Второе полугодие - Юрий Ра

— Павел, чего он у вас ревет как потерпевший? Побил кто? — Стоящий рядом с моим братом, вернее с братом моего тела, пацан рыдал не по детски. Глупый речевой оборот, в данном случае совершенно неподходящий. Но из дневника я ничего вымарывать не собираюсь.

«Рядом с Павлом стоял мелкий пацан лет семи-восьми и не по детски в голос заливался, грозя превратить весь двор в ледовую арену. Не вмешиваться в личную жизнь местных — первая заповедь прогрессора, то есть старшего брата. Отставить "не вмешиваться"»! В рамках улучшения внутрисемейных отношений мною взят курс на наведение мостов с младшим братом. Приручи ближнего своего, а дальние сами подтянутся. И не буду его вслух называть говнюком, вдруг это потом зачтется…

— Павел, чего он орет как потерпевший? Побил кто? Или ты сам его того?

— Это не он! — Проревел сквозь водопад самый мелкий гражданин. — Я телефон потерял!

— Мобильный?

— Чёрный!

— Вот даже как. Ну хорошо, что не серебристый, его в снегу искать было бы сложнее. А чёрный — фигня вопрос!

— Серебряные не делают! Только черные и зеленые!

— А еще красные! У папки на работе красный! — донеслось из-под мышки. Да тут полно мелких людей, оказывается.

— Погодите! Всем молчать! Откуда у тебя мог оказаться в кармане телефон?

— Мишка, ты ку-ку? Как телефон может в карман поместиться? — Брат вернул меня на землю, вернее в современные реалии. Впрямь, откуда сейчас в кармане может оказаться телефон?

— У нас телефон дома неподключенный лежит. Лежа-а-ал! Нам номер пока не дали-и-и! — Снова заревел пацаненок. — Мы крепость построили, а потом в ней в дом играть стали.

— И что?

— И я вынес телефон, чтоб как будто у нас телефон и мы звоним.

— Кто же тебе разрешил дорогой аппарат на улицу выносить? Он небось исправный.

— Папа-а-а-аааа!

— Папа может. Да. И что, был телефон, а теперь нету? Испарился?

— Мы обедать домой бегали, а телефон я в доме оставил. Вернулся, а его нету-у-у-уууу!

— Ну это понятно. Кто мимо такой дорогой вещицы пройдет-то. Это ж червонец по деньгам, а то и бутылка. Сочувствую, пацан.

— Миш, что, даже не поможешь?

— Интересно даже, чем я могу помочь твоему безголовому другу?

— Давай ты вместе с нами поищешь?

— Типа, походить кругами по двору, попинать снег?

— Ну да.

— А смысл?

Павлик пожал плечами, у него тоже не было понимания пользы от этого ритуала. Но что-то же надо делать в такой ситуации. Это как подорожник, который прикладывают к сбитой коленке. Эффекта никакого кроме психологической помощи.

— Не, пацаны, я пас. Ушел твой телефончик, мелкий. Зато потом, лет через тридцать будешь хвастаться — первый ребенок России, потерявший свой телефон на улице.»

Вторая четверть самая короткая, самая любимая. А с учётом того, что последняя неделя, считай, полностью вымарывается из учебного процесса, то вообще шоколад! Но до конца декабря еще дожить надо. Не в том плане, что кто-то попытается меня убить, а в том, что надо усилия прилагать какие-то. Прежде всего и труднее всего — не вытыкиваться. Это прямо цитата из совета нашего комсорга класса Светки Тихоновой. Она и раньше не была неформальным лидером класса, да и формальным тоже. А тут её роль вообще нивелировалась до минимума.

Ниже её по статусу только староста класса. Я даже не знаю, кто у нас староста, да вообще не факт, что он-она-оно существует. Не помню сам, не подгружается память донора, существуют ли в старших классах старосты. Я сам бы не вспомнил про такого персонажа, Пашка под руку напел. Он вдруг решил, что ему интереснее пойти со мной домой, чем продолжать искать развоплотившийся телефон:

— Ты прикинь, Мишка, он прямо перед классом как заплачет!

— Это что вы ему такое сказали обидное, что он заплакал? Обзываться начали?

— Ага, начали. Подсирателем совета отряда обозвали. Только он еще раньше заплакал, когда его классная руководительница в председатели выбрала.

— Погоди, Пашка, вы же должны выбирать себе пионерского командира, этого вашего подсирателя. То есть председателя.

— У нас раньше староста класса был, старосту училка назначала. А когда мы в пионеры вступили все, у нас пионерский отряд стал. И должен быть председатель. И классная сказала, что будет Герасимов, а мы за него должны проголосовать. И как все руки подняли, он как заревел! Мы валялись!

— Жестокие вы люди. Герасимову не повезло просто. А вдруг бы тебя поставили, ты бы что делал? Небось бы тоже плакал.

— Не знаю. — Пашка вздохнул и не стал врать. Умный человек никогда не бросается словами типа «да я бы никогда…». Потому как порой только в процессе чего-нибудь ты осознаёшь, насколько ты «никогда и никуда». А Пашка не дурак. Расчетливый засранец, манипулятор и не дурак.

— Ну хоть не соврал, и то молодец. Ты пожрал?

— Неа, забыл.

— Или лень было разогревать?

Стопэ, а с какого перепугу мне не всё равно, пожрал он или голодный бегает? Социализация, безжалостная ты сука. Вот так и утрачивают рыцари без страха и упрёка свои доспехи. Сегодня ты брата пожалел, завтра героя заказной статьи не унизил просто потому, что он тоже человек, а что потом? От гонорара откажешься? Так его с таким подходом тебе никто и не предложит. Человеку социализированному, с понятиями о приличном и неприличном поведении никогда не встать вровень со всякими там Карауловыми и Невзоровыми. Матери, жёны, друзья и соратники — это те гири, которые не дают взлетать акулам пера.

Я тоже умею готовить, как все настоящие мужчины, даже люблю этот процесс. Бывало, возьмешь бутылочку шираза для маринада, да и отопьёшь треть, чтоб мясо не закисло. Или салат когда готовишь, то хорошо пробовать буженину, которая в салат режется.