Минотавр вышел покурить - Стивен Шеррил

Бульдог, обхватив короткими лапами ногу хозяина чуть пониже колена и дико выпучив глаза, продолжал свое дело. Минотавр наблюдал за этим безобразием. Впрочем, видывал он вещи и похуже.

Минуту спустя эта забава Суини наскучила.

— Пошел прочь! — воскликнул он и отбросил пса. Бульдог с воем отлетел в сторону, а потом медленно и чинно направился к дому, ни разу не оглянувшись.

Через несколько минут Суини пришел в себя и заговорил:

— Ну и страшилище, верно?

— Ммм, — отозвался Минотавр и открыл дверцу «форда», чтобы взглянуть на спидометр.

— Ездил только по шоссе, — заверил Суини. — Желаете прокатиться?

Кататься на машине Минотавр не пожелал. Он не мог себе позволить такое удовольствие, даже за две с половиной тысячи, но ему хотелось сделать вид, будто бы он способен на это. Минотавр сел за руль, но дверь оставил открытой и одной ногой касался земли. В машине пахло затхлым табаком и прокисшим молоком. На выгоревшем на солнце приборном щитке виднелись трещины. На полу лежал потертый резиновый коврик. На нижней части козырька для пассажира красным маркером было выведено «дурак». Из прорези для обдува стекла над радиоприемником торчала половинка печенья. «Машина была бы неплохая», — подумал Минотавр. Закрыв глаза, он представил себе, как стал бы ездить на ней из года в год, изучая ее так же досконально, как изучил «вегу». Когда Суини зазвенел у него над ухом ключами, Минотавр вздрогнул. Голова его откинулась назад, и кончик правого рога впился в обивку крыши, распоров ткань и поролон.

— Черт бы тебя побрал, парень. Уж больно ты нервный.

— Аннн!

Минотавр экономичен не только в отношении вещей и действий, но и слов. Его речевой аппарат мало чем отличается от человеческого. Есть гортань, нёбо, голосовые связки, есть складки плоти, которые задерживают поток воздуха, проходящий по горлу, и управляют им. Гораздо важнее то, что в уме Минотавра имеются языковые коды. Его мысли, его дозвуковая речь обладают сложным характером. Допустим, он хочет сказать: «Мне надоели рога и все, что с ними связано». Мысль не ахти какая глубокая, но все-таки не является доказательством окончательной глупости ее автора. Проблемы — в артикуляции и дикции. Независимо от того, насколько изящно и разумно сформулированы мысли Минотавра, после того, как они произнесены, происходят ужасные вещи. Сформулированные ясным разумом, слова имеют точную форму, но когда их пропускают через резонатор, каковым являются его ноздри, через усеянную кавернами плоть глотки и толстый бычий язык, произнесенные слова становятся искаженными, гундосыми, звучат почти как завывание. Минотавр болезненно переживает этот недостаток. С годами он приспособился к тому, чтобы издавать приличествующие ситуации мычащие звуки, чего в большинстве случаев оказывается вполне достаточно.

— Аннн, — произносит он, разглядывая порванную обивку.

— Ничего страшного, — успокаивает его Суини.

Но у Минотавра беспокойная натура. Долгое время он находился под бременем событий прошлой жизни — как вымышленных, так и реальных. Теперь изо всех сил старается жить без проблем и без конфликтов. Для этого необходимо день за днем приобретать надлежащую репутацию.

Суини, похоже, махнул рукой на поврежденную обивку, но когда Минотавр достал из багажника ящик и извлек оттуда набор инструментов для ремонта тканей, старик был потрясен. Они принялись беседовать — говорил в основном Суини, — пока Минотавр чинил повреждение. Когда Минотавр сообщил старику, что ищет место, где можно было бы поселиться, Суини искренне захотел ему помочь.

Большую часть дня Минотавр провел у Суини. Оба ходили от одного автомобиля к другому. У одного автомобиля ниша колеса корродирована, ее надо пропесочить и покрыть мастикой. На грузовик «додж» неплохо бы установить новые детали карбюратора, заменить контакты прерывателя и свечи зажигания. Прибывающих и отъезжающих машин будет нескончаемый поток, и ремонтным работам не видно будет конца. Суини привел его на площадку за домом, где по ее периметру дугой выстроились жилые прицепы. Площадку эту он назвал «Счастливой подковой». Старик показал Минотавру два незанятых трейлера. Один из них — самый чистый прямоугольник из гофрированного алюминия, выкрашенный в матово-белый цвет, покоился на кирпичном фундаменте и находился в устье подковы. Второй, находившийся в глубине, покоился на шлакоблоках и был обращен к тыльной стороне дома Суини. Из его окон хорошо просматривалась дорожка, по которой мог бегать пес. Трейлер был небольшой и довольно ветхий. Он был выкрашен поблекшей зеленой краской, на одном конце имел широкое окно, а на другом — приземистую, лишенную окон надстройку, благодаря чему был похож на катер. Из грязного окна прицепа был виден черный ход и крыльцо дома. В тени под дощатым настилом тяжело дышал Бадди.

Минотавр и Суини заключили следующее соглашение. Минотавр будет ремонтировать автомобили, которые старик намеревался перепродать. За это он будет жить бесплатно в похожем на катер прицепе, а Суини будет оплачивать покупку съестного и всего необходимого. Если же Минотавр найдет себе работу, он станет выполнять меньше ремонтных операций и платить за жилье сумму, о которой оба договорятся.

Минотавр хотел подумать, прежде чем принять условия. Поспешные решения доставляют ему неприятности, а многовековой давности образцы поведения делали любой выбор, любое решение затруднительными. Минотавр способен убедиться в допущенной им ошибке лишь после того, как становится понятной отрицательная сторона того или иного неудачного решения.

Он уехал от Суини на своей «веге», набитой пожитками, и почти полдня ездил туда и сюда, ворча себе под нос, пока не уверился в своем решении. Когда наступил вечер, он вновь поднялся на холм. В десять часов уже лежал на узкой кровати в тесной спальне, забитой коробками с пожитками.

За полтора года в кемпинге «Счастливая подкова» мало что изменилось. Минотавр работает в придорожном ресторане «Ребрышко Граба», что напротив заброшенной гостиницы, и по-прежнему ремонтирует автомобили Суини. Один из них он собирается себе купить.

После удара зубилом по катушке зажигания «вега» заводится. Отъезжая, Минотавр кивает Суини.

День проходит как было задумано. На свалке Минотавр быстро находит старую «вегу». Отмахиваясь от ос, устроивших в машине гнездо, он без труда вынимает из двери замок. С бобиной тоже все уладилось. Под бдительным взглядом пестрого бульдога Минотавр возится со своей «вегой», у которой зияют открытый капот, задняя и обе передние двери и которая стоит под мимозой с ее ароматными розовыми цветами рядом с прицепом. Нашлось даже время принять перед работой душ.

Глава 3

Минотавр встречает «хозяйку» Дэвида, который входит в ресторан через вестибюль. Еще только шесть часов вечера, а Дэвид уже выглядит уставшим и расстроенным. Два мойщика посуды заболели. Когда-то Дэвид преподавал историю — сперва в начальной, затем в средней школе — и до сих пор сохранил привычку вставлять в разговор непонятные для непосвященных и совершенно бесполезные сведения. Время от времени возникают слухи — вариации на одну и ту же тему — о том, почему он оставил учительскую карьеру. Минотавру нет до этого дела; Дэвид добрый человек и относится к нему с уважением. В руке у Дэвида круглый поднос, уставленный грязными стаканами, на их стенках следы помады и жира. Минотавру не по душе, когда посетители бросают окурки в тающий лед. Через руку у Дэвида перекинута влажная тряпка. Запах аммиака разъедает Минотавру глаза.

Два официанта — Майк и Шейн — стоят возле автомата для изготовления льда и режут лимоны. Минотавр никак не может запомнить, кто из них кто.

— Чую, пахнет историей, — произносит один из них многозначительно, и оба хихикают.

Дэвид не обращает на них внимания, но во рту у Минотавра остается горький осадок.

— «Ролэ»? — спрашивает он у Дэвида, налегая на букву «р». Они оба страдают желудком, поэтому Минотавр знает, что у Дэвида в кабинете есть несколько флаконов с таблетками.

— О чем речь, сладкий мой. Сию минуту принесу.

— Аннн, — произносит Минотавр, наблюдая, как Дэвид, открыв двери на роликах, уходит в обеденный зал.

— «Фаг, фаг, фаг-а-ла», — распевает один из официантов. Минотавр успевает услышать их смех, прежде чем дверь на кухню закрывается.

Отношения между работниками ресторана довольно запутанны. Как и в других коллективах, они определяются всевозможными иерархическими связями. Разумеется, выше всех в иерархии — руководство, которое с подчиненными почти не соприкасается. Официанты считаются выше тех, кто работает на кухне. Внутри каждой группы имеются подгруппы. Среди официантов и официанток, представляющих собой своеобразную касту, существуют категории: явные карьеристы, зачастую худые и подобострастные; смирившиеся, которые, многие годы принимая неверные решения, а то и вовсе не принимая никаких решений, на все махнули рукой; самую большую группу, в которую входят наглые, постоянно меняющиеся кадры, составляют студенты. Пидмонтский коммунальный колледж ежегодно поставляет ресторану Граба новых работников. Большинство выпускников относятся к своей работе с насмешкой и презрением. Минотавр часто думает: «Не хотел бы я оказаться на их месте». Но бывает и так, что ему приходит в голову: «Если бы не мой неповоротливый язык, речь, напоминающая мычание, и не моя внешность, я мог бы оказаться одним из них».