Снежок - Элизабет Леттс

Де Лейеры все делали вместе, так что новая лошадь – это забота всей семьи. Первым делом нужно было вы́ходить Снежка. Пришлось вымыть его с мылом несколько раз, чтобы отчистить всю грязь. Когда покров грязи был снят, оказалось, что конь был чубарым – белым с маленькими коричневыми крапинками. Гарри расчесал его гриву, подстриг усы и пригласил кузнеца, чтобы тот заменил подкову. Джозеф, которого прозвали Шефом, и Гэрриет почистили лошадь скребницей – жесткой щеткой, вычищающей перхоть и отмершие волосы, заставив шерсть сиять. Серый спокойно поддавался всем этим процедурам и вел себя в конюшне образцово, будто знал, что ему хотят добра. Он был подходящего роста, его мышцы рабочего коня были крепкими, так что из него вполне мог выйти толк. На новой диете из свежего сена и отборного овса Снежок быстро поправлялся, наращивая мясо на костях. Конечно, ему никогда не суждено было выиграть конкурс красоты, но через некоторое время, проведенное на ферме де Лейеров, он уже выглядел как животное, о котором заботятся.

Дав лошади несколько дней, чтобы отдохнуть и отъестся, Гарри решил посмотреть, на что она способна. Надев на Снежка старую уздечку и вставив в рот резиновый трензель, он начал с того, что принялся выгуливать его на длинных поводьях, идя следом. На шерсти Снежка все еще виднелись залысины от хомута. Похоже, его использовали лишь как тягловую лошадь и никогда для верховой езды. Привыкший к ходьбе по прямой, конь не знал, как поворачивать, шатаясь, словно пьяный матрос. Гарри продолжал, твердо, но терпеливо. Трензель с D-образными кольцами, который он выбрал, был мягким, но Гарри по своему многолетнему фермерскому опыту знал, с какой силой тянуть поводья. Снежок, не привыкший к тому, что за ним – человек, а не плуг, мешкал и раскачивался; он терялся, когда от него требовали поворота по крутой дуге, – если тянешь плуг, такие точные движения не нужны. Гарри, однако, чувствовал, что лошадь податлива, и потому мягко, но уверенно продолжал.

Когда Снежок освоился с управлением, Гарри надел на него седло, осторожно пристроив его поверх толстой шерстяной попоны и застегнув подпругу вокруг крупа. Вначале Снежок испытывал зуд, оборачивался и грыз седло, будто боролся с наседающими мухами, но не сопротивлялся, за долгие годы под плугом привыкнув ко всякому. Гарри положил руку на плечо лошади, успокаивая ее, и прошел так несколько шагов. Затем поправил подпругу и сделал еще несколько шагов. Чтобы вознаградить лошадь, фермер вынул из кармана морковку, позволил взять ее из своей ладони, а потом почесал Снежка по загривку. Снежок выгнул шею и приподнял губу, обнажая зубы.

– Он смеется, – сказал кто-то из детей.

И Гарри тоже рассмеялся. Когда он почесал то же место еще раз, Снежок рассмеялся снова.

Лошадь начинала ему доверять, а Гарри знал по опыту, что когда лошадь доверяет тебе, она становится твоим союзником. Следующей задачей было забраться в седло. Снежок был смирной лошадью, но никогда раньше не носил всадника. Естественная реакция для большинства лошадей, когда человек пытается сесть им на спину, – сбросить седока любым способом. Это тот же инстинкт, благодаря которому существуют родео. Откуда лошади знать, что это человек, а не пума? В дикой природе хищники запрыгивают на спину лошадям, чтобы добраться до яремной вены. Лошадь сопротивляется, стараясь сбросить хищника и потом спастись благодаря своему главному преимуществу – скорости.

Гарри подвел Снежка к подставке для посадки и осторожно прилег своим весом ему на спину. Он подождал – пять, десять, пятнадцать секунд, – а затем встал. У старого тяглового коня не хватало сил, чтобы протестовать. Но Гарри знал, что даже смирная лошадь может повести себя непредсказуемо, стоит лишь оседлать ее.

Настало время выяснить это.

С кошачьей грацией Гарри впрыгнул в седло, сгруппировавшись, готовый удерживать равновесие, если она взбрыкнет, или, в крайнем случае, откатиться прочь, спасаясь от копыт.

Он сидел в седле осторожно, едва касаясь его, сохраняя баланс.

Лошадь шагнула в одну сторону, затем в другую. Гарри спокойно ждал. Первые несколько мгновений всегда самые тяжелые. Он чувствовал, как неуверенно напряглась спина Снежка. Гарри опустился в седло полностью и прищелкнул языком, отдавая команду, которой научил коня: «вперед». Тот навострил серые уши, прислушиваясь.

Через мгновение Гарри почувствовал, как лошадь расслабила спинные мышцы, смиряясь с присутствием всадника. Он сжал бока лошади каблуками, и та пошла вперед, готовая нести такой груз. Гарри подал лошади знак доверия, отпустив поводья и позволив им провиснуть, удерживая их лишь за самый край. Если бы мерин сейчас испугался и понес, Гарри не смог бы остановить его. Снежок ответил на это, вытянув шею и склонив голову. Гарри похлопал его по плечу, сказав что-то одобрительное, и уши Снежка снова дернулись.

Гарри расслабился в седле. Лошадь, которую он спас от бойни, может быть хорошей прогулочной лошадью – возможно, для кого-нибудь из неуверенных наездниц школы Нокс. Снежок был крупным конем с широкой спиной. Он с легкостью мог возить старших девочек.

В последующие несколько недель Гарри ездил на Снежке по загону и по округе, походка лошади была ровной и уверенной. Мерин предпочитал ходьбу, и его приходилось убеждать перейти даже на неторопливую рысь. Он был похож на старого плюшевого медвежонка. Со временем конь отъедался, на костях нарастало мясо, и вскоре на его широкой спине ребенок мог ездить без седла.

Каждое утро, когда Гарри заходил в конюшню, Снежок громко ржал три раза. Всегда ровно три раза. Гарри смеялся про себя – на бывшей ферме по разведению цыплят Снежок взял на себя роль петуха.

Через три недели на его шкуре уже не осталось навозных пятен. Его грива была распутана и подстрижена, а хвост казался шелковистым. Гарри думал, что конь теперь выглядит вполне прилично, для того чтобы стоять в конюшне школы Нокс. В качестве проверки он позволил одному из своих детей забраться Снежку на спину. Серый осторожно обошел загон по периметру, пока Гарри шел рядом, держа поводья.

Поскольку денег на лошадей у него было мало, Гарри привык иметь дело со своенравными животными, слишком буйными для скачек, с упрямыми красавицами, которых нужно было успокаивать. Но серый больше походил на старого дворового пса. Гарри даже думал о том, чтобы оставить Снежка для своих детей, но он заплатил за лошадь немалые деньги, и теперь ей нужно было их отработать.

К началу марта Гарри был уверен, что лошадь готова к переезду в школу. Он волновался, как отец, который ведет сына на первую тренировку по футболу, и хотел, чтобы Снежок произвел хорошее впечатление.

Глава 3

Страна Клевера

Вымытый, причесанный, с блестящей гривой и хвостом, Снежок, может, и не походил на джентльмена, но вполне был похож на презентабельного торговца. Его раны зажили, ребра больше не торчали из-под шкуры, а шерсть благодаря регулярным чисткам блестела.

Гарри проехал пять миль от фермы де Лейер до школы, ведя Снежка рысью через поля, обогнув поместье Райанов, радуясь тому, как лошадь уверенно чувствует себя на природе. Земли вокруг Сент-Джеймса были холмистыми и покрытыми лесами. Неподалеку от фермы Гарри располагались другие небольшие фермы и дома, многие из которых также принадлежали иммигрантам. Он проехал мимо универмага Сент-Джеймса, старого деревянного здания, где продавались конфеты и разные нужные вещи. Большие каменные ворота вели к огромным поместьям. Дороги были пусты, но если бы здесь проехал автомобиль, это был бы «бентли» с чьим-то личным водителем за рулем. Гарри видел ворота, ведущие в школу. Над головой летали чайки, невдалеке виднелась одинокая водонапорная башня.

Гарри повел лошадь к большой конюшне, расположенной рядом с главными воротами. Нокс даже не выглядел как школа. Расположенное между бухтой Стони Брук и проливом Лонг-Айленд большое кирпичное грегорианское здание скорее напоминало загородную резиденцию богатого магната.

Ja { Да (голл.). (Примеч. пер.)}, Гарри помнил, как впервые ступил на землю школы Нокс, стесняясь сжимающего шею неудобного галстука и своего ломаного английского. Может, свист пуль во время войны и нацистские войска, проходящие через его деревню, и научили Гарри быть храбрым, но собеседование в школе Нокс было той еще нервотрепкой.

Во дворе конюшни Гарри похлопал Снежка по шее и вынул морковку из кармана. Он понимал, как чувствует себя лошадь.

Сложно представить себе место более спокойное, чем двор школы Нокс. Ивовые рощи и кизиловые кустарники перемежались усыпанными гравием тропинками. Чуть поодаль в створчатых окнах основного корпуса, к которому вела вымощенная дорожка, играли солнечные блики, отраженные от поверхности воды. Там и тут парами и тройками прогуливались девочки в школьной форме, обучавшиеся здесь в соответствии с их социальным статусом, – это была привилегия.