К черту мамонтов! (СИ) - Шматова Ольга

Через пару дней на фасаде здания появилась табличка с надписью «инвестиционный фонд РИК». На входе появился настоящий КПП, а внутрь внесли, втянули и втащили массу оборудования, видимо, остро необходимое для работы с финансами.

Фонд заработал. Сторонний наблюдатель, если бы таковой нашелся, решил, что финансисты работают круглосуточно, без отгулов и выходных. Сутки напролет входили и выходили люди, подъезжали и отъезжали машины, в окнах, через тонкие щели между поляризующей пленкой и стеклом, просачивался свет. Но если бы тот же самый наблюдатель решил проникнуть вовнутрь и каким-то образом миновал угрюмую охрану на входе, то, попав внутрь он все равно ничего бы не понял.

Пройдя первые три этажа, он обнаружил бы клерков, сидящих за мониторами. Тех же самых клерков, что-то жующих в столовой. Их же, спящих в отдельных предназначенных для сна капсулах. Да, фонд заботился о своих сотрудниках.

На четвертый этаж этот любопытный бы не попал. Если бы вообще решил пробираться по заляпанной раствором лестнице мимо недокрашенных стен, сквозь проходы, завешенные кусками грязного полиэтилена. Тогда он, к своему удивлению, нарвался на гуриков, с навесным оборудованием недвусмысленного назначения. И, прежде чем те его выпроводили, мог бы успеть увидеть странную вывеску. Например, «Не беспокоить. Заседание клуба анонимных алкоголиков». В прочем, каждый, кто знаком с миром финансов и работой в нем, не счел бы ее странной.

А вот человек, уверенно шагающий по коридору четвертого этажа, явно не был просто любопытным. Глядя на трехдневную щетину на лице, изрядно потертую джинсу и растоптанные кроссовки, посчитать его служащим фонда его мог бы лишь человек незаурядной фантазии. Что не мешало посетителю чувствовать себя как дома.

Остановившись напротив гурика, дождался пока тот просканирует на наличие электронных устройств, и скользнул за дверь, где, согласно вывеске, шло заседание людей, страдающих от чрезмерной любви к крепким напиткам.

Сумрачный зал освещался только экраном. Присутствующие смотрели на него, синхронно следя глазами за происходящим, одновременно моргали, вздыхали и ерзали на жестких стульях. На вошедшего внимания никто не обратил. Он занял свободное место, уставился на экран, где карту, покрытую кружочками постоянно меняющихся диаграмм, сменило изображение полноватой дамы с пышной огненной шевелюрой.

— Есть кандидат, — объявил сухой ровный голос. — Наталья Рогожина. Подруга Лилии Ивановской, элеста стилла тридцать восемь.

Присутствующие вздохнули. Голоса зазвучали разом, сливаясь в один:

— Почему она?

— Союз объявил ей годовой мораторий на Встречи. Она оплатила участие в нелегальной Встрече на Мальдивах. У нас есть исполнитель в поле доступа. Кроме этого, Лилия крайне деликатно относится к Наталье. Она не привлекает ее к движению глоферов, ждет ее естественного развития.

— Кандидата утверждаю, — объявил голос, слитый из многих.

Глава 2

03.07.2029 7-40 Мальдивы. Архипелаг «Хвост русалки» остров 68 — Семапрохилодус

Солнце давно поднялось над океаном, а завтрак всё никак не начинался. Гуманоидные роботы — гурики сновали в тени виллы у бассейна, накрывая на стол. Они расставляли блюда, накрытые крышками, из-под которых прорывались ароматы жареного бекона, колбасы и свежей выпечки, смешиваясь с запахом моря. Наташа сглотнула, борясь с искушением приподнять прозрачную крышку и стащить кусочек колбаски.

«Договаривались завтракать вместе с Лилей», — подумала Наташа со вздохом.

По её ощущению, ожидание сильно затягивалось. Она посмотрела туда, где отмель обрывалась в пучину океана, и увидела специально оборудованную трамплином антиграв-платформу, висящую высоко над водой.

На платформе, похожей и на ковёр-самолёт, и на бетонную плиту, разминалась женская фигурка. Она застыла на мгновение и шагнула на трамплин. Несколько раз качнулась, подпрыгнула, с силой ударив ногами пружинистую доску, и свечкой взвилась в воздух. В верхней точке полёта она замерла на миг, собралась в комок, и, перевернувшись несколько раз, подобием иглы воткнулась в воду, выбив из неё маленький белый фонтанчик.

«Эх, Лиля, — снова вздохнула Наташа. — Подруга… Следующий этап эволюции человека. Блин! Вернее, элест».

Платформа опустилась к самой поверхности, подбирая ныряльщицу, и снова поднялась в воздух.

«Лиля-Лиля, когда ты напрыгаешься? Есть хочется. Тут не все как ты, продвинутые. Некоторые — обычные люди. Голодные. И похоже, долго ещё будут обычными и голодными».

За спиной Наташи звякнуло и она обернулась. Рядом с блюдами гурик расставлял тарелки и приборы. Двери виллы широко распахнулись, пропуская второго гурика с огромным подносом в манипуляторах. Робот обошёл Наташу и водрузил посреди стола запотевший с холода кувшин воды и огромную прозрачную вазу с фруктами и ягодами, выложенными на поблёскивающем острыми краешками колотом льду.

Одна льдинка размером с орех съехала с блюда и, докатившись до хрустального бокала, со звоном остановилась. Гурик подцепил льдинку чайной ложечкой и бросил обратно в кучу льда. Не успел он положить ложку на стол, как льдинка скатилась вновь и доехала до корзинки с плюшками. Он подобрал льдинку и водрузил её на самый верх ледовой кучи.

Колотый лёд дрогнул и несколько кусочков высыпались на скатерть, разъезжаясь по всему столу. Робот протянул ложку к ближайшей льдинке.

Наташа, опередив робота, собрала весь лёд со скатерти в ладонь и выкинула в цветущие розовой пеной кусты.

Гурик постоял неподвижно несколько секунд, сорвал ромашку из букета, украшавшего стол, и молча протянул Наташе.

«Приятно, однако, — подумала Наташа, сунув ромашку под нос. — Ну почему на Лилином курорте прислуживают только роботы? Настоящий живой дворецкий намного престижней. И интереснее! Только не говорите мне, что Лиле на этот праздник денег не хватает».

Наташе вспомнился родной Лещанск, заросли ромашки на пустырях и, улыбнувшись, она пошла к бассейну. Пройдя вдоль террасы, она обошла группу гуриков, стоящих вдоль стены в ожидании приказаний. В просвете между кустами и стволами пальм было видно, что Лиля всё ещё прыгает.

Мимоходом Наташа погладила шершавый ствол пальмы, перепрыгнула лужицу от криво установленной поливочной системы, утрамбовала «не так» лежащий камешек и остановилась у бассейна.

В воде отражалась пышная женщина в пыльно-розовом купальнике, с густыми рыжими волосами до плеч.

«Классное место, отличная погода, — мысленно сказала Наташа отражающейся в воде женщине. — Завтрак скоро. На столе всё самое вкусное, любимое. Чего тебе не хватает? В Москву хочется?»

В Москву не хотелось. Там сейчас тоже лето и тепло, но почему-то вспомнилась холодная весна двадцать пятого года. Наташа так и не решила, поменяла бы она что-то в тот день, когда получила первое приглашение на Встречу, или оставила всё как есть.

«Я первой рискнула сходить на Встречу и Лилю туда привела, а могла бы и не приводить. Мне же её пришлось большой дубиной туда загонять. И теперь она уже больше четырёх лет элест — элемент стилла, а я нет! Как была я простым человеком, так и осталась минимум на год. Хотя это мы ещё посмотрим! Это я не побоялась участвовать в экспериментальной программе и выпросила у профессора первый пригласительный для себя. Как её тогда называли, эту программу? Формирование коллектива новой формации! Это сейчас на Встречу для формирования этого самого коллектива стиллов все ломятся. Тогда, помню, денег за участие давали, а бонусом ещё и кормили на халяву. Потому что стиллы — это было страшно и необычно. Какие ужасные слухи тогда бродили! Как сейчас помню, меня групповухой пугали!»

Глава 3

27.03.2025 Москва 9-40

Московский март четыре года назад был мокрым и холодным. Будто кто-то, вершащий погоду, добавил к февральскому холоду чуток влажности и решил, что этого хватит. Небо окутывало неразрывное покрывало серых туч, постоянно ронявших мокрую крупу. Она превращалась в грязное холодное месиво из того, что упало с неба, и того, что люди налили и насыпали поверх этого. Незамерзающие лужи, перенасыщенные реагентами, охотились за обувью пешеходов, колёсами автомобилей и лапами собак, разъедая их и покрывая язвами. Люди матерились, собаки скулили, дворники молча добавляли реагентов. Так зима начиналась и так продолжалась, несмотря на то, что по календарю вот-вот должен был начаться второй весенний месяц.