Привет предкам - Юрий Леонидович Золотарев

Гражданам, страдающим различными заболеваниями, можем дать ценный совет.

Не гонитесь за медицинскими светилами.

Не стучитесь в двери к профессорам и доцентам.

Идите к простому участковому врачу городской больницы Углову.

Доктор Углов давно опередил своих коллег и лишь по природной скромности остается пока в тени.

Чтобы поставить диагноз, ему не нужны ни ваши анализы, ни рентгеновские снимки, ни температура. Даже вы не нужны!

Волшебное чутье помогает Углову определить любую болезнь заочно, на расстоянии.

Вот это талант!

Конечно, могут быть сомневающиеся. Мы убедим их.

Не так давно медсестра Афанасьева, с трепетом переступив порог кабинета выдающегося эскулапа, попросила установить диагноз болезни своей знакомой Петровой.

И, хотя Петрова находилась за дверью, доктор Углов тотчас определил:

— Типичная ангина!

— Точно, — сказала Афанасьева. — Как в воду смотрели! Бедняжка больше всего страдает от отсутствия бюллетеня.

И врач облегчил страдания — выписал бюллетень.

Стоит ли объяснять, что никакого таинства в действиях Углова нет? Спросите самого врача, и он вам популярно разъяснит:

— Кто обратился с просьбой? Афанасьева, сослуживица, свой человек. За кого просила? Не за чужую, а за соседку по дому. Я проявил элементарную чуткость.

Известно, что медработник должен быть чутким, гуманным. Все зависит от того, как эту гуманность толковать. Углов истолковал весьма своеобразно.

Кроме соседей, у Афанасьевой есть муж. Однажды он не вышел на работу. Потом еще и еще. И вот, спасая мужа, жена бежит все к тому же чудо-доктору, бьет челом:

— Выручайте, голубчик!

На этот раз Углов строг. Он приглашает пациента в кабинет. Осматривает, выстукивает его, надеясь зацепиться хоть за какое-нибудь недомогание. И, видя, что пациент абсолютно здоров, тяжело вздыхает:

— Надо нам с вами подумать. Есть широкий ассортимент болезней. Выбирайте, какая по вкусу — артрит, фарингит, радикулит?

— Пожалуй, радикулит, — размышляет муж.

— Радикулит — штука солидная, — подтверждает жена. — Берем его.

— Я, естественно, понимал, что поступаю некрасиво, — смущается теперь Углов, — но как-то не придавал этому большого значения.

Какая детская наивность в сорок лет!

Афанасьев совершает прогулы, а государство вместо наказания эти прогулы еще и оплачивает. И все потому, что на липовом бюллетене стоит подпись врача Углова!

Радикулит, однако, — дело темное, неосязаемое, не какое-нибудь там кровельное железо.

Что ж, можно и про железо. Про то самое, которое раздавал налево и направо начальник солидного главка Кротов.

Ситуация складывается примерно такая же. Только в роли медсестры Афанасьевой выступал начальник конторы снабжения главка Песчанов.

— Ростовские и краснодарские шоферы строят дома, а крыши крыть нечем.

— Беда! — печалился Кротов.

— Выручайте!

Кто просит? Не чужой, свой подчиненный. За кого ходатайствует? За работников родственных учреждений. Ну, как не порадеть?..

И на заявлениях появляется обнадеживающая резолюция Кротова, а железо уплывает налево.

Вы спросите, почему налево? А как же? По-вашему, из каких соображений Песчанов бил челом Кротову? С ходатаем Песчановым рассчитывались то даровыми ростовскими яичками, то краснодарскими арбузами. А сам Кротов?

Ему хотелось прослыть хозяином добрым, отзывчивым.

— Бери, дружок, и знай мою щедрую душу! Да другим расскажи, какой я хороший!

И рассказывали. Круг просителей ширился, а Кротов на всех заявлениях размашисто выводил:

«Выдать!»

И не килограммы, а тонны строго фондируемого железа, не по розничным, а по оптовым промышленным ценам.

Хватайте, тащите со складов. Своим не жалко!

Кротова решили наказать, и он удивился не меньше врача Углова:

— Не крал, взяток не брал, действовал из самых лучших побуждений. По этому поводу есть даже соответствующее указание классика: «Суждены нам благие порывы…»

Цитата правильная, но снова приходится повторять очевидную истину: все ведь зависит от того, чем продиктованы и к чему приводят такие порывы.

Мало того, что Кротов по-кумовски одаривал шоферов железом. Излишки шоферы чаще всего сбывали втридорога.

И, подсчитывая прибыль, наверняка посмеивались над своим благодетелем:

— Ну и лопух!

Но за эту лопушью доброту приходится расплачиваться не личной, кротовской, а государственной монетой.

Легко и приятно быть добрым и щедрым за казенный счет. Куда неприятнее подсчитывать затем убытки и отвечать за них.

Отвечать независимо от того, что устраивают по знакомству — радикулит или кровельное железо.

РЕДКОЕ КАЧЕСТВО

Лично я считаю, что в нашем маленьком городе две основные достопримечательности: футбольная команда и мой знакомый Витя.

Что касается Вити, то ему, например, все официантки всегда приветливо улыбаются. Сколько раз пытался я угадать, в чем тут секрет, но Витя и сам не знал этого.

Вот он садится да столик, берет меню, говорит своим приятным, бархатным баритончиком:

— Что, милая, пообедаем? Давай, моя умница, побыстрее обслужи.

Стоит произнести Вите эти слова, проникновенно и ласково глядя на официантку, как она, точно завороженная, начинает носиться вокруг него подобно спутнику по орбите!

Таким же успехом пользовался мой знакомый и у продавщиц, парикмахерш, технических секретарш…

Своим индивидуальным обаянием Витя, конечно, немножко гордился. Он был уверен, что это его редкое качество может помочь в любом важном деле.

На этот раз дело касалось той самой футбольной команды, о которой я вам уже говорил и поклонником которой я был с самого детства.

Поскольку я регулярно посещал стадион и порой даже писал о футболе, то и решил однажды как представитель местной печати попросить себе пропуск.

Но где там!

В кабинете, увешанном диаграммами роста забиваемости и снижения удаляемости, футбольный деятель в профессорских золотых очках аккуратно вывел на редакционном прошении: «Отказать». И поставил сложную загогулину.

А пока я ежился под отчужденным взглядом футбольного метра, мой Витя оживленно беседовал в приемной с его секретаршей.

Когда я вышел ни с чем, Витя, посвистывая, уже прятал бумажку с ее телефоном.

На улице, хлопнув меня по плечу, он сказал:

— Беда в том, между прочим, что ты недооцениваешь возможностей хорошеньких секретарш. Завтра я ей звоню, мы встречаемся и… Словом, считай, что пропуск в кармане.

Будем откровенны: я не пользуюсь шумным успехом у женщин и как-то не очень страдаю от этого. До сих пор я лишь удивлялся Вите, но теперь почувствовал зависть: вот что значит уметь нравиться женщинам!

На другой день Витя явился ко мне на работу, подмигнул зардевшейся курьерше и набрал номер телефона «футбольной» секретарши.

— Таня, Танюшечка, — начал он своим округлым баритончиком и вдруг приставил