Остров цветущих апельсинов - Джульетта Армстронг

В таком случае что же ей, Ирэн, теперь делать? Работа в Англии брошена, а ее крошечный капитал, кроме суммы, отложенной на воспитание и образование Джози, растрачен на оплату этого безумного приключения.

Ирэн обнаружила, что не может поддерживать беседу, но, к счастью, Джози болтала за двоих. Не обращая внимания на молчание двух взрослых, она все продолжала свой возбужденный монолог, с удивлением восклицая при каждом незнакомом виде: пастухов с маленькими смешанными стадами овец и коз, каменных домиков, полей, заросших дикими цветами всех мыслимых оттенков.

Они проехали предместья Никосии, города белых зданий и цветущих кустарников, – «Там живет наш друг мистер Николаидес», – важно объявила Джози, – и свернули на дорогу к Кирении, это было прекрасное шоссе с турецкими деревнями по обочинам – Ирэн вспомнила, что путешествовала по нему с родителями.

– Ты уже проезжала здесь, Джози, – сказала она маленькой сестре. – Я помню, мама держала тебя на коленях, пела греческую народную песню, а я делала вид, что помогаю отцу вести автомобиль, подавая сигналы рукой. Стояла жара, и ты клевала носом.

– Спой песню, – пристала к ней Джози.

Прежде чем Ирэн ответила, Дэвид удивленно поглядел на девочку:

– Не слишком ли трудная задача? В конце концов, после стольких лет в Англии…

Ирэн улыбнулась:

– Я могу спеть, но не сейчас. Слишком многое хочется увидеть. Пусть Джози подождет – а затем, возможно, я ее научу.

Действительно, они продолжали путь по весеннему Кипру в окружении ослепительной красоты. На обочинах все еще росли желтые маргаритки и оксалисы, окаймлявшие поля ярким золотом – поля, на которых в эти ранние дни апреля уже колосились короткие зеленые всходы, готовые, как отметил Дэвид, для уборки через несколько недель.

Птиц она тоже вспомнила, указывая Джози – сама на миг став ребенком – на крошечных черно-белых чеканов, столь же обычных в этой местности, как воробьи в Лондоне.

Когда дорога поднялась с широкой равнины в предгорья хребта Кирения и начала взбираться в горы, местность стала меняться. В садах долин все еще цвели цератонии и маслины, изредка щеголял фиолетовым нарядом багряник, попадались огненно-красные кусты гуайявы, на склонах паслись маленькие стада овец и коз и даже коровы. Но чем выше петляла дорога, тем больше появлялось хвойных деревьев, и пейзаж становился величественнее, даже грознее, но никак не мрачнее.

На горных пиках вздымались знаменитые древние замки крестоносцев, а розовые руины Белла-Паис, готического аббатства, даже в разрушенном состоянии сохраняли мирную атмосферу прошлых монашеских дней, в древней часовне аббатства все еще собирались на молитву жители деревни. По большим серым камням звонко сбегали серебряные ручьи, островки травы все еще давали пищу самым проворным животным, а почву покрывали, словно изящной цветной вышивкой, живописные полянки цикламена и цистуса.

Джози рвалась выйти и исследовать этот захватывающий новый мир, нарвать букетик цветов, но Дэвид непреклонно заявил, что любая дальнейшая задержка встревожит бабушку. Он утешил девочку, что времени у них впереди много, и пообещал, что привезет их с сестрой сюда на пикник.

Хотя его слова прозвучали довольно резко, Ирэн задумалась, действительно ли он так груб, как намекал Андреас. Он, конечно, далеко не красавец по сравнению с Андреасом или Гаем, однако в суровых чертах лица и пронизывающих серых глазах чувствуется характер, а в широких плечах – сила.

Манеры? Он вел себя с разумной предупредительностью. Но похоже, обаянием природа его обделила. Возможно, в ней говорит предубеждение; на фоне Гая, его восхитительной нежности даже комплиментам и мелким знакам внимания Андреаса не хватало непосредственности.

Гай! Почему он не выходит у нее из головы? Явное проявление слабости. Неужели она обречена постоянно сравнивать с ним каждого встреченного ею мужчину!

Мысли Ирэн отвлек вид, внезапно открывшийся ее глазам на вершине горбатой дороги: впереди раскинулось море, мерцающее в солнечном свете, – темно-синяя гладь, пронизанная яркими лазурными оттенками оперения зимородка. Очень красиво!

– О, любимая! – Она взволнованно обняла Джози. – Какой великолепный вид. Сколько ни смотришь, он всегда разный. И эти белые башни!

– Тут прекрасно. Но когда я смогу купаться? – Глаза Джози сияли.

Улыбаясь, Дэвид поглядел на нее:

– Все в свое время! – А Ирэн сказал: – Думаю, вам не покажется, что Кирения сильно изменилась. Я прожил в районе пять лет и все еще считаю его одним из самых красивых мест, которые видел, а это о многом говорит.

– Вы немало путешествовали?

Он кивнул:

– Я служил в британском торговом флоте, пока не повредил ногу и не поступил на работу к вашей бабушке. Вассилу связаны с семьей моей матери, и мои родители живут на юге острова.

– С вами произошла ужасная авария? – сочувственно осведомилась Джози. – Нападение страшных акул или что-то в этом роде?

– О нет! Ничего интересного! Хватит разговоров о разной ерунде, лучше смотрите в окно.

Ответ управляющего снова прозвучал резко, и осаженная Джози замолчала, впрочем, ее быстро отвлекло открывшееся перед ней чудесное зрелище.

Когда они медленно въехали в городок, Ирэн согласилась с теплой оценкой Дэвида: здесь действительно ничего не изменилось. Прекрасная гавань между древними каменными стенами и замком, яркие лодки отражаются в воде, девушки-рыбачки со смехом и разговорами раскидывают для просушки алые и розовые на солнце сети. Как хорошо снова пройти по пристани и мощеным улицам, вспоминая это и то здание, даже, возможно, сталкиваясь с людьми, знакомыми в детстве.

– Нам нельзя сейчас останавливаться. Время для прогулок у вас еще будет, – твердо, но уже спокойно сказал им Дэвид. – Даю вам минуту, посмотрите в море. Различаешь мягкую серую линию, Джози? Ирэн видела ее много раз.

– Вижу. Я думала, это низкое облако, – ответила девочка. – О, и намного выше и дальше него белые тучи.

– Умница! Ты смотришь на побережье Турции в сорока милях отсюда и на снежные горы Тавр.

Джози присвистнула, чего никогда не разрешала тетя Этель.

– Как в сказке! – восхищенно выдохнула она.

Они миновали старый город с его белыми стенами, цветущими кустарниками и с его полускрытыми садами, свернули на восток по дороге вдоль побережья и через несколько миль подъехали к гостинице «Гермес», гордо возвышавшейся фасадом к морю.

И тут, к удивлению Ирэн, чувство узнавания подвело ее. Это был не тот хаотичный старый дом, который она вспоминала с теплотой и нежностью, теперь это было что-то гораздо большее и внушительное.