Повесть о недовольном кролике - Мария Майерова

— Зайчик, — шепнула Петрушка, — ты чей? Наш? Иди сюда! Будь нашим гостем.

Она, конечно, шепнула это тихо, совсем неслышно. И снова внимательно стала следить за зверьком, смотреть, как он грызет листья салата, придерживая их передними лапками. Его сероватая шерстка мягко блестит, на концах ушей черная каемочка, карие глаза так и сверкают. Петрушке тоже захотелось иметь такие пуговки-глаза, такие смешные длинные уши и белый, торчащий, как перо, хвост.

Она так увлеклась, что не заметила второго зайчишку. Он вдруг появился откуда-то. И уселся недалеко от первого. И походил он на первого как две капли воды.

Его подвижная мордочка искала в траве клевер. Петрушка заметила длинные узкие зубы. Они жадно грызли листики клевера и травинки. Травинки исчезали молниеносно, словно их поглощал ткацкий станок.

Второй заяц заметил первого, увидел чужака, и, конечно, ему захотелось попробовать тот салат, что грыз другой. Наверняка та еда получше! И даже его нос, казалось, говорил об этом. Ведь многим кажется лучше то, что есть у другого.

Зайчишка подскакал и быстро принялся за салатный лист с другого конца. Первый позволил ему грызть, но лист не уступил. Так они и грызли один лист, двигая мордочками. Наконец их мордочки столкнулись и тогда… тогда усы у них встали дыбом, короткие лапки замолотили, словно кулаки завзятых борцов. Они били друг дружку по голове и наконец оба привстали на задние лапки и тут же упали на траву. Потом опять оторвались от земли и на какой-то Миг слились в сплошной клубок, не переставая колотить друг друга лапками.

Заячий пух долетал даже до Петрушки. Девчушка не на шутку испугалась. Мигом вскочила на ноги и захлопала ладошками:

— Остановитесь! Перестаньте!

И зайцы вдруг действительно перестали драться. Встали на все четыре лапки, кинулись наутек и скрылись так быстро, что Петрушка даже не заметила, в какую сторону. Словно их ветром сдуло.

С легким сердцем Петрушка рассталась с этим зрелищем и вновь вернулась к своим детям. Ведь они уже давно ждали ее.

Петрушкины дети лежали в кукольной коляске.

Их было трое. Большая тряпичная кукла Юлинка, голыш Вит и мрачный паяц Байяя. У него были длинные руки в черном, длиннющие ноги в черных штанинах, и только белый воротник выделялся на его печальной фигуре. Зато воротник был весь в сборку и такой широкий, что голова еле виднелась.

Юлинка была послушной. Она никогда не сердила свою маму Петрушку. А Вит, тому только бы и плескаться в воде.

— Да уйди же ты от ведра! — выговаривала ему Петрушка. — И так весь мокрый! Только утром я надела тебе платье, чистое и глаженое. Слышишь, что я тебе говорю? Посмотри на Юлинку, она вся так и блестит. — И продолжала дальше: — А из водопроводного крана опять капает, не можешь его закрыть? Силы у тебя нет? Тогда с краном не играют, кран не игрушка для детей! Воды уйдет много, и водопроводчики будут ругаться! Вот мы и дома!

Петрушка с коляской доехала до кучи песка, огражденной низенькой кирпичной кладкой. Вокруг кустарник, один куст уже покрылся цветами. Казалось, множество бабочек, раскрашенных во все цвета радуги, уселись на нем и принимали солнечные ванны. Это цвела гортензия.

Солнце так и жарило. Но Петрушке все было нипочем.

— Ну вот, у нас хорошо натоплено, жару много, значит, караваи удадутся! — разговаривала Петрушка с куклами. — Садитесь все на скамейку и будьте послушными. У меня нет времени.

И она посадила Байяю, Юлинку и Вита на кирпичи. Это были действительно хорошо воспитанные дети. Слушались с одного слова.

Караваи получились на славу. Уже несколько караваев испекла Петрушка. Вот они выстроились в два ряда. Петрушка даже устала. И только она, довольная собой, стала любоваться ими, как появился откуда-то ботинок Борека и растоптал их.

Ну и визг поднялся!

— Не визжи, глупая, я что-то тебе скажу!

— Уходи отсюда, уходи! Все мои караваи испортил. Я с тобой не вожусь!

— Ну так я тебе ничего не скажу!

— Нет, скажи, скажи!

— Не скажу!

Тут Петрушка вспомнила о заячьей драке:

— И я что-то знаю, а не скажу!

— А ребята говорят, что это не заяц, а дикий кролик.

— Он и дрался, как дикий.

— С кем дрался?

— С другим таким же. Ну и боролись же они!

— Я им покажу! Всех перебью!

— Не надо! — пугается Петрушка.

— Они портят овощи и грызут деревья.

— Не трогай их!

— Их тут где-то много скрывается. Могут весь сад уничтожить. Ребята тоже будут их ловить.

— Нет-нет! — У Петрушки даже внутри что-то дрожит. И сердце бьется очень. Жалко ей пушистых зверушек. Жалко их подвижные мордочки. Такие веселые и милые. Неужели они погибнут? Ей хочется защитить их, как своих трех детей.

Полная нежности, она берет на руки Юлинку и качает ее.

— Юлинку ты не смеешь трогать!

— Нужна мне твоя замарашка Юлинка! — с презрением отзывается Борек о Петрушкиной любимице. — Хотя бы с нами в школу играла!

Играть в школу Петрушка очень любит.

Теперь она сама наподдает ногой свои караваи, усердно готовясь к игре в школу.

Борек пяткой чертит на песке парты и доску. Ученики садятся, Борек стоит у доски.

— Сегодня у нас естествознание. Я принес вам, ребята, изображение дикого кролика.

— Ой-ей-ей! — восторженно тянет Петрушка, изображая ребят.

— Тихо! Прошу внимания! Дикий кролик — млекопитающее. Что такое кролик, Петрушка?

— Питающее.

— Я сказал: млекопитающее. Травоядное млекопитающее. Из породы грызунов, вместо зубов у него два резца. Так что такое кролик, Байяя?

Когда Байяя в школе, голос у него унылый, такой же Унылый, как и взгляд. Петрушка быстро хватает его, ставит перед собой и говорит:

— Грязнуля.

— Я сказал: грызун. Ставлю тебе двойку, Байяя. И напишешь сто раз: «Я был невнимателен», а родители подпишут. Продолжаем дальше. Внимание, ребята!

Байяя возвращается на свое место. Вид у него уже не просто унылый, а убитый.

— Сколько у тебя пальцев, Вит?

Петрушка (чуть не плача). Но Вит не знает, у него нет на руке пальцев.

Борек (вытягивает обе руки, растопырив пальцы). У каждого человека на руках десять пальцев. Повтори, Юлинка!

Юлинка (тоном воспитанной девочки). У каждого человека по десять пальцев.

Борек. На руках.

Юлинка. Простите, на руках.

Борек. А теперь, ребята, считайте на пальцах вместе со мной! К млекопитающим относятся: кролик, заяц, морская свинка, белка, хомяк, мыши, крысы, водяные крысы. Повтори, Петрушка.

Петрушка встает, как и полагается примерной ученице. У нее и так уже мало что осталось в голове, а сейчас вообще все перепуталось. Однако Петрушка старательно растопыривает пять пальцев и, отвечая, каждый раз загибает один палец, чтобы знать, сколько животных она назвала.

— Залик, кроиц, белка…

— Кролик, заяц, белка, — поправляет ее Борек. — Дальше.

— Заиц, краиц, белка, — старательно повторяет Петрушка.

— Кролик, а не краиц. Хорошо, давай дальше. К… к… — помогает ей Борек.

— Кукла! — выкрикивает Петрушка.

— Какая кукла! Кукла — это твоя Юлинка, а она не млекопитающее. Крыса, хомяк, мы… — Борек пытается представить мышь, которая выглядывает из дырки и тоненько пищит.

Ура! Наконец-то Петрушка поняла.

— Мышь!

— Ладно, хватит! Мыши, крысы, водяные крысы, полевые мыши. Брр! Хорошенькая семейка. И все они что такое?

— Знаю, знаю! Я сама! — кричит Петрушка. — Голодные! Нет, грызуны, а не голодные, это я голодная.

— Да, мне тоже хочется есть, — вспоминает вдруг Борек.

— Можно было съесть мои караваи. Я ведь посыпала их корицей, — упрекает Петрушка Борека.

— Да, я хочу есть на самом деле. А твои караваи есть нельзя.

— И как раз они мне удались, — не успокаивается Петрушка.

Лица ребятишек обращаются к дому. Из открытых окон дома несется вкусный запах. Слышен звук посуды, стук тарелок. Потом доносится голос:

— Борек, Петрушка, обедать!

Дети опрометью кидаются к дому. Их подгоняет голод. И вот они уже исчезли в дверях дома.

В саду все снова погружается в сонную тишину. Нежные молодые листочки свертываются в зеленые трубочки, чтобы не засохнуть от жары. Зато все незабудки подняли свои цветы к солнцу. На вишне уселся воробей и зачирикал: чик-чирик-чирик! И между чириканьем, словно ножницами, состригает клювом цветочки вишни и бросает на землю.

«Негодник, безобразник», — стыдит его дрозд.

«Сам такой, сам такой», — чирикает воробей и с шумом присоединяется к воробьиной стайке.

Воробьи уселись в песке и так усердно роются там, что пыль стоит столбом. Один из них устроился на голове Байяи. Зяблик робко поглядывает, не осталось ли каких крошек для его детишек. А синица, как на качелях, раскачивается на тонких ветках яблони. Высматривает всяких жучков и червяков. Из-за камня высунула мордочку мышь. Мелькнула молнией и исчезла в траве. Исчезла так проворно, словно ее увезли на «скорой помощи».