Татуировка - Валерий Воскобойников

Он был неуловим для всех спецслужб, хотя ходили и противоположные слухи — о том, что он является законспирированным агентом не просто спецслужбы какой-то одной страны, а всей Большой восьмерки великих держав и общается напрямую лично с их президентами. Правда, в Интернете гуляли и сведения стороннего свойства — они начисто отрицали само существование этого человека и утверждали, что кое-кто, например журналисты и писатели, с целью дезинформации создают некий типаж, чтобы валить преступные подвиги различных людей на одного вымышленного ими персонажа.

Об этом иногда думали и те, что были доверенными лицами «Дорогого друга». Основное время суток они проводили в виртуальном мире, и знать о существовании друг друга им было не положено. Как ни странно, зачастую это были молодые инвалиды, прикованные к компьютеру с детства. В результате все они давно превратились в великолепных хакеров. По своему дому и квартире они передвигались с трудом и уверенней чувствовали себя в коляске. Но Всемирная паутина давала им ощущение могущества. А знание ее тайн, необходимое клиентам, их кормило.

Послание от одного из таких юношей, очередного доверенного лица, и высветилось на экране «Дорогого друга».

«Дорогой друг!

Ваши февральские друзья благодарят Вас за понимание их проблем и готовы принять согласованные с Вами условия. Однако они заранее предупреждают, что задание будет отличаться своей спецификой. Указанного ими человека Вам следует поставить в обозначенные время и место живым. Только в этом случае они гарантируют выплату всей оговоренной суммы».

Выкрасть человека, которого охраняли профессионалы, было непросто. Гораздо легче было оборвать его жизнь. Но согласованная сумма это учитывала, так же как и высочайшую квалификацию исполнителя. Поэтому ответ «Дорогого друга» состоял из нескольких слов:

«Готов приступить к заданию».

ГОСТЬ В ГАРЕМЕ

— Мы подготовили для вас несколько типов детей, сеньор Гамзаев. Если желаете, я приглашу шеф-дизайнера. — Владелец, он же генеральный директор этого интимного предприятия, был пятидесятипятилетним высоким поджарым немцем. В отличие от большинства сотрудников, ходивших в шортах, . он был в элегантном белом костюме. Ирония ситуации заключалась в том, что его собеседник из Чечни, с которым господин Норман беседовал прежде только по телефону, был одет в точно такой же костюм. Хотя слава и гордость Карибского побережья — маэстро Кавальо уверял, что никогда не повторяет свои модели. С другой стороны, костюм от Кавальо, пусть даже копия — надежней любой рекомендации.

Странный чеченец приехал без переводчика и говорил по-немецки с ярко выраженным славянским акцентом. Альфред Норман был сыном генерала вермахта, который сумел в мае сорок пятого года по чужим документам перебраться из лежавшей в дымящихся руинах Германии сначала в Аргентину, а потом обосновался здесь, в Колумбии. Немецкий был для Альфреда родным, но столь же родными стали для него испанский и английский. Однако выходец с Кавказских гор предпочел немецкий.

Норман включил монитор компьютера, и через минуту на экране появился первый младенец.

— Это, как вы видите, явный афроамериканец. Точнее, американка, девочка.

— Славная девчушка, — отметил господин Гамзаев.

— Это — китаяночка.

— Тоже неплохо, но мне она не понадобится.

— Тогда две девочки европейского типа. — И Норман снова нажал на клавишу. — Это — общий тип, скорее, северо-германский, а это — славянский.

Детям, которых они рассматривали, было от роду не больше месяца. Все они были сфотографированы голенькими в момент сна, и на лице у каждой прочитывалась тихая блаженная радость.

— Хорошая работа, — похвалил Гамзаев.

— Через десять дней любая из них может быть у вас.

— Отлично. В таком случае я заказываю одиннадцать экземпляров европейских младенцев. А через неделю еще одну партию. И так каждую неделю. Надеюсь, их качество будет не хуже?

— Господин Гамзаев, чтобы вы убедились в качестве нашей продукции, я приготовил для вас короткую экскурсию. Не пугайтесь, это займет немного времени. Да и ходить далеко не надо.

Норман подошел к стене и нажал на одну из деревянных панелей, которыми был отделан весь кабинет. Через несколько секунд часть стены стала плавно отъезжать. Сначала назад, потом вправо.

— Прошу. — И хозяин приглашающе указал рукой на обнаружившееся соседнее помещение.

Гость сделал шаг туда и на мгновение растерянно замер. В небольшом зале находились десятка полтора молодых обнаженных женщин. Некоторые из них полулежали на диванах, другие сидели в креслах, молчаливо общаясь друг с другом, двое вели беседу стоя.

— Да, скажу я вам, этот великолепный гарем производит шоковое впечатление! — произнес оправившийся от неожиданности гость.

— Пощупайте, какая у них славная кожа, — предложил Норман. — Потрогайте, не опасайтесь, они ничего не чувствуют. Но зато — примут любую позу по вашему желанию. — И Норман, подойдя к одной из стоящих женщин, посадил ее в свободное кресло. — С ними можно делать очень многое. Они абсолютно как живые люди. Я бы сказал, все, что нужно большинству мужчин для любви, у них лучше, чем у живых людей. А ведь среди наших клиентов чаще встречаются весьма опытные, утонченные… Но наши девочки устраивают даже их.

— Да, это совсем не то, что «резиновую Зину купили в магазине». — Гамзаеву пришлось перевести эти стихи прозой.

— С ними можно мыться в душе. А после коитуса желательно вымыть в ванне или в бассейне. Подсыхают они быстро. Как видите, их кожа по структуре, эластичности и внешнему виду абсолютно соответствует человеческой, я бы сказал: она лучше человеческой. Мы даем нашим моделям гарантию на десять тысяч ударов плеткой.

— Испытывали?

— Видите ли, естественно, отношения с любым клиентом у нас могут быть только приватными, и я не хочу сказать, что они обязательно станут срывать на моделях свои комплексы, и все же мы готовим наших девочек к любой ситуации. Кроме, пожалуй, двух: их нельзя прижигать горячим утюгом и обливать кислотами: серной, азотной, соляной, плавиковой. Но и то и другое пока клиентам в голову не приходило. Хотя… однажды мы столкнулись с неожиданностью: у двоих мужских особей был откушен пенис…

— Так вы производите и мужчин? — удивился Гамзаев. — Я-то считал, что только женские модели.

— Всего лишь экспериментальные варианты, которые мы пока доводим до оптимума.

— Да, девочки у вас хороши. — Чеченец не удержался и осторожно погладил одну из моделей. — И в каждой — своя загадка, своя эротика. Так бы и захватил их всех с собой!

— Каждую мы обсуждаем с клиентом. Но если хотите, для вас сделаем копии. — Тут Норман подумал, что одну копию — белый костюм от Кавальо — Гамзаев уже приобрел.

— Это шутка. Наши воины не нуждаются в искусственных женщинах. Мы заказываем только младенцев.

— Тогда считаем дело решенным?

— Маленькое пожелание.. — Гамзаев взглянул прямо в зрачки Норману, от чего тот сразу почувствовал себя неуютно, но взгляд выдержал. — Через час-полтора мой человек привезет одиннадцать небольших контейнеров. Нужно, чтобы они были внутри младенцев. Контейнеры стерилизованы. — Гамзаев продолжал смотреть в глаза Норману. — Вам не интересно знать, что в них?

— Господин Гамзаев! С какими только прихотями клиентов мы не сталкиваемся! У нас приватное производство. Мы исполняем ваш заказ, и только. Кстати, мы сделаем для вас приятное дополнение: в тельце ребенка будет вмонтирован микродвигатель. Благодаря ему каждый младенец сможет делать сосательные движения губами и засасывать около трехсот миллилитров жидкости. Естественно, встроенную емкость необходимо промывать. Все будет объяснено в инструкции. Полагаю, такое дополнение вам не повредит?

Гамзаев согласно кивнул.

— Это может пригодиться.

— Одна лишь деталь: стоимость заказов, учитывающих особо интимные пожелания клиентов, у нас всегда повышается в полтора раза… Все остальное никого не должно интересовать. В случае вашего согласия мы готовы немедленно приступить к работе.

— Это я и хотел услышать. Мой человек заберет их у вас через десять дней. А потом… мы, возможно, поговорим и о мужских особях… Скорее всего, мне понадобятся тринадцать экземпляров. Тринадцать абсолютно одинаковых мужских тел… Но это чуть позднее.

Норман проследил, как гость с Кавказа быстро пересек раскаленное солнцем пространство от дверей здания до своего автомобиля и, едва заведя двигатель, сразу включил внутренний кондишн. Когда машина проехала мимо охранника, он выругался по-немецки, как это делал когда-то отец, который воевал на Восточном фронте:

— Русише швайн!

А его гость в те же минуты, ведя машину одной рукой, другою снимал с потного лица едва державшиеся тонкие черные усики, а потом — парик с черными жесткими, как проволока, прямыми волосами. Нескольких минут жаркого воздуха, когда он шел по двору под солнцем, а потом сел в раскаленную машину, хватило, чтобы он взмок от затылка до пяток. Содрав пиджак, прилипший к спине, он бросил его на соседнее кресло. Потом нащупал платок в кармане и утер им лицо, а также голову со светлыми слипшимися кудряшками. Дело шло хорошо, и этому, казалось бы, надо было радоваться, но отчего-то у него было плохое настроение. Он вспомнил Нормана и проговорил по-русски: