста лучше всего вниз по течению реки, где место прикрыто высотой и куда меньше падает снарядов и бомб.

Обсудив все как следует, Сорокин и Мишин приступили к делу. На утлой дырявой лодчонке они протянули через реку кабель, хорошо закрепили и замаскировали его. Потом подсоединили провод к главной магистральной линии. С этого времени связь между берегами стала более устойчивой.

Потом, когда уже весь полк был на Урывском плацдарме, юным связистам пришлось обеспечивать связь между подразделениями непосредственно на переднем крае. Словно юркие ящерицы, они ловко проползали по самым опасным участкам, находили обрывы, устраняли повреждения. Здесь ребята подружились с разведчиками и не раз вместе с ними пробирались в тыл врага.

«Много добрых дел было на счету этих юных фронтовиков, — читаем в письме А. С. Луговского. — Всех случаев не перечтешь. Днем и ночью вместе с закаленными в боях солдатами они несли тяжелую фронтовую ношу на своих детских плечах и никогда не жаловались на трудности. Этого нельзя забыть. Где сейчас эти славные ребята, как сложилась их дальнейшая судьба?»

Этими вопросами я и заканчиваю свое повествование о юных связистах-курянах. Никого из них мне до сих пор не удалось разыскать. Может быть, кому-то из читателей посчастливится больше. Может быть, объявится Витя Чертков, Аня Локтионова, Петя Аблаухов, Ваня Сорокин, Ваня Мишин, другие ребята из курсантского взвода, их юные товарищи по оружию. И тогда можно будет познакомиться с новыми, еще неизвестными страницами фронтовой жизни маленьких связистов.

Р. Литвинов

Ценой собственной жизни

ного легенд хранит Кавказ. Одни из этих легенд корнями уходят в седую глубь веков, другие родились в наши дни.

В 1942 году отроги Главного Кавказского хребта стали полем жесточайшей битвы наших воинов с отборными гитлеровскими альпийскими стрелками. День и ночь в течение нескольких месяцев гремело сражение на заснеженных перевалах и заоблачных вершинах. Отзвуки этой битвы доносились до притаившихся на склонах горных селений. Спрашивали детишки своих седобородых прадедов и дедов, что это так страшно гудит в горах, и слышали в ответ:

— То среди вечных снегов и черных скал чудо-богатыри в шлемах с красными звездами бьются не на жизнь, а на смерть с многоголовыми чудовищами.

Отгремели сражения Великой Отечественной войны. Казалось, время навсегда скрыло от последующих поколений имена тех чудо-богатырей, которые в сорок втором сражались среди вечных снегов и черных скал, преградив собою путь гитлеровцам в Закавказье! И остались навеки в легендах те чудо-богатыри безымянными. Но нет, не могло быть такого. Десятилетия, века прошли бы, а все равно горы и ледники вернули бы людям имена героев, раскрыли бы свои тайны.

…Это случилось 21 сентября 1962 года в горах Карачаево-Черкесии. Чабан Кочкаров увидел, как несколько овец отбились от стада и стали быстро подниматься вверх по склону хребта. Чабан поспешил за овцами. И когда он поднялся на самую вершину хребта и глянул на его противоположный склон, то невольно отпрянул назад: прямо перед ним в вырубленных во льду окопах лежали воины. Многие сжимали в руках оружие. Вокруг валялась военная амуниция. Казалось, бойцы прилегли отдохнуть после жаркого боя, да так и остались лежать среди белого безмолвия.

«Уж не те ли это чудо-богатыри, о которых рассказывали когда-то седобородые старцы?» — подумал Кочкаров.

Чабан поспешил в селение и о своей страшной находке рассказал председателю местного Совета, тот немедленно сообщил в Зеленчукское отделение милиции. Через пять дней на Марухский ледник так называлось то место — поднялась представительная комиссия: военные специалисты, врачи-эксперты, альпинисты, журналисты.

В карманах одежды погибших бойцов, в их личных вещах были найдены партийные и комсомольские билеты, красноармейские книжки, письма, фотографии. Были восстановлены имена многих из тех, кто сражался и погиб на Марухском перевале.

Так горы начали отдавать людям хранимую ими двадцать лет тайну.

Останки бойцов были перенесены в станицу Зеленчукскую и с воинскими почестями похоронены.

Они сражались рядом — русские и украинцы, белорусы и грузины, армяне и азербайджанцы, дагестанцы, башкиры, осетины, черкесы и другие представители братских советских народов. Многие из них были ранены, и кровь русского смешивалась с кровью грузина…

Пожалуй, нет такой области в Советском Союзе, уроженцы которой не участвовали в обороне Кавказских перевалов в годы Отечественной войны. Среди тех, кто сражался на заоблачных высотах, был и воронежец Николай Полянский.

Ныне о защитниках перевалов известно многое. О них рассказывают телевизионные фильмы, газетные очерки, книги. Но, пожалуй, лучшими можно считать книги В. Гнеушева и А. Попутько «Тайна Марухского ледника» и «Дыхание лавин». И в первой и во второй упоминается имя маленького солдата Коли Полянского, рассказывается о его короткой жизни и героической смерти, говорится о том советском офицере, которого Коля спас ценой собственной жизни.

Судьба Николая Полянского заинтересовала меня. Захотелось как можно больше узнать о нем. И я начал поиски. Прежде всего надо было найти того офицера, которого Полянский спас. Поиски были долгими. Из архивов и различных учреждений Министерства обороны СССР приходили короткие ответы: «Сведениями не располагаем», «Адрес неизвестен». Казалось, поиски зашли в тупик. И вдруг приходит письмо из Главного управления кадров Министерства обороны СССР: «По данным управления кадров, капитан запаса Рогачев Иван Николаевич в 1967 году проживал в г. Вознесенске Николаевской области». Там ли он живет сейчас, ведь столько лет прошло? Срочно делаю запрос в милицию города Вознесенска, и через несколько дней держу в руках небольшую адресную справку с точным адресом И. Н. Рогачева.