Братство Кольца - Джон Толкин

Раз башни стояли так недалеко, значит, когда-то эльфы были у хоббитов в соседях, но время шло и отношение к ним со стороны хоббитов почему-то менялось от добрососедского до настороженно-недоверчивого. Слово «Море» постепенно приобрело зловещий, загробный оттенок, и про башни на западных холмах хоббиты постарались забыть.

От кого бы ни позаимствовали хоббиты навыки в строительстве, башен они не строили. Наоборот, предпочитали дома низкие, длинные, удобные. Самые первые из них были теми же самыми смеалами, крытыми соломой или дерном, со сводчатыми стенами, лишь немного приподнимающимися над землей. Со временем хоббиты переняли кое-какие секреты и строительные приспособления у Гномов, кое-что и сами сообразили и постройки в Шире стали куда более разнообразными. Неизменным оставалось только пристрастие к круглым дверям и окнам.

И дома, и норы в Шире всегда были большими, рассчитанными на многочисленные хоббитские семьи (холостяки Бильбо и Фродо были здесь редчайшим исключением, ну так у них и других странностей хватало - чего стоила одна только дружба с эльфами!). Иногда, как в Смеалищах Туков, или у Брендискоков в Бреидинорье, в наследственном поместье более или менее мирно уживалось много поколений родичей. Родством хоббиты дорожат необыкновенно. С величайшей тщательностью рисуются во многих семьях сложнейшие фамильные древа, и всякий, кто имеет дело с этим народом, должен точно знать, кто с кем в родстве и в каком. Здесь мы не рискнем приводить эти запутанные схемы, но в конце Алой Книги Западною Крома есть еще одна небольшая как бы самостоятельная часть, которую все, кроме хоббитов, нашли бы невероятно скучной. Она содержит именно генеалогические древа многих хоббитских родов. Ее-то, пожалуй, чаще всего и читают хоббиты, предпочитающие всей другой литературе что-нибудь хорошо знакомое, четкое, ясное и без всяких там сложных противоречий.

Говоря о прежних днях хоббитов, надо упомянуть об одной удивительной привычке, усвоенной этим народом давно и прочно: они с помощью трубок из дерева или глины вдыхают и выдыхают дым от тлеющих высушенных листьев растения, известного под названием «трубочного зелья», или просто «листьев». Похоже, это какая-то разновидность табака. Происхождение обычая, или, как говорят сами хоббиты, «искусства» курения теперь уже не установишь. Все, что было известно по этому поводу, собрано и сведено воедино Мериадоком Брендискоком (позднее - хозяином Заскочья) в трактате «Травник Шира». И табак, и Мериадок родом из Южной Чети, и тот, и другой упоминаются в нашем повествовании, поэтому стоит обратить внимание на вступление к «Травнику».

«Это искусство, - пишет почтенный Мериадок, - мы смело можем считать своим собственным изобретением. Трудно сказать, когда впервые изо рта и ноздрей хоббитов пошел дым. Во всех легендах и семейных преданиях табак упомянут. За многие века в качестве набивки трубок перепробовали множество разных трав - и едких, и сладковатых на вкус. Но все летописи отводят первенство в выращивании настоящего трубочного зелья Тобольду Дудкинсу из Долгой Долины в Южной Чети, а было это во дни Изенгрима Второго, около 1070 года по счету Шира. С тех пор все лучшие сорта поступают именно оттуда: и «Лист Долгой Долины», и «Старый Тоби», и «Южная Звезда».

Никто не знает, как Старый Тоби нашел табак, и сам он до последнего дня никому об этом не рассказывал. Путешествовал он немного, вряд ли ходил дальше Брыля, но о травах знал все. Вполне возможно, что именно в Брыле Тоби и узнал о табаке. Во всяком случае, сейчас он растет там на любом южном склоне. Конечно, брыльские хоббиты считают себя первыми курильщиками, но их послушать, так они во всем впереди Шира. Хотя насчет табака они, похоже, правы. Верно и то, что к Гномам трубочное зелье пришло через Брыль. А потом уж втянулись и другие народы - Следопыты, Маги и прочие, которые до сих пор ходят взад-вперед через древний перекресток. Таким образом, центр этого искусства определяется достоверно - корчма «Резвый Пони», которую с незапамятных времен содержит семья Маслютиков.

Однако мне не раз приходилось путешествовать на юг, и я пришел к выводу, что табак но всегда рос на землях Шира. К нам на север он пришел из низовий Аидуина, а туда попал в свое время из-за Моря вместе с Людьми Запада. В Гондоре его сколько угодно, там он выше и гуще. Разводят его ради запаха цветов. За века, прошедшие со времен Элендила, табак по Зеленопутью добрался до севера и обосновался в теплых защищенных местах, подобных Долгой Долине. Но хоть в Гондоре и начали разводить табак немного раньше, набить им трубки первыми догадались хоббиты. Маги, и те переняли искусство курения от нас. Правда, один из моих знакомых магов утверждал, что владеет этим искусством давным-давно, и в это можно поверить; курит он так же здорово, как и все остальное делает».

Шир состоит из четырех четвертей или Четей: Северной, Южной, Восточной и Западной. Каждая из них содержит в свою очередь множество областей, поселений и местечек, чаще всего носящих имена родов, некогда обитавших на этих землях. Почти все Туки жили или живут и своих Тукгорах, а вот о Сумниксах или Умниксах этого не скажешь. Восточные и западные окраины составляли отдельные, не входящие в Чети области. Заскочье и Западный Кром вошли в состав Шира в 1462 году. В то время никакого «правительства» в Шире не было. Каждый род занимался своими делами, сводившимися в основном к тому, чтобы вырастить, а потом съесть еду, и дела эти занимали практически все время. Жители Шира скупостью не страдали, обходились тем, что имели, и ради богатства из кожи вон не лезли. Наверное, поэтому небольшие фермы, маленькие мастерские и лавчонки оставались неизменными на памяти многих поколений обитателей Шира.

Воспоминание о княжеской власти в Форносте еще жило в народе, хотя князя не было уже без малого тысячу лет, а развалины Форноста (или Северины, как называли его хоббиты) давно заросли буйными травами. Ощущая себя живущими в настоящем государстве, хоббиты с пренебрежением относятся ко всяким диким народам и прочим тварям (вроде троллей), живущим «без царя в голове». Все свои проверенные временем Правила (так хоббиты называют те немногие законы, по которым живет Шир) они приписывают князю и соблюдают неукоснительно.

Среди знатных хоббитских родов испокон веку выделялся род Туков; еще лет триста назад булава Тана перешла к ним от Староскоков, и с тех пор каждый новый старейшина Туков неизменно принимал этот титул. Он созывал сходы, был воеводой ширской дружины и хоббитского ополчения, но нужды в них не возникало уже так давно, что танство постепенно превратилось просто в почетное звание. Уважение Тукам приносили более весомые вещи: многочисленность, богатство и целый ряд выдающихся родичей, обладавших в равной мере и сильным характером, и склонностью к авантюрам. Правда, всяких приключений в Шире не любили - морока с ними сплошная - но Тукам прощали, а старейшину Туков величали не иначе, как полным именем (вообще-то употреблявшимся в Шире редко) с добавлением числительного при необходимости, - например, Изенгрим Второй.

В ту пору, о которой пойдет речь, единственным представителем власти был мэр Микорыта (и всего Шира). Его избирали на Вольной Ярмарке в Белых Увалах, проводившейся каждые семь лет в середине лета. Первейшей (и чуть ли не единственной) обязанностью мэра было присутствие на пирах по случаю праздников (а в них недостатка никогда не было). Заодно мэр исполнял обязанности Почтмейстера и Первого Ширрифа (что-то вроде начальника полиции). Но если почтовая служба еще требовала некоторых хлопот, - хоббиты, владеющие грамотой, без конца писали своим родственникам, друзьям и знакомым, жившим дальше полутора послеобеденных прогулок, - то ширрифам делать было попросту нечего. Единственным признаком формы для них являлось перо на шляпе, а полицейские функции сводились к розыску заблудившегося скота да разбирательствам из-за потрав, в коих повинен был все тот же скот. На всю Управу Благочиния вполне хватало двенадцати ширрифов - по три на каждую Четь. На границах их требовалось больше. Там они, что называется, «околачивали» - присматривали за всякими «околотнями», большими и маленькими, чтобы не досаждали.

Как раз когда начиналась эта история, околотней развелось великое множество. Посыпались сообщения и жалобы на всяких разумных и неразумных чужаков, наводнивших Приграничье. А уж это - первейший признак неблагополучия: все не так, как следовало бы и как всегда было. Правда, большинство хоббитов и ухом не вело, даже Бильбо не задумался над тем, что сулят эти события. Шестьдесят лет минуло с тех пор, как он вернулся из Путешествия, даже по хоббитским меркам возраст его считался весьма преклонным, ведь едва ли половина хоббитов справляет свое столетие. Но как бы там ни было, а Бильбо жил себе да жил, и, надо заметить, жил безбедно; видно, от богатства, обретенного в странствиях, кое-что еще оставалось. Что привез, да что истратил, да сколько осталось - про то он никому не рассказывал, даже любимому племяннику, Фродо. И найденное кольцо по-прежнему хранил в тайне.