В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю - Холланд Том

Но кто именно являлся «пророком»? Целью Ибн Хишама было дать ответ на этот вопрос. Пребывая в Египте, в окружении руин забытых цивилизаций он рассматривал свою сиру не только как биографию, но и как описание самой значимой революции в истории. Его объектом стал человек, умерший за два года до начала распада Римской и Персидской империй, араб по имени Мухаммед. В возрасте сорока лет, имея за плечами умеренно успешную карьеру купца, он пережил, если верить Ибн Хишаму, ставший эпохальным для истории кризис среднего возраста. Этот неудовлетворенный и беспокойный человек стал бродить по пустыням, раскинувшимся вокруг его родного города, и каждый камень или дерево, мимо которого он проходил, говорил: «Да пребудет мир с тобой, о пророк Господа»9. Понятно, что Мухаммед еще больше встревожился. В тех местах, где он бродил в поисках духовного просвещения, редко слышались голоса. Мекка, ближайший город, находился в глубине Аравийской пустыни, а окружающие его кольцом горы, высушенные дочерна безжалостно палящим солнцем, были голыми, открытыми всем ветрам и пустынными. Но именно на склоне одной из гор, лежа ночью в пещере, Мухаммед услышал самый удивительный голос. Сначала он почувствовал, как вокруг его тела что-то сжимается. Он вроде бы оказался схваченным некой ужасной сверхъестественной сущностью. А потом последовала единственная команда: «Рассказывай!» (или, возможно, «Читай!»; по Ибн Хишаму, рассказ появился перед Мухаммедом в виде надписи на парчовом покрывале). Затем, как будто слова были последним отчаянным выдохом воздуха, Мухаммед сам начал говорить строки стиха[1].

Читай, во имя Господа твоего, который создает, Создает человека из сгустившейся крови. Читай! Всеблагой Господь твой, Который дал познания о письменной трости, Дает человеку знания о том, о чем у него не было знаний10.

Мухаммед говорил, но это были не его слова. Тогда чьи? Сначала сам Мухаммед заподозрил джинна, духа пустыни и ветра. Возможно, этому не стоит удивляться. Мекку, согласно Ибн Хишаму, часто посещали ведьмы и демоны. В самом центре города стояло святилище, построенное из камня и земли – Кааба, или «Куб», – населенное самыми ужасными божествами, тотемами сил зла, которых люди со всей Аравии собрали там, чтобы отдать дань уважения. Помимо этого, каждый дом в Мекке имел собственного идола: его следовало потереть на счастье перед дальней дорогой. Жители Мекки были настолько укоренившимися язычниками, что даже приносили жертвы камням: так, пару бывших любовников, которые осмелились заняться сексом в Каабе, превратили в камни. Естественно, в таком зловещем городе, привыкшем к крови и магии, провидцев считали обычным явлением – они катались в грязи на узких улочках и изрыгали откровения, подсказанные джиннами. Страх Мухаммеда, что его ожидает такая же судьба, был настолько силен, что он решил покончить жизнь самоубийством. Встав, он вышел из пещеры и побрел в ночи вверх по склону. Он шел к вершине горы, готовясь броситься с нее вниз.

Но голос зазвучал снова: «О, Мухаммед! Ты – апостол Бога, а я – Гавриил». Могло ли это быть? Гавриил – могущественный ангел, посланец единственного Бога, которому поклонялись евреи и христиане, который еще в древнейшие времена – по крайней мере, так говорили – посылал откровения пророку Даниилу и поведал Деве Марии, что она родит сына. Обратив взор к небесам, Мухаммед увидел фигуру человека – его ноги стояли по обе стороны горизонта11, – кто это, если не ангел? Мухаммед спустился с гор, вернулся домой и стал размышлять о пережитом. Постепенно ему стало казаться, что голос сказал правду. Он не слышал его два следующих года, но, когда Гавриил наконец вернулся и нарушил затянувшееся молчание, Мухаммед больше не сомневался, что он слышит благодаря ангелу слова Бога, причем единственно истинного, невидимого Бога. «Таков Бог, Господь ваш, кроме него, нет другого Бога. Он творец всего»12.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Здесь, в этом бескомпромиссном утверждении, что существует только одно божество, лежит ключ к новому видению вселенной: монотеизм в первозданном виде. С каждым следующим откровением понимание Мухаммедом единственности Бога – и своих обязанностей в связи с этим – становилось все яснее. Народ Аравии со своими каменными или деревянными идолами или финиками, смешанными с прогорклым маслом, всего лишь повторяли то, что существовало с начала времен. Величайшее заблуждение человечества – тттирк (многобожие) – вера в то, что небеса и земля заполнены толпой богов. И Мухаммед, повинуясь приказу голоса – «открыто возвестить»13 откровения Бога, – начал проповедовать. Он снова и снова предупреждал: человечество поддалось одному греху, которому нет прощения: вере в то, что Бог может быть связан с другими существами. Но, поскольку Он милосерден, «Господь миров»14 периодически посылает пророков, чтобы те открыли людям глаза на их ошибку. Ной и Авраам, Моисей и Иисус – все они проповедовали одно и то же: призывали подчиниться единственному Богу. Откровения, дарованные Мухаммеду, становились все чаще и длиннее. Стало очевидно: спустя шесть веков после Иисуса на земле появился новый пророк, и это на самом деле «печать пророков»15. Годы шли, Бог продолжал вещать устами Мухаммеда, и его последователи наконец поняли: он действительно избран небесами для великой миссии.

С этим были согласны далеко не все. Пророчество, как мудро заметил Ибн Хишам, тяжкая ноша. Ее могут нести только сильные, решительные люди, да и то лишь с Божьей помощью и Его милостью, из-за противодействия людей, которое они встречают, передавая послания Бога16. Сограждане Мухаммеда считали его сначала безумцем, потом провокатором, а позже – смертельно опасным человеком. Особенное недовольство бескомпромиссным посланником Господа проявляли члены его собственного племени курейшитов. Это был консорциум кланов, пользующийся особым уважением среди разбросанных по Аравийской пустыне арабских племен17. Престиж, которым пользовались члены племени, отражался в выгодной роли, захваченной ими для себя – хранителей Каабы и множества ее идолов. Представляется, что эту роль Мухаммед, постоянно ведший разговоры о единственном Боге, саботировал (тезис о том, что религия Мухаммеда являлась угрозой для деятельности курейшитов – хранителей Каабы, не упоминается в древних мусульманских традициях, но считается само собой разумеющимся в современных западных биографиях пророка). Неудивительно, что постепенно в Мекке стало слишком жарко для пророка и его последователей. К 622 г., через двенадцать лет после того, как с небес снизошло первое откровение, угроза нависла над их жизнями. Однажды ночью Мухаммеду явился Гавриил и предупредил, что курейшиты хотят убить его во сне. Пора было бежать. Следуя по стопам своих сторонников, многие из которых уже покинули Мекку, Мухаммед выскользнул из города и скрылся в ночи. И началось не бесцельное бегство в пустыню, а тщательно спланированная миграция – хиджра.

Со временем стало ясно, что этот побег изменил все, даже летоисчисление. 622 г. доселе считается первым годом мусульманской эры, и далее календарь мусульман считается по хиджре – Anno Hegirae. Для Ибн Хишама центральным эпизодом жизни Мухаммеда было не первое откровение, а уход из Мекки. Он был уже не простым проповедником, Мухаммед начал серию деяний, в результате которых он со временем стал лидером нового политического порядка. Цель его путешествия – оазис к северу от Мекки, известный под названием Ятриб, нуждался в руководстве. Жившие там племена – причудливая смесь еврейских и арабских поселенцев – сначала с большим энтузиазмом враждовали между собой, но со временем, когда размах насилия перерос все допустимые пределы и грозил вот-вот выйти из-под контроля, люди устали от постоянного кровопролития. Возникла нужда в миротворце – надежном, достойном доверия и влиятельном человеке, – только возможно! – имеющем прямую связь с Господом. Короче говоря, Мухаммед, пророк, нуждавшийся в убежище, и Ятриб, город, которому был нужен пророк, идеально подходили друг другу. Ибн Хишам заявил, что такое идеальное соответствие устроили небеса.