Сынок министра - Алексей Макеев

– Выходит, мошенница? – деловито осведомился Гуров. – Какие-нибудь ориентировки имеем? Кто-нибудь из наших старых знакомых?

– Знаешь, Лева! – проникновенно сказал Орлов. – Ситуация такая, что будь у меня ориентировки – сам бы побежал брать эту артистку, тебя бы беспокоить не стал. Все, что знаю, я тебе уже рассказал. Больше ничего не жди. Остальную информацию придется тебе самому добывать. Как ты будешь это делать, меня не интересует. Единственное пожелание – минимальная огласка. Важно не только отыскать пропажу, но сделать это так, чтобы о конфузе не проведала семья невесты. Знаю, знаю, что скажешь!.. Можешь считать это моей личной просьбой. Оба можете считать это моей личной просьбой! – закончил он, сверля Крячко пронзительным взглядом.

– Хорошо, – сдержанно сказал Гуров. – Принимается. Только с кем мы должны работать, Петр? Чтобы и огласки избежать, и информацией разжиться? Не к министру же идти!

– К министру, кстати, идти бесполезно, – заявил Орлов. – Он сегодня по государственным делам отбыл в Ставропольский край. Вернется через три дня. А дело вы будете иметь с его референтом. Вот тут мне дали его координаты, – генерал протянул Гурову листочек бумаги. – Говорят, толковый мужик. Посвящен во все проблемы и умеет держать язык за зубами. Он вам обеспечит и доступ, куда понадобится. Сами понимаете, просто так к этим людям в квартиру не попадешь.

– Да уж! – фыркнул, не удержавшись, Крячко. – Нашего брата мента в хороших домах не больно жалуют!

– И вот еще что! – строго добавил генерал. – Вы свои ментовские штучки при себе держите. Контингент это действительно специфический, подход нужен. А если понадобится помощь, обращайтесь в любой момент, отказа не будет.

– Можно вопрос? – подал голос Гуров, закончив изучать бумажку с координатами референта министра. – С этим толковым мужиком я должен тоже турусы разводить? Или с ним можно по-человечески?

– Это сам установишь, на месте, – сказал Орлов. – Если действительно толковый окажется, можно и по-человечески.

– Задание понял. Можно приступать? – сказал Гуров, вставая.

– Нужно, Лева, нужно! – торжественно ответил генерал. – И напряги все ресурсы. Если через семь-десять дней колье не отыщется, скандал получится на всю Европу. Этот срок не я выдумал – дольше просто свадьбу откладывать не получится. Неизбежно возникнут подозрения.

– Вот попали, на ровном месте и мордой об асфальт! – ворчал Гуров, когда они с Крячко возвратились в свой кабинет. – На свадьбу вроде не собирались, а подарок ищи! Да еще и язык за зубами держи, понимаешь!

– Не болтай! Это старый лозунг, – напомнил Крячко. – Раньше у каждого в кабинете такой плакат висел. Грех жаловаться. Ты лучше подумай, кто из мошенниц с похожим почерком тебе на память приходит? Дело-то, может, выеденного яйца не стоит – обойдем всех подозрительных, где-то на колье и наткнемся. Если вещь коллекционная, ее так с ходу не продашь.

– Твоя правда, – согласился Гуров. – Да только одна закавыка – Петр, мне помнится, ничего про почерк не сказал. Исчезла Аленушка с ценными вещами, и все. А как там все было на самом деле, еще выяснять нужно. И хорошо бы приметы какие-нибудь. Мошенниц, сам знаешь, хватает, и народ они не робкий – на понт не возьмешь. Поэтому давай-ка звонить толковому мужику и договариваться с ним для начала.

– Как твоего толкового зовут-то? – поинтересовался Крячко.

Гуров заглянул в бумажку и поморщился.

– Моего! – сказал он возмущенно. – У меня референтов отродясь не было. Ты единственная кандидатура, которой я решительно даю отвод, ввиду ее несерьезности. А толкового мужика зовут Забуруев Роман Дмитриевич. Тебе это имя о чем-нибудь говорит?

– Ни имя, ни фамилия, – ответил Крячко. – Я, понимаешь, редкий гость в министерствах.

– Ничего, скоро эта несправедливость будет исправлена, – успокоил его Гуров, набирая номер телефона, указанного в записке. – Боюсь, скоро ты станешь там своим человеком. Особенно если научишься держать язык за зубами.

– Увы, по медицинским наблюдениям, горбатого способна исправить только могила, – притворно вздохнул Крячко.

Гуров предостерегающе поднял руку и заговорил по телефону. Судя по суховатому деловому тону, которым общался с ним референт министра Забуруев, он и в самом деле был мужиком толковым. Во всяком случае, вопросы он решал быстро и беспрекословно. Так, например, он сразу дал понять, что предположение Гурова, будто они с Крячко станут в министерстве своими людьми, не имеет под собой никакой почвы. Он вовсе не отказывался встретиться с оперуполномоченным, но ситуацию прояснил:

– Прошу меня извинить, но в министерство вам приходить не стоит, – категорически заявил он. – Давайте встретимся, так сказать, на нейтральной почве. Москворецкая набережная вас устроит? Я буду с кейсом в руках – белого цвета. Итак, договорились – через двадцать минут у моста.

Гуров уважительно покрутил головой, положив на рычаг загудевшую трубку.

– Да, этот слов не тратит! – сказал он. – Сразу взял управление в свои руки. Ну что ж, Станислав, отрывайся от стула. Через двадцать минут нас ждут на Москворецкой набережной.

На условленное место они прибыли немного раньше срока, но референт уже был там. Высокий, худощавый, с тщательно прилизанными редкими волосами на продолговатой голове. В руках у него сверкал белизной небольшой изящный кейс. Заметив Гурова с Крячко, он тут же пошел им навстречу и слегка поклонился при встрече.

– Добрый день, – сказал он, пытливо всматриваясь в лица сыщиков. – Не ожидал, что вас будет двое. Но, впрочем, это не имеет значения. Разрешите представиться – Забуруев Роман Дмитриевич. Конечно, вам известна моя фамилия. Но я предпочитаю, чтобы в делах была исключена малейшая неясность. Должен поставить вас в известность, что все полномочия по работе с органами правопорядка в связи с этим прискорбным случаем Андрей Борисович возложил на меня, таким образом, я уполномочен ответить на все интересующие вас вопросы.

Сыщики назвали свои имена, а потом Крячко неожиданно спросил:

– А кто это – Андрей Борисович?

Забуруев остановил на нем холодный взгляд спокойных серых глаз и терпеливо разъяснил:

– Андрей Борисович Панченко – министр медицинской промышленности, мой непосредственный начальник.

– Ах, да! А я ведь чуть не забыл! – с невинным видом воскликнул Крячко, кажется наслаждаясь некоторым замешательством референта.

Гуров поморщился, глядя на то, как ребячится его напарник, и с преувеличенной вежливостью обратился к Забуруеву:

– Извините, Роман Дмитриевич, но я что-то не возьму в толк, каким образом вы собираетесь отвечать на наши вопросы. Разве вы имеете какое-то отношение к случившемуся?

Забуруев перевел взгляд на него и невозмутимо ответил:

– Непосредственного отношения я к случившемуся не имею, но располагаю некоторой существенной информацией. Андрей Борисович мне доверяет. Недостающую же информацию, если таковая понадобится, вы сможете получить у соответствующих лиц. Здесь имеются определенные трудности, поэтому я надеюсь, что, возможно, вы удовлетворитесь информацией, которую получите от меня…

– Не надейтесь, – усмехнулся Гуров. – Информация – это такая вещь, которой всегда недостаточно. А мы, менты, вдобавок еще и любопытный народ. Все норовим поговорить с очевидцами да с потерпевшими…

– Понимаю, – наклонил голову Забуруев. – Но, может быть, сначала выслушаете меня? Предварительный разговор необходим, хотя бы для того, чтобы мы с вами наметили курс. Не стоит вести корабль на камни, если их можно обойти, верно?

– Вы намекаете, что к людям, на которых вы работаете, требуется особый – может быть, щадящий подход? Вы это имеете в виду? – спросил Гуров.

– Что ж, можно сказать и так, – с облегчением согласился Забуруев. – Приятно иметь дело с понимающими людьми.

– Взаимно, – откликнулся Гуров. – Однако перейдем к делу. Так что же вы лично можете сказать о случившемся?

Забуруев с некоторым сомнением посмотрел в сторону Крячко, одетого, по своему обыкновению, в старые джинсы и не слишком тщательно отглаженную рубашку, и сказал:

– Прежде всего хотелось бы предупредить о конфиденциальности, которую всем нам необходимо соблюдать…

– Уважаемый Роман Дмитриевич! – решительно перебил его Гуров. – О том, что мы должны держать языки за зубами, нам уже все уши прожужжали! Давайте не будем начинать сначала. Когда я прошу говорить по делу, я именно это и имею в виду. Ваша забота о репутации шефа весьма трогательна, но она, по-моему, несколько запоздала. Неприятность уже случилась. Давайте действовать, если хотите помочь своему шефу по-настоящему. Кстати, вы сейчас выступаете от имени Андрея Борисовича или Виталия Андреевича тоже?

– Скажем так, от обоих, – ответил Забуруев, проглотив пилюлю. – Но возьму на себя смелость заявить, что в данном случае позиция Андрея Борисовича более адекватна. Между нами говоря, Виталий Андреевич еще не пришел в себя после случившегося. Может быть, не следовало бы так говорить. Но он сейчас пребывает в состоянии, близком к истерике. Да и, надо признать, положение, в котором он оказался, весьма незавидное. Вы знаете, через неделю должна была состояться его свадьба с одной весьма влиятельной особой…